— Посмотрим, — улыбнулась Наташа. В этом мире всё имеет свою цену. Так было и будет всегда.
В который раз подошла к платью, любуясь искусной вышивкой. Волновалась. Хотелось выглядеть на все сто. Хотелось посмотреть на Герарда, когда он увидит её в этом наряде. В чуть размытом серебряном полотне зерцала бледное лицо в ореоле медных волос казалось кукольным. Приподняла тяжёлые волосы, укладывая замысловатой «ракушкой», закрепляя недавно вошедшей в моду сеткой для волос из нашитой на тонкую тесьму золотой канители, удерживая конструкцию обручем с самоцветами. Усомнилась, так ли необходимы ювелирные украшения с изумрудами? Не перебор ли? С ними воздушный образ девы из зазеркалья утяжелялся, приземлялся, хоть и выглядел статусно. Казалось, что тонкой цепочки с нательным крестиком, прячущимся в вырезе платья, вполне хватало для выбранного персонального имиджа.
В дверь бойко постучали и, не дождавшись ответа, она распахнулась. Улыбающаяся Хельга ввела зарёванного всхлипывающего Гензеля, прижимающего к груди… Наташа присмотрелась…
— Куно?!
Кот, крепко зажатый в объятиях пастушка, испуганно таращился на людей.
— Да! — кивала графиня. — Наш бродяга вернулся и так раскричался под дверью… Слуга только что принёс.
— Почему плачем? — присела пфальцграфиня перед мальчиком, сама готовая разрыдаться.
— Да вот, полхвоста нет и ухо порвано. — Хильдегард трепала между пальцами огрызок зажившего уха. — Фиона осмотрела его. Была глубокая рана на груди, затянулась новой кожей, обросла шерстью.
— Так ведь зажило, Гензель, — прижала всхлипывающего мальчишку к себе. — Не плачь, мой мальчик. Видишь, он вернулся к тебе!
— Да, я знал, — глубоко вдохнув, шумно выдохнул он, будто скидывая с себя неподъёмный груз ожидания, во все глаза глядя на хозяйку.
— Красавица, — довольно улыбалась Хильдегард. — Граф фон Бригахбург будет вынужден присматривать за тобой.
Только где он, этот граф? Наташа с беспокойством посматривала в открытое окно на знаменитое баварское голубое небо, подавляя отрывистые вздохи. Минёт обед и день быстро покатится к вечеру.
Фиона, застыв в дверном проёме, не спускала глаз с госпожи:
— Хозяйка, к вам гость.
Заметив хитрый прищур Рыбки, обрадовалась. Герард! Наконец-то!
Из-за спины ведуньи вышел…
— Герр Штольц?! — Бросилась к нему на шею, слыша, как вскрикнул Гензель.
Взмахнув руками, он рванулся за подпрыгнувшим и возмущённо мяукнувшим котом, шмякнувшимся на пол и выскочившим в коридор, откуда донеслось:
— Куно, куда ты!
— Шумно у вас, — улыбался управляющий поместьем «Rossen», целуя руки, обнимая свою хозяйку, поглаживая её по спине.
— Как я рада видеть вас, дорогой герр Штольц.
— Моя маленькая госпожа, дайте на вас посмотреть, — отстранил, всматриваясь слезящимися глазами в её лицо. — До чего ж хороши…
— Сюда… Проходите… — Тащила его за стол, усаживая. — Фиона, пусть принесут вина и поесть. — Улыбалась сквозь слёзы.
Господи, сколько всего хорошего случилось за полдня! Вернулся кот и Гензель счастлив, приехал герр Штольц с новостями из поместья, и появилась возможность передать деньги для уплаты части долга, она идёт на праздник, можно считать с Герардом.
— Рассказывайте… Всё рассказывайте…
И он рассказывал, неспешно потягивая вино и крякая от удовольствия, заедая мясным ассорти и пельменями со сметаной, нахваливая трапезу и хозяюшку, сидящую перед ним.
Наташа, подперев голову рукой, слушала, улыбаясь, когда он передавал поклоны от рябой Лисбет и неуклюжей Маргарет.
— Вы вовремя приехали, герр Штольц. Передам вам золото для уплаты части долга. Я и не знала, что у отца были должники. Вот, вернули через много лет. Да так кстати, — радовалась она. — Наконец-то нас перестанут донимать самые настырные кредиторы.
— Долг? Какой долг?
— Как, какой? Который числится за поместьем. — Подозрительно уставилась на мужчину. Годы никого не щадят.
— Погодите, моя госпожа, — управляющий отёр губы ладонью. — Разве не вы прислали того господина, чтобы он решил вопрос относительно долгов? Он запросил все закладные, как вы велели… — Мужчина, побагровев, копался под полой кафтана.
— Господи, герр Штольц, — обмерла Наташа, хватаясь за сердце, — вы хотите сказать, что неизвестно кому отдали закладные и что… теперь поместье не моё? Рейдерский захват?
— Упаси Господи, хозяйка… Не пугайте меня непонятными словами, — передал ей помятый лист пергамента. — Вот расписка.
Пока пфальцграфиня медленно читала не очень разборчивый почерк, вникая в суть написанного, управляющий продолжал говорить:
— Он сказал, что явился по вашему заданию высчитать всю сумму долга до последнего медяка. Сидел полдня в каморе со Шрабером, не ел, не пил. Как только закончил, отсчитал золото, взял с меня расписку и велел тотчас заняться выплатами. Мы с писарем так и сделали. Четыре дня провели на ногах, доставляя ему отписные для отчётности. Когда всё закончилось, он снова всё пересчитал и уехал.
— Ничего не понимаю. — Девушка, плеснув в кубок вина, выпила залпом. — Получается… кто-то погасил наши долги? И это случилось… — скосила глаза на дату под распиской, — два месяца назад?
Мужчина машинально закладывал в рот пельмени — одну за другой — энергично жуя и глотая, глядя сквозь хозяйку.
Наташа была на грани срыва.
— Кто это был, герр Штольц? Подпись под вот этим, — она потрясла пергаментом, — мне ни о чём не говорит. Обычный наёмный нотар. Вы впустили в поместье постороннего человека. Предоставили ему все закладные и долговые расписки. Взяли чужое золото. Вы не спросили у него доверенность на ведение дел от моего имени… Герр Штольц, вы что-нибудь ещё подписывали?
Он, глотнув вина и откинувшись на спинку стула, вскинул густые седые брови:
— Значит, этого человека прислали не вы… — Обидчиво поджал губы. — За что вы меня так обижаете, моя госпожа? Разве я бы дал закладные и долговые расписки неизвестно кому?
— Уже дали. Вы подписывали ещё что-нибудь? — Тряхнула кудрями, выбившимися из-под сетки. В голове протяжно ухнуло. Ночь, проведённая в тесной компании с папильотками, давала о себе знать. Или это вино?
— Упаси Господи, хозяйка. Что ж, я совсем уже ни на что не гожусь? Вы же мне, как дочь. Вот на этих руках вас крохой держал. Разве я смогу причинить вам вред? — Управляющий горячился. Рубанул рукой воздух: — Ничего больше не подписывал и ни одного свитка из поместья не вынесено! Все отписные на месте и покоятся в надёжном месте. А тот человек показал от вас бумагу, где вы просили во всём помогать ему.
— Герр Штольц, вас обманули! — Наташа обмахивалась салфеткой. Несмотря на свежий ветерок, задувавший в приоткрытое окно, было душно. — Кому понадобилось вводить вас в заблуждение? Нужно найти этого нотара и спросить, кто его нанял.
