Замок Бранфорш встретил меня грозным каменным остовом, расположенным на скалистой гряде. Мрачное строение одиноко возвышалось над вековыми елями, опоясывающими невысокую гору, и выглядело под стать хозяину: величественно и угрюмо. Даже ласковое солнце, бликующее в витражных окнах, не могло сгладить общее впечатление.
Винтовые наружные лестницы, маленькие бойницы сторожевых башен усиливали ощущение неприступности. Естественная защита была крайне продуманной ещё со времён средневековья, а магический дар Тарийского превращал замок в хорошо вооружённую крепость.
Дамиан торжествующе улыбался, наблюдая за тем, как я задумчиво рассматриваю место своего будущего заточения. Машина заехала во внутренний двор через массивные кованые ворота, прошелестела шинами по древней брусчатке площади и остановилась возле парадного крыльца.
— Добро пожаловать, Ева. — Тарийский наклонился и взял меня за руку. Сжал пальцы. — Этот замок был отреставрирован согласно моим пожеланиям. Окунись в атмосферу замкнутого пространства, прочувствуй защищённость от внешнего мира. Оторванность от людей и одиночество могут быть весьма интересными.
Вот змеёныш! Дамиан продолжал играть на нервах, прозрачно обозначая моё место. Место узницы в каменных стенах. И одиночество. История Евлины повторяется? Нет уж! Я — не Евлина.
Я расплылась в счастливой улыбке.
— Всегда мечтала побывать в подобном месте. Тихо. Спокойно. Одиночество никогда меня не страшило.
— Вот как? И чем же отличается твоё одиночество от одиночества других людей?
— Человек боится оставаться один, потому что ему страшно заглянуть внутрь себя. Поэтому тянется к другим людям, пытаясь заполнить внутреннюю пустоту внешней жизнью. И всё равно не находит счастья.
— И где же, по-твоему, находится счастье?
Я показала на сердце.
— Здесь. Достаточно принять свой внутренний мир, себя. Как есть. Без сожалений за свою жизнь и поступки.
— Хочешь сказать, никогда не испытывала чувства вины?
— Нет — когда действовала по совести. И бывало, когда против неё. Но в этом случае произошедшее — опыт. Я делаю выводы, иду дальше, — наклонила голову. — Ну же, Дамиан, коллекция картин находится здесь? Покажешь?
— Ты угадала. — Тарийский улыбнулся и щёлкнул пальцами водителю, показывая, что готов покинуть машину. — Покажу. Тебе — с удовольствием.
Мы поднимались к входным дверям по широким каменным ступеням, изъеденным временем, когда навстречу вышла темноволосая девушка модельной внешности в деловом костюме. Сразу вспомнилась выставка картин и брюнетка в туалетной комнате. А мы, оказывается, раньше встречались! Незнакомка увидела нас и остановилась. В её глазах мелькнуло неподдельное любопытство, которое быстро сменилось показным равнодушием. Пухлые губы тронула любезная приветственная улыбка.
Дамиан поравнялся с ней, остановился, жестом останавливая и меня.
— Вера. Ты давно здесь?
— Сутки.
Сразу вспомнилась визитка, оставленная Тарийским на выставке. Передо мной стояла Вера Добрис, личная помощница Огненного. Определённо, дракону нравилось украшать свою жизнь молодостью и красотой.
— Еве нужна другая одежда.
— По вашему вкусу, Дамиан?
— Разумеется.
Вера осмотрела меня ещё более внимательно и кивнула, сделав пометку в планшете. Ну здорово! Вещи мне выберут, ориентируясь на предпочтения Тарийского. Надеюсь, у дракона не слишком извращённый вкус и не придётся щеголять в платьях, которые носят проститутки непосредственно на работе.
Не говоря ни слова, Дамиан пошёл дальше, уводя меня за собой. Тяжёлая кованая дверь легко поддалась под рукой дракона. Он подтолкнул меня вперёд, заводя в просторное помещение. Впервые в жизни я оказалась в готическом замке.
Узкий длинный холл с высоким потолком, сформированным ажурными арками, заканчивали две изогнутые лестницы с широкими ступенями, ведущие на верхние этажи. Через узкие витражные окна внутрь залов падал яркий свет, расцвечивая каменные полы и стены в синий, жёлтый и оранжевый. Вдоль стен стояли скульптуры, от одного вида которых захотелось поёжиться. Мифические чудовища с огромными когтями, с распахнутыми крыльями и раскрытыми клыкастыми пастями не вызывали особого эстетического удовольствия. Нет, они были по-своему красивы, но специфика и атмосфера сильно давили на нервы. Тёмно-красный, бордовый и чёрный цвета в избытке усиливали мрачность.
М-да. Если у Тарийского такой же дворец в Леврии, страшно представить, как подобный антураж мог воздействовать на психику Евки. Даже я, человек, не понаслышке знакомый с искусством, впечатлилась насколько, что ещё сильнее захотелось сбежать отсюда. И побыстрее.
В помещении было немногим теплее, чем снаружи. Я поплотнее закуталась в меховую накидку, и это действие не осталось незамеченным.
Дамиан прищурился и остановился.
— Ты замёрзла, милая? — заботливо спросил.
— Сомневаюсь, что здесь бывает тепло.
— Боюсь, в твоей спальне будет прохладно.
— Система отопления не работает?
Дамиан многозначительно улыбнулся и, не задумываясь, с самодовольным видом решил проблему:
— Ты можешь остановиться в моей спальне, провести эту ночь со мной.
— Исключено.
— И почему же?
Дракон стремительно качнулся вперёд и попытался заглянуть мне в глаза. Расслабленность мгновенно сменилась настороженностью. Зверь внимательно наблюдал за мной. Бесцеремонно вторгнувшись в личное пространство, он заставил меня отступить, чтобы избавиться от незримого давления агрессивной властности на мои мысли и чувства.
— Ты спросил недавно, думала ли я когда-нибудь об изменах. Я не успела ответить.
— Как интересно! — Наигранность восклицания не вызывала сомнений. — Вышла замуж мне назло и собираешься хранить верность мужу?
— Мужу изменять не буду.
Я вцепилась в повод, как в спасительную соломинку. Призрачную такую, но чётко обозначающую принципы и позицию. Удачную соломинку. Хотя, как бы я ни тешила себя надеждами, всё равно прекрасно осознавала, кто передо мной.
— Ева-Ева, — протянул Тарийский и наклонил голову. — Ты обладаешь удивительной способностью меня провоцировать, Ева.
— Так не провоцируйся.
— А я хочу. Иначе... Скучно.
От многообещающей улыбки Дамиана моя кровь словно остановилась. Не в пример мышцам, превратившимся в стальные натянутые струны.
И куда я теперь от него сбегу?
Мне даже защиты просить не у кого. Никто и пальцем не пошевелит. Просто потому, что не сможет ничего противопоставить дракону.
В горле сразу же пересохло. История Евки вспомнилась в мельчайших подробностях. Захотелось развернуться и побежать. Бежать сломя голову, забиться куда-нибудь в тёмный уголок, лишь бы этот дракон никогда меня не нашёл. Но истерику разводить нельзя. Брыкаться — тоже. Любое агрессивное действие будет расценено возбуждённым мужчиной как страсть.
