Девушка подозвала служанку, заглядывающую в дверную щель:
— Правда, что кто-то хочет переночевать?
Та кивнула:
— Наш сосед. Господин граф вечеряет. Слышала, как он говорил господину нотару, что в его доме ночевать невозможно и пока он не решит все вопросы, будет жить у нас.
— Отлично. — Наташа подошла к зеркалу. — Забери тележку и позови кого-нибудь из мужчин. Пусть уведут господина нотара в его покой. — Фиона, — повернулась к подруге, ссыпающей серебро в кошель, — помоги мне переодеться. С соседями нужно дружить. Посмотрим, что за граф будет жить рядом с нами.
В голове слегка шумело. Перед глазами мельтешили чёрные точки. Ничего, она справится. Познакомится с соседом, запишет его в книгу регистрации постояльцев, возможно, лично проводит в номер. Конечно, в VIP. Огладила подол любимого зелёного платья, поправила волосы. Чуть подумав и достав из «сейфа» мамину шкатулку с украшениями, перебрав золотые изделия, отставила в сторону. Вернувшись за пиксидой, достала «золотое» жемчужное ожерелье. Теперь ей позволительно носить подобные вещи. Вспомнился ювелир, который обещал заглянуть к ней после ярмарки. Она снимет с нити три жемчужины и закажет серьги с колечком по собственному эскизу, усложнив дизайн ожерелья.
— Фиона, дождись, когда уведут господина нотара, — покосилась на посапывающего мужчину, — закроешь дверь и спустишься вниз.
Эрих сказал правду. Гостей значительно поубавилось. Они, разделившись на небольшие группки, оживлённо обсуждали важные — и не очень — новости. Слышались отдельные слова, связанные с торговлей, именем короля и политической обстановкой.
Множество свечей на столах, стенах и в напольных подставках освещали обеденный зал. Язычки пламени, вздрагивая от воздушных потоков, прибавляли романтическую таинственность окружающим их предметам. В распахнутые двери неторопливо вливался прохладный вечерний воздух.
Проходя мимо кухни, Наташа вдохнула слабый запах дрожжевого теста и корицы.
Хельга и Элли, расположившись за прилавком-витриной, одаривали уходящих гостей корзиночками с угощением. Увидев вошедшую хозяйку таверны, графиня приветливо улыбнулась, кивнув на место рядом с собой. Стрекоза, метнув на неё взор, поспешно опустила глаза. Наташе показалось, что девушка расстроена. Неудивительно. Вид пьяного жениха не привёл в восторг ранимую трепетную душу.
— Вэлэри, зачем ты вышла, — пожурила её Хильдегард. — Мы чудесно справляемся без тебя.
— Мне уже лучше, — оглядывалась в поисках… Кого? Как выглядел граф, она понятия не имела. — Эрих сказал, что пришёл сосед и хочет остановиться у нас на ночлег. Не покажете, где его искать?
— Возможно, герр Уц знает, — указала графиня в сторону противоположной стены. — Когда я видела Эриха в последний раз, он шёл оттуда.
Корбл сидел в обществе гостя и блаженно потягивал из кубка, явно не морс. По всему было видно — общение приносит ему удовольствие. Мирное тихое застолье, неспешно льющаяся беседа. Гоблин слушал мужчину, и по его усталому лицу блуждала задумчивая улыбка. Его собеседник, сидящий вполоборота к залу, рассказывал о чём-то значительном, коротко кивая головой и орудуя кинжалом на большой тарелке. Подошедшая подавальщица поставила перед ними блюдо с люля-кебабом и мясной нарезкой.
Наташа направилась к сидящим мужчинам. Мысленно отметила: «Молодец, Яробор, отлично справился у мангала». Собиралась утром поблагодарить прислугу за работу, выдав им в честь открытия таверны по серебряному из первой выручки.
Проходя к столику через редеющую толпу приглашённых, отвечая на кивки мужчин и любезные улыбки женщин, опускающие взоры на её матово поблёскивающее ожерелье, поймала себя на том, что не может отвести глаз от фигуры гостя. Разворот плеч, наклон туловища, поворот головы в её сторону… Сердце, громко стукнув в грудную клетку, остановилось. Герард?.. Снова игра света и тени?
При её приближении мужчина умолк и, не мигая, уставился на неё. Осознание того, что перед ней действительно Бригахбург, ввергло в лёгкий шок. Сердце, застучав с новой силой, сбило дыхание. Приготовленная приветственная улыбка застыла на губах.
— Вэлэри, — степенно поднялся Корбл навстречу хозяйке, — позволь представить тебе нашего… кхм… вашего соседа… господина…
Сквозь шум в ушах слышала его титул, имя, глядя в синие повлажневшие глаза, полные недоумения и удивления. Следила, как он поднялся и, взяв её руку, прижался губами к ладони в долгом томительном поцелуе. Жар его дыхания опалил кожу. Наташа молчала, чувствуя свивающуюся пустоту вокруг себя, отдалённо слыша гул слившихся воедино голосов.
Всё случившееся семь месяцев назад проскочило перед взором. События в поместье, Шамси, острая сталь клинка у горла Герарда, встреча в таверне, стоны за стеной, верёвка, стягивающая тело любимого, кляп в его рту. Её неблаговидный поступок, за который она до сих пор краснеет.
Мужчина, стоящий перед ней, тоже молчал, пожирая её глазами. Она не видела в его взгляде ни укора, ни обиды, ни желания отомстить, унизить или причинить боль. Он был тем же, каким она его помнила. А вот что стало с ней?
Невыносимо сильно захотелось крикнуть: «Как я рада видеть тебя живым!.. Живым!» Только сейчас она поняла, как боялась признаться себе, что оставила его лежащим между жизнью и смертью, что всё это время беспокоилась, успел ли мальчишка развязать его. Но вслух не проронила ни слова.
Из глубин сознания поднималась боль. Она, приближаясь и нарастая, напомнила о себе. Она здесь. Она всегда была здесь. Она просто спряталась и ждала своего часа, когда снова можно показаться и, обретя власть, всё смести на своём пути. Перед тобой не прежний Герард, которого ты любила и спасала от нависшей над ним беды. Перед тобой мужчина, который растоптал твою любовь циничной изменой, без стыда и совести устроив оргию — едва ли не у тебя на глазах, — отлично зная, что ты всё услышишь. А теперь он смотрит на тебя невинным взором, будто ничего не было.
Наташа, высвободив руку из прохладных мужских ладоней, тряхнув головой и глубоко вдохнув, мягко осела на стул. Уставилась в лицо Корбла, подозрительно замолчавшего, и услышала его утвердительное:
— Да вы знакомы… Оказывается, я тоже имел честь столкнуться с его сиятельством, когда…
Видя, что его не слушают, сочтя себя лишним, махнул рукой, мол, делайте, что хотите, и удалился.
Герард опустился на стул напротив. Губы его дрогнули, беззвучно шевельнулись, бровь выгнулась, приподнявшись в немом удивлении.
Медленно сканируя его лицо, отметила новые морщины, появившиеся на лбу, углубившиеся носогубные складки, ярче проступившую седину на висках.
Качнула отрицательно головой, вдруг поняв, чему он так удивлён. Она тогда сказала, что уходит в другое время. Он ей поверил. Теперь эта её выходка казалась нелепой и смешной. Она вживалась, врастала в это время, похоронив будущее — или прошлое — под толщью ледяной воды чёрной реки. Здесь её дом, могила отца, сестра, о которой нужно будет позаботиться, когда она выйдет из «тюрьмы». Её признали пфальцграфиней, и теперь она открыто может вести дела таверны наравне с Эрихом.
