— А куда им деваться? — он шмыгнул носом, поглаживая кинжал на поясе.
В подвале гулял сквозняк. Пахло мышами и свалявшейся пылью. Наташа зябко ёжилась, подрагивая всем телом, жалея, что не прихватила накидку.
Гулкое эхо чутко реагировало на каждый резкий звук, возвращая его мятущимися обрывками протяжного шарканья.
Факелы, мигая взметающимися и опадающими огненными языками, отбрасывали извивающиеся тени на низкий округлый потолок со свисающими обрывками паутины. Выхватывали горящие красные точки глаз редких, шарахающихся в сторону крыс.
Дитрих в сопровождении двух воинов, несущих факелы, раздумывал над тем, что понадобилось королевскому дознавателю в их тайном убежище? Поглядывал на бледную пфальцграфиню, сосредоточенно уставившуюся под ноги.
— Куда выходит ход? — Шамси следил за руками барона, отпирающего крупный замок на толстой с пятнами ржавчины решётке.
— Под обрыв реки.
У Наташи свело скулы от пронзительного надсадного скрипа повреждённого металла. Словно заложила за щёку дольку лайма.
Оставив стражников у решётки, они ступили на скользкие ступени, круто ведущие вниз. Запахло плесенью и йодом.
— Надо будет открыть дверь и проветрить. — Дитрих озадаченно вертел головой, освещая стены. — Странно… Здесь всегда было сухо. И петли недавно смазывали.
Девушка, ухватившись за предложенную дознавателем руку, следовала за ним, вспоминая, как отделённый решёткой ход — площадью не более десяти квадратных метров — до самого потолка был залит водой. Каким образом она там появлялась, оставалось загадкой и казалось невероятным, если бы она не видела всё собственными глазами.
Лемма внимательно осматривал стены, пол, потолок. Похлопав по низкой дубовой двери, обитой металлическими пластинами, глянул на Наташу:
— Здесь?
Она, обхватив плечи руками, кивнула:
— Вода… — Сделав круговое движение головой, дополнила: — Она заполняет всё это до самого потолка, разливаясь под решётку.
— Вода? О чём вы говорите? — вмешался Дитрих. — Ей неоткуда взяться.
Шамси иронично смотрел на пфальцграфиню. Его неверящий взор пронзал её насквозь.
Наташа провела пальцем по влажной каменной стене, оставляя след на бурой скользкой поверхности. Подступила тошнота. Сжав зубы и потирая переносицу, шагнула в сторону. Под ногой хрустнуло.
— Дитрих, посвети сюда. — Склонилась, рассматривая раздавленную ракушку. Сквозь раздробленный панцирь проступила розоватая мякоть.
Скривившись, оперлась ладонью о стену. Ощутив вибрацию, тут же отдёрнула руку и, шарахнувшись назад, налетела спиной на тайного советника. Он удержал её от падения. Прижав к себе, возбуждённо шепнул на ухо:
— Вы тоже это почувствовали?
— Что? — отстранилась от него, обтягивая свитер. Мелкая дрожь камня запоздало отдавалась в кончиках пальцев.
— Что там? — подался абассинец к барону, всматриваясь в месиво под ногами.
— Ракушка, — отмахнулся тот. — Крысы притащили.
Дитрих следил за Наташей, как она тяжело сглатывает, ослабляя узел платка на затылке.
— Что вы хотите найти в этом месте? — переводил взор с одного на другого.
— Знать бы самому, — задумчиво протянул Шамси.
Назад она шла быстрее всех, спеша покинуть неуютное место. Свившийся в груди холод медленно рассасывался, подступая к горлу очередным приступом тошноты.
— Всё к чёрту… К дьяволу всё, — шептала, поднимаясь на третий этаж, оглядываясь на отставших и тихо разговаривающих мужчин. — Завалить ход камнями к чёртовой матери. Неизвестно, какие твари из преисподней могут сюда вылезти.
Закрыв дверь на задвижку и разбудив Фиону, заснувшую на кровати, попросила её прополоскать снятую одежду, пропахшую плесенью. Долго тёрла лицо и руки. Склонившись над миской и упершись руками в дно, вновь переживала ощущения, так взволновавшие и напугавшие её. Слабея, осела на скамью.
— Вам плохо, госпожа Вэлэри? — Рыбка участливо заглянула в бескровное лицо госпожи, поспешно укладывая её на ложе.
— Фиона, останься сегодня со мной.
— Останусь. А где вы были? Чем так напуганы?
— В преисподней. Я никогда не смогу спокойно жить в этом месте. Здесь всегда что-то случается.
— Я отвар сделала успокоительный. — Крутнулась ведунья к каминной полке, прихватывая кувшин и кубок. — И мне не помешает выпить. Кости ломит. Пейте… Спать будете до обеда.
— Фиона, тут проходит аномальная зона. — Залпом выпила горький отвар, даже не поморщившись.
* * *
Сквозь сон прорвался собачий лай. Наташа проснулась тотчас. Прислушалась.
Огромный диск луны с тёмными пятнами приветствовал гостью, залив комнату серебристым мерцанием. Рядом, обняв подушку, посапывала Фиона. В лунном свете её волосы отливали серым. Лицо, усеянное тёмными точками веснушек, казалось алебастровым. Наташа улыбнулась. Красивая Рыбка. Добрая, отзывчивая, преданная, честная, заботливая. Перечислять можно долго. Почему Руди не видит того, что видит она? Неужели можно быть настолько слепым? Вот уведут девку, тогда опомнится. Да поздно будет.
Сон как рукой сняло. Былая тревога улетучилась, уступив место… голоду. Перед взором всплыла миска с творогом. Наташа принюхалась. Пахло мёдом. И кофе.
— Фиона… — тронула ту за плечо. — Идём со мной…
Где там… Рыбка, чмокнув губами, уткнула нос в подушку.
— Предательница… А обещала забытьё до обеда.
Сунув ноги в шлёпанцы и накинув вязаное пончо, пфальцграфиня прихватила турку и ларчик, в котором нашлось место двум кофейным чашечкам, мешочкам с пряностями, сахаром, измельчённым в ступке ароматным порошком. Осторожно выглянула в коридор. Ровное пламя свечей освещало его до самого поворота.
На лестничной площадке оказалось темно. Лишь в полукруглом зале внизу одиночный факел освещал входную дверь и сереющие очертания огромного камина. Девушка медлила. Воспоминания о пережитых в этом месте событиях, требовали повернуть назад. Ложка, скребнув по ободу накренившейся серебряной турки, отмела сомнения. Всё в прошлом. Здесь не осталось ни одного человека, желающего ей зла.
Дверь в кухню так же скрипела. Из проёма пахнуло тёплым ароматом выпеченного хлеба, смешанного с острым пряным запахом маринада и… кофе. На мешке в углу, мяукнув, потянулась пёстрая кошка. В очаге под котлом весело потрескивал огонь. На столе чадила свеча.
Наташа остановилась, осматриваясь, догадавшись, кто только что побывал здесь или ещё…
— Давно вас поджидаю, — раздалось сбоку от неё и, оторвавшись от стены, откинув за спину полу тёмно-серой каббы (бурнус с капюшоном), с парящим кубком в руке к ней шагнул тайный советник.
Его неожиданное появление не вызвало ни испуга, ни раздражения. Тихий лирический баритон и белозубая улыбка как всегда вызвали приятные ассоциации.
