— Вернусь на Террико, — ответила ей осторожно, ожидая реакции.
— Валкот знает?
— Да.
— И что сказал?
Я вздохнула, теребя манжет платья.
— Что не будет меня удерживать и даст свободу выбора.
— Кхм…
Я взглянула на женщину, усмехнувшись.
— Очень красноречиво.
— Он дал тебе то, что ты всегда мечтала, — отозвалась Селина, серьезно взглянув на меня. — Ты хотела свободу, ты ее получила, выбор тебе преподнесли на блюдечке. Только радости не вижу.
— Я не останусь здесь!
— Это ты сейчас говоришь мне или себе?
Вспыхнувшая злость потухла так и не успев разгореться. В этом вся Селина. Она могла вывести меня одним словом и так же быстро успокоить.
— Знаю, что ты хочешь мне сказать. Что не обязательно жить в столице, посещать балы и вести светскую жизнь. Провинция отличный вариант для меня. Жить вместе, растить Милисент… Но это не для меня.
— Почему?
— Во-первых, из меня получится кошмарная мать. Я не люблю детей. Хорошо, люблю, но не так, как ты.
Молодая женщина удивленно приподняла бровь.
— А кто сказал, что я должна стать эталоном материнской любви? Одетт, на меня ты точно не будешь похожа. И не надо. Потому что ты уникальная, яркая, импульсивная, настоящая. А я скучная матрона с идеальной жизнью.
Я рассмеялась.
— Неправда.
— Правда, — Селина подалась вперед и положила свою ладонь мне на руку слегка сжимая. — Не надо гнаться за мной или кем-то другим. Не надо сравнивать себя и перестраиваться. Ты уникальная, удивительная. И Валкот любит тебя именно такой. И ты его любишь. Не хочешь признавать, принимать, но любишь. Она ведь бывает разная, эта любовь. У кого-то фейерверк эмоций, скандалы, ссоры и бурные примирения, у кого-то спокойная и нежная. А у кого-то, как у вас, прошедшая через испытания, крепкая и тихая.
Права. Она снова права, если бы только любовь могла изменить весь остальной мир.
— Я не смогу здесь. Не смогу просто сидеть дома. Даже рядом с ним. Мне нужна свобода. Я хочу гулять и ходить куда хочу, заниматься любимым делом и не думать о том, какое впечатление произвожу. Да, Алисет скрасит мои ночи, дни, но он не сможет быть все время рядом. И я просто возненавижу его в определенный момент,
— вскакивая на ноги, произнесла и потерла лоб.
Кажется хорошее самочувствие начинает портиться. Голова вот заболела и сердце заныло.
Селина вздохнула.
— Ты ведь уже все решила?
— Да. И чем больше думаю об этом, тем отчетливее понимаю, что поступаю верно. Ему нужна другая жена, тихая, спокойная.
— У него уже была такая, — возразила невестка. — Но это не мешало Алисету думать о тебе.
— Мне жаль, — прошептала, упрямо тряхнув головой.
— Ох, куда же вы, госпожа? — залепетала нянька в стороне.
Мы резко повернулась. Милисент упрямо ползла в нашу сторону. Няня успела подхватить ее, но малышка громко запротестовала и принялась тянуть ко мне ручки.
— Кажется, она заметила тебя, — произнесла Селина, вставая рядом со мной.
— Но…
Хорошенькое личико сморщилось, губки задрожали, а огромные серебристые глаза с укором смотрели на меня. Только на меня.
— Подойди к ней, — шепнула герцогиня, слегка подталкивая меня в спину.
Пришлось послушаться.
Я шла медленно, тяжело, внимательно рассматривая мордашку девочки и чувствуя, как по телу разливается приятное тепло. Мы ведь были связаны. Крепко. Именно она спасла меня тогда, она поделилась своим теплом и любовью.
— Миледи, — неловко поклонилась няня, пытаясь удержать Милисент, которая вертелась и кружилась, пытаясь вырваться ко мне.
Мне не хотелось ее брать и хотелось.
Девочка требовательно загулила, продолжая тянуть ручки. Рассердилась, нахмурив лобик.
— Хорошо, — пробормотала я неуверенно и осторожно взяла ее.
Тяжеленькая, теплая и такая мягкая. Волосики щекотали мне лицо. Мягкие кудряшки с ароматом лета, солнца и молока. Мне захотелось втянуть этот аромат сильнее. А она уже изучала меня своими ладошками, трогала лицо, ощупывала нос, щеки и что-то лепетала, белозубо улыбаясь.
— Привет, — только и смогла прошептать я.
Тепло в груди становилось все сильнее, разливаясь по жилам, согревая заледеневшее сердце.
— Ма, ма, ма-ма-ма-ма…
Я тяжело сглотнула.
— Нет. Тетя Одетт. Можно просто тетя.
Но Милисент словно не слушала, обнимала, слюнявила и никак не хотела отпускать.
— Надо же, как она к тебе привязалась, — задумчиво произнесла Селина, подходя к нам. — Обычно Милисент сторонится незнакомых. А тут…
— Она меня просто запомнила, — перебила я невестку. — Я ведь спасла ее. Вот и все.
— Как скажешь, Одетт, как скажешь.
По голосу было понятно, что она не очень-то мне и верит.
А я… нет, я не воспылала неземной любовью к дочери Сета. Это была не просто любовь, а что-то большее. Мы словно стали частью друг друга. Это нельзя было объяснить и изменить.
Петреи в замке не было. После свадьбы она с мужем уехала в столицу, оставив мне огромную записку на трех листах, в которой ругала и бранила в присущей ей немного высокомерной манере. Было и там пару строк благодарности за поддержку, просьба передать приветы родным, надежда на скорую встречу, а в конце приписка:
«Надеюсь, ты найдешь свое счастье, Одетт-арин. Место, где ты успокоишься и будешь по-настоящему счастливой. И пусть рядом с тобой всегда будет мужчина, достойной такой сильной женщины. Не упускай свое счастье.»
Дитер уехал на Террико, его миссия была выполнена, а Алисет меня избегал. Не явился на обед, отсутствовал на ужине и вообще не показывался.
— Надеюсь, ты не станешь сбегать, не поговорив с ним, — заметил Дерек вечером, перед тем как я отправилась в свои покои.
— Это совет или приказ?
— Это просьба. Думаю, Сет заслуживает разговора.
— Мы говорили.
— Одетт…
Я мотнула головой и поспешила прочь.
Как же я устала от всей этой ситуации. Каждая минута, каждый взгляд, брошенный родными, бил по нервам. Они молчали, не настаивали и ждали. Они все ждали моего решения. А мне нечего было им сообщить.
История повторялась.
Темная ночь, сонный замок, затхлый запах пыли в тайных тоннелях, свет луны на лестничной площадке и я, застывшая у чужих дверей.
Стучать не стала, просто открыла и вошла, зная, что меня там ждут.
