И я только что на неё ступила.
Вот как охарактеризовать своё поведение? Тупизм и кретинизм в квадрате. Можно было списать всё на нервы, на взгляд, который не давал покоя и заставлял совершать ошибки. Но разве это изменит произошедшее?
Дура! Это же надо было так сорваться, разозлиться, чтобы забыться до такой степени, чтобы произнести его имя вслух. Я ведь и мысленно старалась как можно меньше так к нему обращаться. Не помогло.
Сердце словно пропустило удар, а я всё никак не могла вырваться из плена его глаз.
Все принципы просто растворились. Теперь я могла на собственной шкуре понять Элис, мать и всех остальных. Когда воля подавлена и сделать ничего нельзя. Задыхаешься, дрожишь и сходишь с ума от желания… ощутить его прикосновения, поцелуи.
Мои холодные пальцы в его неожиданно горячих руках. И когда только успел взять?
Медленно поднёс к лицу, продолжая удерживать меня взглядом, не давая перевести дух, вырваться.
Дыхание обожгло. Колкой иголкой прошлось по коже к самому сердцу.
Мне надо вырваться. Мысленно я уже пару секунд кричу об этом, а тело не подчиняется. И это ощущение обречённости не покидает.
— Мне нравится, когда ты обращаешься ко мне по имени, — сообщил оборотень продолжая греть мои руки.
А мне ему даже сказать нечего. Лишь прикусила губу. Не до крови, но близко.
И неожиданно это помогло. Он перевёл взгляд с глаз на губы, и я смога выдохнуть.
Дёрнулась, убирая руки. Мужчина удерживать не стал.
— Злишься.
— Никакого соглашения не будет, — срывающимся шёпотом выдала я.
Меня затрясло. Слишком далеко зашёл этот разговор. А я-то наивная думала, что этот оборотень сдержит своё слово.
Его недовольство я чувствую кожей, как и голод, который таится за золотом его нечеловеческих глаз.
— Это не воздействие.
Но я уже не верю и хочу как можно быстрее убраться отсюда. От него.
— Не надо принимать меня за дурочку, — запинаясь, произнесла в ответ, нащупывая сумку и набрасывая её на плечо.
Так хочется вскочить и бежать, но ноги дрожат и мне совершенно не хочется позорно свалиться перед ним.
— Поверь, это не так.
Проблема в том, что я как раз и не верила. Ни единому слову. Совсем.
— Это было воздействие! — отрезала я не в силах понять, почему он такой довольный. Издевается?
— Ты почувствовала.
Еще и скрытое ликование в голосе. Словно он только что провёл какой-то эксперимент и тот дал потрясающие результаты. А ведь так и есть, я всего лишь эксперимент, вещь, которую ему захотелось.
— Конечно, почувствовала. Ты пытался затуманить мозг и сделать из меня комнатную собачку.
— Ошибаешься. Ты ведь наверняка читала рассказы о нашем влиянии и прочем. Знаешь, каково это. Ну и как? Всё сходится?
Мне это не интересно и не стоит оставаться, но я почему-то слушаю его и пытаюсь вспомнить. Наверное, потому что чувствую, что он прав, и кое-что не сходится.
Разум ведь остался чист, предавало лишь тело. Как бы глупо это ни звучало.
— Поняла? — с интересом спросил мужчина, который сразу же понял всё по моему лицу.
— Нет, не поняла, — тут же рыкнула в ответ, продолжая прижимать сумку к груди. — Я ничего не поняла! Что это значит?
— Считай, что у тебя иммунитет на любого модифицированного и его воздействие.
— Никогда о таком не слышала.
— Вы люди много о нас не знаете, — усмехнулся тот.
— А может ты это всё только что придумал. Чтобы я не сбежала.
Его спокойный ответ заставил сердце забиться еще быстрее.
— Ты и так не сбежишь. Я же сказал, что не отпущу тебя.
— Преследование карается законом. Даже для вас!
— Какое преследование, Мари? — улыбнулся тот. — Я просто буду рядом. Всегда.
Ой, что-то мне стало совсем нехорошо. И тот кусочек чизкейка так и встал у горла. Еще немного и меня стошнит.
— Ты уже всё решил, не так ли? — тихо прошептала в ответ. — Тебе плевать на это соглашение, — я кивнула в сторону салфеток. — Это лишь фикция, чтобы усыпить мою бдительность, чтобы я расслабилась и не заметила подвоха. Новый вид развлечения?
Молчит, но мне и не нужно слов, я и так всё вижу.
Меня снова трясло, даже колотило. На этот раз от гнева, удержать который было так сложно, почти невозможно.
— Понравилась строптивая зверушка? Которая не прыгает, не заглядывает в глазки и не ест из твоих рук. Захотелось укротить, сломать и добить? Или может быть был спор? Две недели на то, чтобы затащить меня в постель.
— Срок ты сама оговорила.
Вот лучше бы он молчал, честное слово!
— Правда? — фальшиво удивилась я. — Срок значит, а всё остальное?
— И в остальном ты ошиблась, Мари. Почему ты не хочешь поверить в то, что я просто хочу тебя?
— Потому что мне это не нужно, — ответила ему, доставая из кошелька купюру и бросая на стол. — Соглашения не будет. Никогда! Что ты там говорил, год будешь преследовать? Ну если тебе больше нечем заняться, то преследуй. Я вас ненавижу! Всех! И лучше умру, чем позволю кому-то из оборотней прикоснуться ко мне!
— Это твоё последнее слово? — спросил он.
Я ждала хоть какой-то реакции. И ничего. Только глаза яростно пылали на равнодушном лице. Господи, вот это выдержка!
— Да.
После чего встала и отправилась к выходу, спиной чувствуя его взгляд, который прожигал лопатки.
Не оборачиваться! Главное не оборачиваться!
Схватила пальто и выскочила на улицу, тяжело дыша и подставляя лицо мелкому дождичку.
Секундная передышка и я побежала в сторону автобусной остановки. Мне надо было о многом подумать и хорошенько подготовиться. Понятно, что мои слова должного эффекта не произведут и придётся выдержать осаду. Очень длительную осаду опытного хищника.
Ну ничего, наши так просто не сдаются.
- 18-
Стив
Мари ушла.
Схватила сумку, бросила на него полный ненависти и отчаянья взгляд и ушла, громко цокая каблучками.
А запах остался.
Он мог узнать его из тысячи тысяч. Лишь её неповторимый, терпкий и такой сладкий, что кружилась голова.
Оборотень откинулся на спинку диванчика, скрестив руки на груди и дышал. Глубоко и ровно. Словно пытался вдохнуть её аромат, вобрать его весь без остатка.
Или возможно просто медитировал, чтобы не броситься за Мари следом, догнать её, впиться губами в её губы и целовать. Целовать до тех пор, пока она не обмякнет в его руках. Пока не скажет да.
