— Руди! — позвала Наташа, проходя вдоль пустых денников. — Ты где?
В дальнем углу раздалось призывное конское ржание, сорвавшееся на последних нотах на ослиный крик. Приложив руку к груди, девушка унимала гулкое биение сердца. Не может быть!
Из тени вышел Руди и махнув рукой, позвал:
— Госпожа Вэлэри, она здесь.
— Зелда!
Мулица, вскинув голову, снова заржала и, высунув голову в проход, потянулась к рукам хозяйки.
— Милая моя… — Стоя в деннике, Наташа трепала любимицу по холке, любовно оглаживала, поглядывая на усмехающегося Рыжего. — Я думала, что больше никогда её не увижу. Разве это Бригахбург её тогда купил?
— Её уводили в Штрассбурх.
— Так вот о каком сюрпризе он говорил, — рассмеялась девушка. — А ты бы лучше за Фионой присмотрел.
— А что Фиона?
— Там её кадрят! Вот заберут… в жёны.
Руди, прищурившись, всматривался в темнеющие в дверном проёме силуэты: мужской и женский.
— Здешний командующий решил, что Фиона ему подходит по всем параметрам: высокая, красивая, лекарка, — нахваливала пфальцграфиня. — Ведь она сирота. Отговаривать некому. Как сама решит, так и будет.
Пунцовая, довольная Рыбка спешила к ним.
— Кто здесь? — заглянула в денник.
— Познакомься, это Зелда. — Наташа обнимала Серую. — Мулица. Я потом тебе расскажу.
Уходила из конюшни в отличном настроении. Чувства переполняли душу. Герард… Он всё время помнил о ней.
— Руди, будешь жить в замке на первом этаже в мужской половине. — Наслаждалась его угрюмым видом. — Фиона, идём, я тебе купальню покажу, и чуть позже съездим в деревню навестим Руху. Ну, что, договорилась с Рабаном? — Нарочито громко продолжала разговор. — На свидание пригласил?
— Сказал выйти на крыльцо как стемнеет, — шептала Рыбка.
— Пойдёшь?
— Пойду.
Пройдя колодец с поилкой, Наташа оглянулась. Руди стоял в воротах и смотрел им вслед. По дорожке приближался конный отряд. Запыленные воины устало покачивались в сёдлах.
— Герард вернулся, — улыбнулась пфальцграфиня, ускоряя шаг.
У крыльца стояла карета. Девушка, схватив Фиону за руку, остановилась.
По лестнице поднимался Шамси с мальчиком на руках. За ним, поглядывая по сторонам, шёл Ингваз.
— Наки, — прошептала Наташа, отмечая, что он не похож на своего отца: цвет кожи намного светлее, ясные глаза, чёрные короткие волосы.
Из кареты выпрыгнула темнокожая женщина, закутанная в яркий зелёный балахон и, прихватив небольшую корзину, поторопилась за хозяином.
* * *
Тайный советник, сидя на скамье у окна, напряжённо наблюдал за лекарем, ощупывающим ноги его сына. Сколько эскулапов прошло перед ним за последние полтора года? Не счесть. Но впервые в осмотре принимает участие женщина. Он не вмешивался, с интересом прислушиваясь к беседе двоих: Элмо Касимиро и пфальцграфини. Её травница, с которой у аристократки сложились странные доверительные отношения, сцепив руки под животом, стояла в изножье ложа.
В изголовье, присев на прикроватный столик и положив ногу на ногу, вертя в пальцах серебряную ложку, сидела Наташа:
— Ну что, господин Касимиро? Ваш вердикт? — присматривалась к высокому для своего возраста, с явным дефицитом веса мальчику.
— Ничего не понимаю, госпожа пфальцграфиня. Ноги чувствительность не потеряли, мышцы напряжены, переломов не было.
— Давай-ка, Наки, сядь на край кровати и спусти ноги. — Девушка помогла ему сесть, придерживая за плечи, вручая ложку: — Подержи-ка.
— Это началось после попытки отравления, — вмешался Шамси.
Элмо глянул на мужчину исподлобья, пробубнил:
— Кто посмел тронуть дитя? — ощупывал его спину, шею, позвоночник.
Наташа вздохнула:
— Посмели. Впрочем, это предположение. — Ждала подтверждение своим словам. Эксиленц молчал. — Господин Касимиро, вы знаете, чем можно очистить организм от накопившихся ядов?
— А чем травили? — он пытливо уставился на дознавателя. Тот отвернулся к окну. — Не знаете… — продолжал недовольно бурчать лекарь. — Если неизвестен недуг, остаётся лечить его вслепую… Ничего не поделать. Chi vivr, vedr (итал. Поживём — увидим)
— Chi cerca — trova (итал. Кто ищет, тот найдёт), — возразил Шамси, получив в ответ от дуремара взор исподлобья.
Пфальцграфиня поспешно вмешалась:
— Что скажешь, Фиона? Травку для вывода токсинов из организма знаешь? Руха меня поила чем-то.
— К Рухе и надо, — фыркнула та.
Ложка выпала из руки Наки, бесшумно приземлившись на толстый ковёр. Мальчик вздрогнул, скосив глаза на ведунью.
— Какие все нервные, — вздёрнула бровь Наташа, поглядывая на мальчика. — Chi la dura la vince (итал. Кто упрям, тот победит).
Воцарилось молчание. В углу шевельнулась женщина. Сидя на коленях, положив на них руки и опустив глаза, она слушала господ.
«Рабыня», — поставила «диагноз» пфальцграфиня. Обратилась к Наки:
— При попытке ходить где-нибудь болит?
— Не может он ходить, — вздохнул Шамси.
Больной опустил голову, выворачиваясь из рук Наташи, падая на спину.
— Боишься упасть? — смотрела в его лицо. — Или кого-то боишься?
— Вэлэри! — Эксиленц встал, хмурясь. — Мой сын не может…
— Конечно, не может, — выставив руку, остановила его. — Возможно, здесь имеет место психологическая проблема. Страх, например.
— Боязнь! — воскликнул Касимиро.
— Да. Боязнь упасть. Боязнь есть и снова отравиться. Не соответствовать выдвигаемым требованиям и возложенным надеждам. Потерять отца и остаться одному. Да мало ли… Переходный возраст. Можно у Франца спросить, чего он там боится. Они ровесники. — Качнула головой. Франц для консультации подходил меньше всех. Этот сорвиголова ничего не боялся.
— Очень интересно. — Лекарь сложил руки на груди. — Quando l’acqua tocca il collo, tutti imparano a nuotare (итал. Как тонуть начнёшь, так и плавать научишься), — изрёк он поучительно.
— Верно, — улыбнулась Наташа. — Вот сегодня вечером и начнём.
— Что вы задумали? — забеспокоился Шамси.
— Ваш сын умеет плавать? — смотрела на Наки, безучастно глядящего в окно.
— Немного.
— Пока остановимся на водолечении и массаже. Купальня для этого подойдёт идеально и вы, папочка, лично будете учить своего сына плавать. Надеюсь, сами-то плавать умеете? А она, — кивнула на женщину в углу, — будет делать ему массаж. Медовый. Я покажу. У него нет высыпаний от употребления мёда?.. Ещё составим для ребёнка особое витаминное меню. Да, Фиона?
