— Давай в следующий раз.
— Оливер, понимаешь, — начала я и тут же была перебита Мэри.
— Нашла!!! — и вытащила на свет из недр шкафа моё старое, давно забытое белое хлопковое платье с изображением больших голубых цветов по подолу, с открытыми плечами и пышной юбкой.
— Отлично, то, что надо. Ярко и в то же время нежно, — обрадовался парень. — Стейси, надевай.
— Оливер, при всём моём уважении…
— Стейси, потом, время уходит… сейчас такие краски, — перебил меня художник, вновь погружаясь в свой волшебный мир.
— Подруга, хватит ломаться, вперёд…, - вставила Мэри и закончила огорчённо. — Кто бы мой портрет написал.
Проклиная всё на свете, я взяла платье и отправилась переодеваться. Оливер художник неизвестный и вряд ли когда-нибудь его картину будут украшать стены знаменитых выставок по всему миру.
Оливер притащил меня в парк, где усадил в нужную ему позу на плед и приказал не двигаться. Когда у меня всё затекло, и я по третьему кругу пересчитала все листочки на ветке, что висела надо мной, он усадил меня в другую позу, потом в третью и так до самого заката. Но и на этом дело не окончилось.
— Наброски я сделал, но это ещё не всё. Хочу сделать серию портретов. Идём же, — и потащил в свою квартиру.
Сущность приподняла голову, всё это время она мирно дремала в своём уголке и предвкушающе улыбнулась… Ммм, кормушка.
— Раздевайся и ложись, — приказ мне художник, указывая на свою кровать.
Я пожала плечами. Ничего, сильные мужчины, умеющие приказывать — это возбуждает. Так что наступим на горло своей независимости и всё исполним в лучшем виде. Зато нас ждёт вкусный десерт из чужой страсти.
Но и тут нас ждал облом.
Он решил рисовать меня голой!
— Ты что с ума сошёл? — я вцепилась в простыни одной рукой, а другой покрутила пальцем у виска.
— Вот так и сиди, — ответило мне это чудо. — Столько гнева в глазах, такая экспрессия.
— Оливер, ты псих, ты знаешь об этом?
— Я гений. А ты моя Муза.
Мне только и оставалась что фыркнуть и закатить глаза.
С сущностью мы этой ночью так и не покушали.
Утро субботы я благополучно проспала. Хорошо, что первый урок у меня сегодня в двенадцать. Оливер заснул прямо в кресле с карандашом в руке и прижимая толстую папку с эскизами к груди. Жалко вытащить нельзя, я бы посмотрела, что же он там такого наваял.
Быстро надела платье, написала записку и вышла на улицу.
Солнце ярко светило, пели птицы, а у меня было на удивление замечательное настроение. Поэтому я решила пройтись пешком, а не ехать домой на общественном транспорте. Тут всего пять остановок, а если срезать путь, то и того короче. До начала занятий ещё часа три, так что успею.
Сказано — сделано.
Проходя мимо очередного магазинчика, моё внимание привлекло платье, что было выставлено на витрине. Довольно красивое. И я так на него засмотрелась, что, продолжая путь, совсем не заметила, как врезалась в чью-то довольно внушительную спину.
— Прошу прощения, — забормотала я. — Я не хотела…
И только потом разглядела на кого, собственно, налетела.
— Всё нормально.
— Вы? — ахнула я, прижимая руку к груди, где, как ошалелое, билось моё сердце.
— Я, — улыбнулся белобрысый нахал. — И теперь, как видите, мы с вами разговариваем на одном языке.
Да что ж так не везёт, а?
Почему, как только всё более-менее нормализуется в моей жизни, настроение поднимается, солнышко светит, птички поют и тут «Бац!», в тебя прилетает такой кусок ддд…доброй реальности, и вот, пожалуйста, я снова по уши в экскрементах. Да, здравствует суровая жизнь.
Быстренько огляделась по сторонам.
Ну, и где она? Где эта чёртова Энджи? Пусть приползает, быстренько заплюет меня ядом, и я дальше пойду… отмываться.
— Её здесь нет.
— Кого? — я всё еще осматривала окрестности, совершенно игнорируя Феникса.
— Энджи. Ты же её высматриваешь. Так вот её здесь нет, я один, — он развёл руки в стороны и улыбнулся. Той самой звёздно-ошеломляющей улыбкой, от которой у меня кувыркнулось сердце, а сущность, по-моему, вообще забилась в радостном экстазе.
— Поздравляю, — кивнула я, развернулась на сто восемьдесят градусов и попыталась смыться.
Удача пока была на моей стороне. Солнышко всё ещё светит, птички всё ещё поют, а малышка Энджи от меня далеко. Так что руки в ноги и быстренько отсюда топаем.
Утопать далеко мне не дали.
— Стой, стой, подожди. Как раз ты мне и нужна, — этот тип схватил меня за руку и заставил сбавить обороты.
А я уже мысленно видела картину, как Фортуна, размахивая рогом изобилия, натянув плотнее на глаза свою повязку, поворачивается ко мне задом и грациозно укатывает на колесе в закат.
— Вы не могли бы меня отпустить, — тихо, но очень твёрдо заявила я.
— Прости. Понимаешь, я очень редко покупаю одежду сам, за меня это обычно делают женщины…
— Я за вас платить не буду, — быстро ответила я и скрестила руки на груди.
Вот ещё чего удумал. Он что альфонс? Хотя, с такой мордашкой всё может быть…
— Нет, не в том смысле, — рассмеялся он. — Обычно за меня это делает секретарь. Она знает мои вкусы, размеры и прочее. Единственное, что от меня требуется периодически сходить на примерку и всё.
— От меня вы что хотите? Я мужчинам одежду не покупаю и ничего в ней не понимаю.
— Просто помоги.
— Попросите Анжелину.
И его прям передёрнуло. Незаметно, но он даже поморщился, отведя от меня взгляд. Это совершенно не моё дело, но стало любопытно, что же такого сделала наша мисс Клонмел за такой кроткий промежуток времени, что даже у самого отъявленного бабника, при её имени, глаз начинает дёргаться?
— Кхм… слушай, это не займёт много времени…. А я буду тебе должен.
— И что мне потом делать с вашим долгом?
— Да что угодно. Выполню любое желание, — но увидев, как я в недоумении прищурилась, быстро добавил. — Что не противоречит условиям Контракта.
И вот в этот момент во мне стали бороться два противоположных начала. Первая — нелюбовь к Энджи, вторая — любовь к детям. Живой Феникс на уроках по видам… да это же просто фантастика. Такое наглядное пособие. И как раз сегодня можно будет провести внеплановое занятие со старшим классом. Такие возможности…
— Свидание, ужин при свечах, пикник, поход в кино, — тем временем перечислял Соколов. — Могу красиво сгореть…
— Сходишь со мной в школу, — перебила его я.
