— Я помогу вам избавиться от Витолда фон Шоленбурга, а вы приведёте меня к выходу в ваш мир. Вы бы ушли, если бы снова не вмешался Бригахбург. Я прав?
У пфальцграфини ёкнуло сердце. Тело покрылось липкой испариной.
— Ваш сын…
— Я нашёл отравителя, но мой сын… Наки по-прежнему немочен. Сейчас он совсем не ходит. Вы поможете мне…
— Да не собираюсь я избавляться от палатина! — Воскликнула она протестующе. — У меня с ним установились дружеские отношения… Вы же знаете, — поддела его.
Лемма взял с края стола церу и, повернув к свету, сосредоточился на изображённом треугольнике с пометками и значками.
Наташа оставалась безмятежной. Все слова, кроме имён, были написаны по-русски.
Отложив церу, он коснулся свитка с Соглашением, следя за реакцией пфальцграфини. Не спеша развернул его. Долго вчитывался, играя бровями.
Девушка, аккуратно поедая политую брусничным соусом запеканку, — только бы не подавиться! — внешне оставалась спокойной, мысленно кляня себя за неосмотрительность. Соглашение нужно прятать от посторонних глаз куда подальше, а не раскидываться им, где ни попадя. Оправдывала себя: кто ж знал, что нагрянет такой вот жандарм Лемма и сунет нос, во что не следует? Она таверну считала своей крепостью, а она оказалась проходным двором.
— Подтвердились мои худшие предположения, Вэлэри. Бригахбург знает? — Бросил Соглашение на стол.
— О чём вы?
— Хватит лицедействовать. Вы до сих пор помолвлены с пфальцграфом и задумали… Что вы задумали? Даже то, что вы вправе отказаться от помолвки, вам не поможет. Без моей помощи у вас ничего не получится. — Допил вино.
Наташа рассмеялась. Немного нервно, но вполне искренне:
— Вы ошиблись, Шамси. Долг давно возвращён, и этот документ утратил свою значимость.
— Говорите, долг получен? Только золотом ли? — Подался к ней ищейка, закладывая кинжал в ножны и вставая. — Я не спрашиваю, почему свиток у вас под рукой и что означают эти значки с вашими именами. — Ткнул пальцем в церу. — Подумайте над другим: за что ваш отец убил родителей палатина — Тедерика фон Шоленбурга и его супругу? Знает ли об этом их сын?
Вот теперь вид пфальцграфини его полностью удовлетворил. Он любил, когда всё было понятно и очевидно. И то, что она впервые услышала о деянии своего отца — сомнений не вызывало. Как и то, что скоро она обратится к нему за помощью и тогда он получит то, о чём беспрерывно думал с момента встречи с ней — единственной в этом мире живой скиталицей.
Так рушатся надежды и ломаются планы.
За Шамси закрылась дверь, а Наташа в оцепенении продолжала сидеть за столом.
Этот гад вот так запросто ввалился в её комнату и, особо не церемонясь, сказал в глаза то, о чём она боялась думать. Потирала тыльную сторону ладони, где горела кожа от прощального поцелуя араба, а вмиг похолодевшая рука ещё ощущала жар его пальцев.
Он сказал, что поможет ей избавиться от Витолда? Но её цель не убить пфальцграфиню и её внука. С этим она, действительно, не справится. Она хочет лишь вернуть долг. Долг, уже оплаченный кровью? По спине девушки поползла стужа, леденя кровь. Откуда Шамси знает об убийстве? Да ещё двойном! Это догадки или есть свидетели злодеяния? Насколько она поняла, в средневековье нет похожего на Следственный комитет органа. Как можно раскопать, не имея полицейских протоколов, кто, что и каким образом совершил более пятнадцати лет назад? По свежим следам можно было бы что-то прояснить. В данном же случае время похоронило все улики.
Палатин говорил, что дружба с семьёй Россенов оборвалась после смерти его родителей. То есть, Манфред получил если не материальное, то моральное удовлетворение и успокоился. Тогда зачем ей извлекать скелеты из шкафа? Витолд благоразумно молчит о помолвке, и она будет молчать. Они оба заинтересованы «забыть» неудобный факт биографии. Остаётся непонятным его интерес к ней. Знает об убийстве родителей и готовит месть? Вполне в духе этого времени. Шамси что-то говорил о… Она напрягла память: «Даже то, что вы вправе отказаться от помолвки, вам не поможет». А это уже интересно.
Наташа раскатала свиток с Соглашением, пробегая по нему глазами, приходя к выводу, что ей нужен дословный перевод. Желательно письменный. Есть что-то, чему не придал значение Эрих и ему, разумеется, нельзя поручить перевод текста. Кому здесь можно верить? Шамси знает каждый её шаг. Таверна напичкана шпионами. Одна посудомойка Росвита чего стоит.
А Герард? Что имел в виду Шамси, сказав, что одна из сторон против разрыва помолвки? Если это не Бригахбург — а это не он, — остаётся Леонор. Но у неё есть возлюбленный, как сказал Герард. Или нет? Хорошо продуманная игра в роли жертвы? Этакая беспомощная страдалица.
Пфальцграфиня, барабаня пальцами по столу, во всех красках представила сценарий возможного развития событий.
Леонор, благодарно обнимая Герарда, радостно щебечет ему:
— Ах, милый Герард, как я рада, что мы можем расторгнуть помолвку! Я и мой Педро, мы так любим друг друга, мы будем вместе! Как я счастлива!
Потом она же на приёме у короля, рыдает у его ног:
— Ах, мой король, молю вас, не делайте меня несчастной! Я полюбила Бригахбурга! Я сведу счёты с жизнью, если вы позволите ему бросить меня! Я всё сделаю, чтобы он стал счастливым!
И потом она же, склонив голову на плечо Герарду, заходится в плаче:
— Ах, мы несчастные! Король не подписал прошение об отмене помолвки! Ай-ай, какое горе. Мой бедный Педро! Бедная я! Бедный Бригахбург!
И оба несчастных — Леонор и Герард — найдут утешение в объятиях друг друга. Аминь!
Наташа со злости плюнула:
— Какая гадость эта эльфийка!
Яркая сцена, раздвинувшая стены комнаты, всё ещё стояла перед глазами.
В любом случае через два месяца всё станет ясно. Свадьба положит конец всем сомнениям. Станет контрольным выстрелом в сердце.
— Ну, что? — В комнату крадучись вошла Хильдегард. — Ух, и напугал же он меня. — Крестилась. — Откуда вы знаете друг друга?
— Ты о тайном советнике говоришь?
В сумраке глаза подруги казались огромными.
— И его, этот… Он так смотрел на меня… — Она поёжилась, кутаясь в шаль.
— Ну да, ну да… — рассеянно осматривалась пфальцграфиня, словно в поисках того, кто испугал графиню.
— Герр Штольц сказал, что…
— Герр Штольц! — Сорвалась с места Наташа, зацепив корзиночку с хлебом, опрокидывая кубок. — Вот, кто мне нужен!
Под звон катающегося по полу «фужера», проскочив мимо ошеломлённой Хельги, выскочила в коридор.
Управляющего поместьем она нашла в кухне. Тот, ссутулившись и заложив руки за спину, прохаживался вдоль полок с кухонной утварью. Мимо сновали работники, занятые своими делами.
