Майкл поерзал под своим плащом, и я скорее ощутил, чем увидел, как он положил руку на рукоять одного из своих ножей.
– Вот как раз и посмотрим.
Глава двадцать пятая
Во дворе так и продолжала царить тишина. Я стиснул свою трость в ожидании первого выстрела, или свиста летящего ножа, или просто леденящего кровь злобного визга. За моей спиной застыл Майкл, невозмутимый как сталь перед лицом опасности. Блин-тарарам. Я-то хотел слегка щелкнуть вампиров по носу своим нарядом, но куда там. Такой реакции я, признаюсь, не ожидал.
– Спокойно, Гарри, – шепнул Майкл. – Они как злобные псы. С ними нельзя дрогнуть или бежать. Это их только раззадорит.
– У обычных злобных псов нет пистолетов, – пробормотал я в ответ. – И ножей тоже. И мечей, – впрочем, я не тронулся с места, стараясь сохранять на лице безразличное выражение.
Первым звуком, разрезавшим тишину, оказался, однако, не выстрел и не боевой клич, а сочный смех. Он звучал разом весело и издевательски. Я нахмурился, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь слепящие огни, и увидел Томаса, стоявшего в картинной позе этаким вылупившимся из куколки насекомым воплощением Эррола Флинна: одна нога на ступенях, левая рука уперта в бок, правая – легла на хрустальную рукоять меча. Он запрокинул голову, всем видом своим изображая неподдельное веселье. Луч прожектора упал на его трепещущие крылья и заиграл на них ослепительными радугами.
– Я всегда слышал, – заметил Томас негромко, но так, что слышали все, – что Красная Коллегия славится теплым приемом своих гостей. Но не ожидал увидеть такой наглядной демонстрации, – он повернулся к помосту и поклонился. – Леди Бьянка, я несомненно поведаю отцу о столь потрясающем проявлении гостеприимства.
Я ощутил, как улыбка моя слегка застыла на лице, и сквозь лучи прожекторов вгляделся в помост.
– Бьянка, дорогая, так вот вы где! Это ведь костюмированный бал, не так ли? Маскарад? И нам всем положено явиться сюда, наряженными теми, кем мы на деле не являемся, так? Прошу меня простить, если я понял приглашение неверно.
Я услышал женский голос, негромко отдавший какое-то распоряжение, и прожектора погасли. На мгновение, пока глаза мои привыкали, я оказался в полной темноте, а потом я разглядел женщину, стоявшую на помосте напротив меня.
Бьянка была невысокого роста, но фигурой обладала статной, какие можно найти разве что в эротических журналах и беспокойных снах. Бледная кожа, темные волосы и глаза, обилие чувственных изгибов от рта и до бедер – вся эта пышность сочеталась с женственной силой, достаточной, чтобы приковывать к себе мужские взгляды. Одеждой ей служила оболочка из пламени. Я имею в виду не платье, а именно пламя, обволакивавшее ее подобием вечернего платья – синее внизу и переходившее в красное у ее пышного, восхитительного бюста. Еще несколько языков огня плясали и извивались у нее в волосах, венчая ее фантастической тиарой. По крайней мере туфли на шпильках у нее были настоящие, добавлявшие несколько дюймов к ее в общем-то не такому уж впечатляющему росту.
Туфли делали с ее ногами прелюбопытнейшие вещи. Изгиб ее улыбки обещал нечто, возможно, незаконное, опасное для вас и уж наверняка из разряда того, о чем предупреждает минздрав, но что хочется делать снова и снова.
Меня это не интересовало. Я видел раз, что кроется под ее маской. То, что я видел тогда, я не мог забыть при всем своем желании.
– Ну, – промурлыкала она, и голос ее разнесся по всему двору. – Полагаю, мне не стоило ожидать от вас более тонкого вкуса, мистер Дрезден. Хотя в том, что касается вашего вкуса, возможно, мы узнаем больше несколько позже, сегодня же, – она скользнула язычком по зубам и одарила меня ослепительной улыбкой.
Я посмотрел на нее, потом ей за спину. Пара фигур в черных балахонах, едва заметных в темноте, стояли неподвижно, словно готовые напасть, стоит ей щелкнуть пальцем. Насколько мне известно, каждое уважающее себя пламя отбрасывает тень.
– Я бы не советовал вам пробовать этого.
Бьянка снова рассмеялась. Кто-то во дворе вторил ей, хотя и несколько нервно.
– Мистер Дрезден, – улыбнулась она. – Множество обстоятельств могут заставить человека передумать, – она закинула ногу на ногу. – Возможно, нам удастся найти нечто, что заставит передумать вас, – она лениво махнула рукой. – Музыка! Мы собрались здесь веселиться. Так давайте же.
Музыка заиграла снова, а я все переваривал подтекст того, что сказала Бьянка. Черт, она ведь прозрачно намекнула своей братии, что те могут попробовать добраться до меня. Ну, возможно, не так уж, чтобы открыто подойти и впиться мне в шею зубами, но... Блин, мне нужно быть начеку. Я вспомнил опьяняющие поцелуи Келли Гэмилтон, разливающееся по телу, проникающее вглубь меня тепло, и поежился. Какая-то часть меня и сейчас думала, каково это будет – позволить вампирам поймать меня, и так уж ли это плохо. Другая, впрочем, отчаянно анализировала все, что мне удалось увидеть за этот вечер: Бьянка явно что-то задумала.
Я тряхнул головой и оглянулся на Майкла. Он кивнул мне – движение головы было едва заметно под тяжелым шлемом – и мы двинулись вниз по лестнице. Ноги мои дрожали, мешая спускаться. Я надеялся только, что никто из вампиров этого не заметит. Самое последнее дело позволять им видеть твою слабость, пусть даже нервы твои на взводе как у канарейки в шахте.
– Делайте то, что нужно, Гарри, – шепнул мне Майкл. – Я буду держаться в паре шагов за вами, чуть правее. Я присмотрю за тылом.
Слова Майкла успокоили меня, и я благодарно кивнул.
Я ожидал, что вампиры налетят на меня ликующей, смертоносной стаей, стоит мне спуститься во двор, но этого не случилось. Вместо этого внизу лестницы меня поджидал один Томас – рука на эфесе меча, тело бесстыдно выставлено напоказ. Жюстина стояла в паре шагов за его спиной. Лицо его прямо-таки сияло весельем.
– Бог мой, это было потрясающе, Гарри. Могу я называть вас Гарри?
– Нет, – буркнул я, но тут же спохватился и попытался смягчить ответ. – Однако спасибо. За вашу реплику. Все может еще обернуться довольно погано.
Томас прищурился.
– Вполне возможно, мистер Дрезден. Но не могли же мы позволить этому перерасти в открытую свару, правда?
– Разве?
– Ну конечно же, не могли. Это бы сильно ограничило возможность соблазнять, совращать и шантажировать.
Я фыркнул.
– Что ж, вам не откажешь в логике.
Он улыбнулся, чуть прикусив кончик языка.
– Как правило, это так.
– Гм, спасибо, Томас.
Он огляделся по сторонам и нахмурился. Я проследил его взгляд. Жюстина отошла от него на несколько шагов и стояла теперь с ослепительной улыбкой, беседуя с высоким, улыбчивым типом в алом фраке и узкой маске-домино. На моих глазах мужчина протянул руку и погладил ее по плечу. Он произнес что-то, отчего она рассмеялась.
