— Опять твои опыты? — нахмурился Соколов, которого эта невольная задержка в планах совершенно не устраивала.
— Нет. Дим, сутки ничего не решат, но помогут вам восстановиться. Не бережёшь себя, побереги Настю, она неделю провела в аду и почти ничего не ела.
— Я ела, — вяло возмутилась Ведьма.
— Я видел, что ты ела. Дим, а если Настя перегорит?
— Настя же светлая, она же не может, — неуверенно произнёс тот, и с сомнением взглянул на ещё более побледневшую девушку.
— Очень даже может. Ты же знаешь, куда и на кого она потратила весь свой ресурс. Настя чуть не выгорела, когда вытаскивала тебя, — вмешалась Таня. — Дим, всего двадцать четыре часа и не минутой больше.
Феникс задумчиво пожевал губу, вздохнул и произнёс:
— А защиту нам точно предоставят?
— Да.
— Насть? — он повернулся к девушке.
— Наверное, стоит подождать. В их словах есть рациональное зерно.
Храмовники сдержали своё слово. И защиту действительно предоставили. Когда через три часа к стенам Храма явился сам Иван Костров с парочкой верных Колдунов, а следом за ними и зарёванная Ириска, с взбешенной мамашей, и все принялись требовать вернуть их собственность, их мягко послали назад, ткнув носом в Закон. Храмовники хоть и были всего лишь людьми, но являлись служителями Бога и считаться с ними приходилось.
Надо сказать, что через час после прибытия, их всех отправили в святая святых. Димка шутя называл это Кунсткамера. Правда только Насте и шепотом только на ушко. Девушка фыркнула, толкнула его в бок и укоризненно покачала головой. На самом деле, в каждом Храме есть свой собственный тайный уголок — небольшое здание которое и есть и вроде его и нет. Оно просто находится в совершенно другом месте за сотни километров от основного здания и имеет только один вход и один выход — через специально созданный стационарный портал. Вот через него-то их и провели. Это помещение было примерно таким же, как и Храм — серый, аскетичным и неброским. А вот людей здесь было побольше и очень много Стражей.
Единственное, что Димку бесило, — это то, что с Настей его всё-таки разлучили и отправили по соседним комнаткам. Но надо отдать должное, в чувство его привели быстро. Нарядили в какую-то хламиду и четыре с лишним часа чего-то над ним пели, шептали и стенали, обмазывая какой-то пахучей гадостью, а другую, не менее дурно пахнущую дрянь, вообще заставили выпить. Ни капли магии, колдовства и чар, лишь заговоры и травки. И как ни странно, это оказалось весьма действенным. Ближе к вечеру Димка как-то неожиданно почувствовал такую гармонию внутри, всё было разложено по полочкам, все пазлы встали на свои места, и картинка сложилась — он полностью восстановился — и телесно и душевно. Просто готов горы свернуть.
Но гор поблизости не было, а вот определённого рода желания неожиданно возникли. Неизвестно чего храмовники там намешали в свои снадобья, но уснуть Соколов так и не смог. А вот навестить любимую очень даже захотел.
Её комнатка нашлась быстро, сторожить их никто не сторожил, так что Дима вполне спокойно прошагал в хламиде на голое тело по коридору и, тихо постучав, сразу вошёл.
Настя тоже не спала, а сидела на небольшом деревянном стульчике и смотрела в окно. При его появлении, девушка быстро вскочила:
— Дима? Что-то случилось?
Ну да. В их ситуации стоит ждать только плохое.
— Всё хорошо, — улыбнулся он, и запер дверь на щеколду.
На Насте была такая же жуткая одежда, что и на нём. И что было более важно, скорее всего под ней, кроме самого тела, ничего не было.
— Ты зачем дверь закрыл? — девушка недовольно нахмурила брови, и скрестила руки на груди, отчего хламида слегка приподнялась вверх, оголяя коленки.
Дима как на них взглянул, так и не смог оторвать взгляда. Какая оказывается сексуальная часть тела.
— Дима!
— М-м-м?
— Иди сейчас же в свою комнату! Ты с ума сошёл, — рявкнула Настя.
— Сошёл, — кивнул Феникс и шагнул к ней, Ведьма от него. — Давно и бесповоротно.
— Ты что задумал? Тебя же только подлечили, а ты…
Идти дальше было некуда, стена за спиной.
— Я, — согласился он, подходя вплотную и проводя пальцами по её лицу. — Я с ума по тебе схожу.
— Иди спать, — буркнула она, а глаза ярко запылали в ответ. Дыханье невольно участилось.
Щеки заалели так сильно, что даже в сумраке ночи он успел это заметить и оценить.
— Насть, я соскучился, — прошептал Димка, наклоняясь вперёд и слегка касаясь губами её виска, именно в том месте, где лихорадочно бился пульс.
Вздрогнула и судорожно вздохнула. Но оборону держать не перестала.
— Завтра встретимся.
— Не, Насть. Я по-другому соскучился, — поднял руки и принялся мягко поглаживать напряжённые плечи. Вверх-вниз.
— Дим…, - ахнула Ведьма, опуская руки и сжимая их в кулаки.
— Насть… нам же надо восполнить резерв. Эти люди, конечно, мастера своего дела, но сущность голодная, уставшая… и твоя тоже, уверен, не отказалась бы подкрепиться, — продолжал шептать Дима, мягко, но настойчиво развязывая тесёмку на ее груди. — Они же крохотные совсем… голодные… и я тоже… Насть… ты же меня с ума сводишь…
Дрожала всем телом, закусывая губу до крови, но держалась.
«Стойкая, но и мы не пальцем деланные».
Мужчина коснулся губами её губ, слизнул крохотную капельку крови, а руки тем временем опустились ниже, мягко поглаживая бедро.
— Настенька… солнышко моё… девочка моя…
— Ты ненормальный, — простонала она и сама подалась ему навстречу.
Сущность внутри с ликованием исполнила джигу и приготовилась к пиру.
А Димка, впрочем, как и сама Настя забыли обо всём, кроме самих себя.
Жуткие одеяния с тихим шорохом упали куда-то в угол комнаты. Полностью обнажённые, задыхающиеся, они притрагивались, целовали, обнимали друг друга, не в силах остановиться ни на мгновение.
В какой-то момент у Насти подкосились ноги. Димка ловко поймал её и, приоткрыв глаза, быстро осмотрел комнатку.
«Мда, узковата кровать. Но будем выкручиваться»
Феникс быстро сел на койку, слегка зашипев от соприкосновения разгоряченной кожи и холодной стены, усадил девушку на колени и повернув лицом к себе.
— Дим, — простонала Настя, смотря на него широко распахнутыми глазами.
— Тсс, — шепнул он ей в губы, сгорая от нетерпения, оно ощутимо выжигало всё внутри, раскрашивая окружающие их стены яркими всполохами огня. — Ты изумительно пахнешь, — говорил Феникс, прижавшись носом к беззащитному местечку на шее. — Твоя кожа вбрасывает в воздух такие невероятные феромоны… — Блаженно и чувственно потёрся носом о шейный изгиб. — И в этом букете потрясных ароматов, я готов тонуть всю жизнь. И ты для меня, как живительный, солнечный, лёгкий бриз.
