— Я не выдам тебя.
— Не сомневаюсь, — улыбнулся, приподняв уголки губ. — Прости, что я не рассказал тебе правду.
— Ты не мог. А ты прости, что я вставляла тебе палки в колеса. Я была отвратительной невестой, — призналась ему.
— Ты просто была собой.
— Даже слишком.
— Я рад, что мы поговорили.
— Я тоже, — улыбнулась ему.
Но Алисет уходить не спешил.
— Ты больше ни о чем не хочешь меня спросить?
— Например?
— Например, как именно наш брак должен был помочь тебе выжить.
Сидеть больше я не могла.
Быстро встала, одернув тунику и подошла к полке, рассматривая расставленные там ракушки.
— Я не маленькая девочка, Валкот, и могу сложить два и два.
— И к какому выводу ты пришла.
— Вернув меня из-за грани, герцог Архольд при всем своем умении утащил часть мертвой энергии с собой. Именно она разрушала меня и должна была в конце концов убить.
Надо же, а мне казалось, что произнести это будет сложно, но все вышло намного легче чем я думала.
— Как поглотитель ты впитываешь в себя не только искру, но и мертвую материю. Хотя насколько я помню, с этим сложнее. Разные полярности и производные. Но это тоже магия. Ведь вернули меня не просто так, а с помощью искры.
— Да, требуется тесный физический контакт, — подтвердил Алисет.
Ох, боги, о чем я только думаю. Почему мысли ушли в совершенно неприличном направлении? Это же Валкот! Поглотитель и сухарь. Последние новости только подтвердили правильность нашего расставания.
— Мало того, — продолжила я, отставляя ракушку в сторону и поворачиваясь к нему. Мне надо было видеть его глаза, когда я произнесу последнюю фразу. — Нет ничего эффективнее против смерти, чем жизнь.
Он кивнул.
— Ребенок, — тихо закончила я, с трудом переводя дыхание.
Вот уже не думала, что этот разговор так вымотает.
— Ребенок, — повторил мужчина эхом за мной.
От его взгляда тяжело и неудобно. Так хочется встать и смахнуть его, будто назойливую мушку.
— Вот и все. Или я неправа?
— Права.
— Тесный контакт, а что может быть теснее супружеских отношений и как результат ребенок, — повторила я.
Нет, мамой я себя не видела. Не мое это. Слюни, сопли, младенцы. Я могла понянчиться с Хэном или Дэном, но не больше. Потаскала, посюсюкалась и вручила назад родителям, выполнив свой долг старшей родственницы.
Но сама… нет. Некоторые просто не рождены, чтобы быть матерью. И я входила в их число.
— Мне не нравится план Адонии, — продолжил Алисет.
Как будто не было этого томительного молчания и пересечения взглядом.
— Другого нет.
— Ты не должна рисковать.
— Я должна узнать, что ему нужно. Слушай, Валкот, понимаю, тебе еще сложно поверить в то, что я большая и сильная девочка…
— Дело не в этом, — перебил меня мужчина. — Я был бы против любого парламентария. Сангир силен. Очень силен и мы не знаем каковы его планы.
— Кроме возрождения?
— Ты думаешь он простит заточение?
Я покачала головой.
— Не простит. Я бы не простила.
— Месть.
— Месть, — повторила я. — В этом смысл.
Это было приятно. Мы словно разговаривали на одном языке, понимая друг друга. Как равный с равным. Никаких споров и возражений.
— Знаешь, что радует, — заметила я, вновь возвращаясь в кресло. — Что в мои планы это не входит.
— А как же принуждение?
— Адония сказала я должна перейти на его сторону добровольно.
— Арчер тоже действовал добровольно, его просто подтолкнули к правильному и нужному решению, — заметил мужчина и я тяжело сглотнула, поняв, куда именно мужчина клонит.
— Ты думаешь он попытается воздействовать?
— Почему нет. Ему лишь надо зацепиться. Заинтересовать тебя.
— Интересно чем?
— Не знаю. Это ты мне скажи. Ведь, по твоим словам, я ничего о тебе не знаю.
— Не придирайся к словам, — отозвалась я и задумчиво потерла переносицу. — Заинтересовать меня? Я даже не знаю, что меня может заинтересовать. Я получила все что хотела. Любимая работа, друзья, свобода. Долгая жизнь, молодость и сила? Так меня это не прельщает. Так же, как и слава и деньги.
— А что тогда?
«Любовь…»
Вздрогнула, отводя взгляд.
— Не знаю, — соврала я.
«Настоящая любовь. Яркая, безграничная и ослепляющая. Такая как у Дерека и Селины. Когда одного взгляда достаточно, чтобы весь мир растворился и исчез. Когда невозможно не коснуться и всегда мало, а одна улыбка может заставить сердце бешено стучать. Когда все равно кто ты, откуда и какое положение занимаешь… Не предашь, не обманешь и будешь рядом…» — Одетт, это очень важно.
— Мне нечего тебе сказать, — спокойно ответила я, вновь поднимая на него взгляд.
Врать я тоже научилась, хотя и не любила. Но сейчас правды сказать не могла. Да и какая разница. Любовь — это не то, что может пообещать мне сангир.
— Значит, не отступишься?
— Нет.
Недовольно поджал губы, но спорить не стал. Вместо этого попросил.
— Одетт, позволь быть рядом.
— Тогда он не придет. А если придет, то не будет откровенен или просто уберет тебя со своего пути. Не стоит рисковать, Валкот. На тебя мораторий не распространяется.
— Теперь ты пытаешься меня защитить?
— У тебя осталась дочь. Ей чуть больше года. Матери у нее уже нет, хочешь лишить и отца? — тихо ответила ему.
А ведь достучалась. Сразу видно, что ребенка он любит. Вот и отлично.
— Будь осторожна.
— Я всегда осторожна. И спасибо за доверие.
В город я вернулась вечером. Прошлась по заполненной торговыми рядами площади, спустилась по узкому переулку к морю, кивая встречающимся по пути знакомым. Чуть замерла у береговой линии, где мощеная мостовая переходила в теплый белоснежный песок.
Недолго думая сняла ботинки и пошла напрямик через пляж к своему домику.
Инстинкты спали, ничего не вызывало тревогу. Вечер мягко переходил в ночь, заходящее солнышко окрашивало небо разноцветными красками, рисуя на воде причудливые картины.
Калитка открылась с легким скрипом и сонно завозилась охранка, приветствуя загулявшуюся хозяйку.
И снова ничего.
