— Ее Величество царица Адония назначила меня вашей помощницей и советницей.
— Вот и иди отсюда! Жди, когда я вызову… советоваться.
Судя по тону, этого момента я могла и не дождаться, загнувшись от старости. Не могу не признать, что это было соблазнительно. Уйти, заявив, что пыталась, но не вышло и ждать ответной реакции Адонии, которая точно не заставит себя ждать.
— Ваша матушка предоставила мне неограниченный круг полномочий, — вздохнув, добавила я.
Глаза все-таки пришлось опустить.
На Петрее действительно была тонкая набедренная повязка из белоснежного шелка, украшенная жемчугом. Она очень выигрышно оттеняла смуглую кожу. Длинные волосы цвета расплавленного золота прикрывали обнаженную грудь.
— В связи с этим, — продолжила я, изучая сережку в ее левом ухе. В глаза смотреть не стоило. Могла принять как вызов, а мы и так сейчас на грани провала. — Я вынуждена сообщить, что ваша закрытая вечеринка подошла к концу. Невеста наследника Сангориа не может так себя вести.
— Поспорим?!
— У меня нет желания спорить с вами, Ваше Высочество. Мы обе отлично знаем, что это решение царицы, не мое.
Себе я бы в здравом уме такую подлянку никогда не устроила.
— Она передумает!
— Я буду только рада, если вам удастся ее переубедить, — ответила я совершенно честно и посмотрела на Арчера, который за время нашего разговора нашел какую- то пеструю скатерть и завязал ее на бедрах. — Я доложу о произошедшем Кросту.
— Сука! — процедил тот, зло сверкнув голубыми глазами.
И этим он хотел меня задеть? Я слышала вещи и похуже.
— Ты себе даже не представляешь, какая, — ответила ему и снова перевела взгляд на принцессу. — Нам надо все обсудить, поэтому буду ждать вас в гостиной. Двадцать минут будет достаточно для сборов?
— Ах ты дрянь! — завопила та и попыталась броситься на меня с кулаками.
Арчер не дал.
Молодец, вовремя сообразил и перехватил венценосную любовницу за талию и прижал к себе. Правда от этого действа скатерть с его бедер соскользнула и мне вновь пришлось отводить взгляд.
— Все претензии вы можете сообщить Ее Величеству. Она наверняка еще гуляет перед заседанием.
— Дрянь! Ненавижу! Холодная стерва! Уничтожу! Сотру с земли! Богиней клянусь!
Ну вот, не вышло из нас закадычных подруг.
— Жду вас через двадцать минут, — напомнила я и вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Что ж, если она не явится, у меня будет отличный повод доложить обо всем царице. Ябедой я себя не чувствовала. Всего лишь работа и задание, которое на меня свалили.
А ведь еще год назад после жесткой и опасной практики, получив приглашение от вербовщика Кроста, мне казалось, что самое сложное уже позади и хуже быть не может. Все тревоги в прошлом и я, наконец, смогла приблизиться к самой заветной мечте.
К свободе!
Террико — отдельный остров, который жил по своим правилам, таким отличным от норм и морали материка. Здесь никто не будет осуждать меня за ошибки и не станет смотреть на мое происхождение. Можно быть собой и заслужить уважение самостоятельно. И самое главное — на острове не было призраков прошлого, от которых я так старательно бегала все эти годы, вновь и вновь старательно обманывая себя в том, что все забыто и похоронено навек.
Я была собой, вне рамок, правил и этикета. Целый год одуряющей свободы и головокружительного восторга.
И вот теперь мне предстояло вернуться домой. Да еще в составе делегации скандальной принцессы.
Мне даже стало немного жалко наследника герцога Марлоу. Маркиз Райдер, похоронивший уже двух жен, никогда не отличался добродетелью, но характер и повадки Петреи испугали бы даже его.
Я удобно расположилась в гостиной, служанки принесли холодный чай, который прекрасно утолял жажду и даже вернул угасшее было настроение.
Ну подумаешь, быть при принцессе нянькой, в конце концов, это не так страшно. И не трудно. Я была в переделках и похуже. Ну позлится, поскандалит, порычит, нервы потреплет. Я ведь тоже матери трепала. Будем считать, что это наказание за мои прошлые проделки.
Арчер пришел через десять минут. Бледный с влажными светлыми волосами, неряшливо зачесанными назад, с дрожащими руками, пальцы которых все никак не могли застегнуть пуговицы на темно-сером мундире, с воспаленными красными глазами, что он все никак не мог поднять и посмотреть на меня.
Запал кончился и пришла реальность.
— Одетт, я не курил, — без какого-либо предисловия хрипло начал он. — Готов поклясться.
— Я почувствовала запах курительной смеси, Арчер, — спокойно отозвалась я, сидя на диване и изучая капельки воды, которые стекали по запотевшим стенкам стакана.
— Это всего лишь табак, — пробубнил тот, присаживаясь напротив.
— От табака нет таких ощущений, взрыва эйфории, дурманящих видений…
— Но я не курил! — срывая голос, крикнул мужчина, осекся и вновь зачесал пятерней волосы назад.
— Возможно. Но ты дышал этой гадостью, — произнесла я, отставляя стакан в сторону и подаваясь вперед. — Забыл основные правила? А если бы тебе крышу снесло? Если бы ты вдруг решил, что Петрея гуи** и ты бросился бы его убивать? Если бы искра освободилась?
Побледнел еще больше и капельки пота выступили над губой.
— Все было под контролем. Я держался.
И сам не верил до конца в то, что говорил.
— Как давно ты спишь с Петреей?
— Это тебя не касается, — взвился мужчина. — Здесь свободная страна и свободные правила. Она сама меня выбрала.
— Знаю, что выбрала, против ее воли ты бы не пошел. Хорошо, поставим вопрос по другому. Как давно ты дышишь этой дрянью?
Глаза забегали и руки, сцепленные в замок, задрожали сильнее.
— Я не… я…
— Боги, Арчер! — рявкнула я, чувствуя, как внутри что-то холодеет. — Ты что подсел на эту дрянь?!
— Не смей так говорить! Не смей! — крикнул он, вскакивая, а на пальцах засеребрились искры.
Не стабилен? Или просто зол?
Как бы сильно он не бесил меня, я все-таки надеялась на второе.
Защита заворчала, напоминая о безопасности и правилах поведения при встрече с такими. Но я не спешила бить первой. Это будет крайний шаг, на который идти не хотелось.
И вообще в происходящем была и моя вина. За те пару недель, что мы заступили на вахту, я совершенно не интересовалась его состоянием и работой, отделавшись сухими приветствиями и отчетами.
— И что ты собрался делать? — тихо спросила у него, глядя прямо в глаза. — Ударить? Использовать против меня искру?
