Пусть никто никогда не говорил об этом, но Петрея всегда стояла особняком в этой семье. Айрис — старшая, наследница и умница. Тессея — веселая, обаятельная и очаровательная. Словно яркое солнышко она умела всем поднять настроение. Миртея — самая младшая, любимая и обожаемая.
И на их фоне гордая, независимая, въедливая и непослушная Петрея. Никто не удивился, когда Адония выбрала именно третью дочь для этого брака и решила сослать с глаз долой. Вслух это, конечно, произнести никто не посмел.
Чем больше я говорила, тем увереннее звучал мой голос и тем задумчивее становилось лицо Петреи.
— Подумайте, какие горизонты могут раскрыться. Можно создать свой собственный круг из преданных и обожающих вас лиц. Представьте сколько будет желающих в него вступить? Будущая герцогиня Марлоу. Вы даже не представляете, сколько всего сможете… если захотите, конечно.
Такой речи девушка от меня явно не ожидала. Я видела, как огнем вспыхнули ее потухшие было глаза.
— Загадка? — глухо рассмеялась она. — На словах все звучит так красиво и ярко. Но реальность другая. Да они выставят меня на посмешище. Ваши законы, традиции… Это все чуждо мне.
— Но для этого есть я. Вы в любое время можете вызвать меня, спросить совета. Я ведь тоже училась всему этому не с рождения и ничего не понимала. До десяти лет гоняла лягушек в пруду, ловила мальков в ручье и стреляла из рогатки в птиц. Для учителей и гувернантки, которых нанял для меня Дерек, я была сущим кошмаром, и никто не верил, что такую дикарку можно хоть чему-то научить. Но вы принцесса и вам будет гораздо легче.
— Я подумаю над твоим предложением, Одетт-арин, — нехотя произнесла Петрея, спустя минуту томительного молчания.
— Для меня честь служить вам, ваше высочество, — с поклоном произнесла я и добавила прежде чем уйти. — Лишь Богам ведомы все пути и они выбирают наилучшее для вас. И пусть иной раз нам кажется, что это не так.
После беседы с Петреей, выжатая как лимон, я вернулась к кабинету Адонии, села в первое попавшееся кресло у двери и кажется немного задремала. Потому что очнулась от резкого хлопка закрывшейся двери.
Взмокший и уставший Крост вышел после аудиенции у царицы около двух часов ночи, шустро схватил меня под локоток и потащил прямиком к Арчеру, которого пытались разговорить двое наших ребят. Получалось у них не очень. За это время они не вытащили из молчаливого мужчины, застывшего с отсутствующим взглядом, даже словечка.
— Может ты с ним поговоришь? — предложил Крост.
— О нет, увольте.
— Ничего, заговорит. И не таких ломали.
Прозвучало зловеще и мне даже жалко стало Арчера. На секундочку. Сам ведь виноват, пошел против своих. Так не делается. А уже если попался, будь готов ответить по полной.
— Я еще нужна? — прикрывая рот ладошкой, спросила у него и потянулась до хруста в костях.
— Отправляйся домой. Отоспись. Ты умница. Адония отблагодарит тебя.
— Угу, — без особого энтузиазма промычала в ответ, поднимаясь.
Деньги и награды меня никогда не интересовали. Слава и почести тем более. Я не люблю оказываться в центре внимания. Да, да, после тех самых событий. Для чего тогда занималась всем этим? А потому что нравилось. И потому что умела. Так оказывается приятно делать то, что отлично получается.
К домику я подошла на рассвете. Солнце в этих краях встает рано, около четырех утра.
Отворила калитку, шагнула на гравийную дорожку и тут же остановилась, призывая искру.
«Чужой… — шепнула охранка. — Ждет… Уже давно».
«Кто?» — тут же насторожилась я, вспомнив про маравийца.
Образ худощавого мужчины тут же возник перед глазами. Охранке даже не надо было показывать его лицо. Лорда Валкота я узнаю из тысячи. По развороту плеч, плавным движениям рук, когда он легко касался безделушек, которые стояли у меня на полке в гостиной.
В этот раз мужчина почувствовал мое присутствие сразу. А я особо и не пряталась, слишком уставшая и раздраженная его появлением и своей реакцией на это.
— Не думала, что ты выполнишь свою угрозу так скоро, — заявила я, входя в гостиную и бросая камзол на спинку кресла.
— Угрозу?
— О встрече.
— Ты воспринимаешь это как угрозу?
— Я воспринимаю это как нарушение личных границ.
— Это твой дом, — заявил он неожиданно, продемонстрировав мне пресс-папье в своих руках.
Непонятное существо, которое только ненормальный мог назвать собакой. Подарок Дэни на мой последний день рождения. К нему еще прилагалась открытка, где племянник корявыми буквами написал мне поздравительный стишок.
— Ты в курсе, что незаконное проникновение в чужой дом карается законом точно также, как и на материке?
— Твоя охранка меня пропустила.
— Она всех пропускает. Или ты ждал, что тебя отшвырнет на белый песочек и присыплет им сверху? — спросила у него раздраженно, падая в ближайшее кресло и с наслаждением вытягивая уставшие ноги.
Еще бы ботинки снять. Так пальцы сжали, ужас просто.
— А как же воры?
— К искрящим? — усмехнулась я. — Этот квартал с одноэтажными крохотными домиками принадлежит царице. И об этом знают все. Она позволила Кросту поселить здесь нас. Об этом тоже всем известно. Пытаться здесь что-то украсть или поломать — бросить вызов этим двум. И я не знаю, кто страшнее. Адония пусть и царица отходчивая очень, простить может или забыть. А Крост не прощает. И очень не любит, когда ему бросают вызов.
— Да. — Валкот поставил собаку на место и снова осмотрелся. Мысли его явно летали далеко. — Это действительно твой дом. Не та безликая комната во дворце, а этот домик на берегу океана.
Я тоже осмотрелась.
А ведь он прав. Никогда не замечала и не думала, что успела за год разжиться столькими любимыми и памятными вещами.
Цветной плед ручной работы с безумными кругами разного цвета и размера. Я купила его на рынке, поддавшись сиюминутному порыву и непонятному желанию. Просто тогда настроение было хорошее и хотелось приобрести что-то не менее яркое и оптимистичное. Когда грустно, я люблю закутываться в него и сразу становится легче и веселее.
Пара фарфоровых статуэток с полуобнаженными девами, держащими на головах подносы с фруктами. Эти вещицы появились здесь совсем недавно. Подарок от Кроста на годовщину работы на Террико. Такое ощущение, что это был конфискат с какого-то торгового судна и начальник не знал, куда их деть. А тут нашелся повод.
Большая картина на стене с темноволосой девушкой в желтом платье и соломенной шляпкой на голове. Ее почти не видно, это силуэт на фоне красивейшего пляжа и океанских волн. Почему-то мне нравилось представлять, что это я изображена.
Рамку мне делал мастер, которому я как-то помогла вычислить вора среди сотрудников. Вдвойне обидно было, когда это оказался один из его многочисленных родственников. Красивая вышла рамка — резная, узорчатая, покрытая несколькими слоями лака.
