— Задавай.
— Почему вы не убили меня? — глаза у короля округлились, скрыть удивления Раданэшу не удалось. Едва ли раньше какая-нибудь ненормальная приставала к нему с подобными вопросами. — Пока Абель был один, это еще как-то можно было объяснить, но потом, когда вы пробудили второго дракона, кристалл же был у вас. Вы могли убить меня, и Абель умер бы следом. Вы умеете обращаться с кристаллами, не верю, что ничего не знали о связи между хранителем и драконом. Так зачем нужно было ждать исхода сражения? К чему так рисковать?
Раданэш недолго помолчал, размышляя над моим вопросом, под аккомпанемент устрашающего драконьего рыка, которым Абель пытался убедить хозяина выполнить его требования.
— В жизни мне довелось совершить много скверных поступков, которыми нельзя гордиться, но никогда я не убивал детей.
Вот это было неожиданное признание. Ведь выходило, что пока Абель чуть ли не планы строит на наших совместных драконят, король считает меня ребенком. Умилительное заблуждение, если учесть, что в наших местах девица моего возраста уже не только не ребенок, но, как правило, глубоко замужняя, как минимум дважды рожавшая мать семейства.
Это только принцессам позволено быть переборчивыми и сидеть в девках в девятнадцать лет. Нам же, простым смертным, в свои двадцать, не обзаведшимся семьей, суждено было носить позорное звание старой девы и робко надеяться, что хоть какой-нибудь вдовец решится взять такую сомнительную прелестницу в свой дом. Ведь если до восемнадцати замуж не вышла — значит, неполноценная. А кому такая нужна?
— Спасибо, — выпалила я, чем очень озадачила Раданэша.
— Спасибо?
— Ага. Благодаря вам я себя очень молодой почувствовала.
— Хорошо! — грохнул по столу ужас, привлекая к себе наше внимание. — Ведите меня к этим постояльцам. Я уговорю их переехать.
— А может, мы просто возьмем свободные комнаты? — несмело спросила я, с приятным удивлением отметив, что полный укора взгляд золотых глаз меня не сильно трогает. Иммунитет. Прогресс. Какая радость.
— Сокровище, видишь ли, в чем дело, свободные комнаты остались лишь на втором этаже…
— И?
— И ты не будешь ночевать над конюшней!
— Вы всегда можете найти себе комнату в другом месте, — вызверился хозяин.
Не знаю, дошло бы дело до драки, или Абель бы просто по-быстрому съел бесстрашного мужика, но дверь открылась, и спор резко перестал быть важным.
В теплый холл, зажимая окровавленный бок, роняя смешанную с быстро тающим снегом кровь на пушистый ковер, ввалился отморозок. И Абеля неожиданно быстро устроили комнаты над конюшней. Он выкупил все три, не торгуясь, позабыв даже возмущаться.
Только цедил сквозь плотно сжатые зубы и зло косился на ледяного дракона, что с трудом преодолел расстояние от входной двери до нас. Всего каких-то шесть шагов, но как же долго он шел…
Запретив хозяину двора вызывать лекаря, ужас цыкнул на меня, решившую было возмутиться по этому поводу, сгреб ключи со стойки и за руку, не глядя ни на кого, потащил меня к лестнице. Добротной, из темного дерева, с резными перилами и забавными осветительными шарами, по форме похожими на кристаллы. Вделанные в завитушки перил, несмотря на ясный день и свет, льющийся из больших окон, они едва заметно светились, позволяя разглядеть вырезанные на их гранях символы. Я никогда раньше не видела рунной магии, но почему-то была уверена, что это она и есть.
Король без разговоров последовал за нами, отморозок тоже не отставал, замыкая нашу процессию и оставляя за собой кровавый след. Хозяин с тоской смотрел нам вслед.
Ему нас предстояло еще кормить…
* * *
— Что за дрянь это была? — шипел отморозок, медленно стягивая с себя изодранную рубашку. Камзол уже лежал у его ног мокрой, окровавленной грудой грязных тряпок. — Мелкая девчонка едва не вывернула меня наизнанку.
«Еле лапы унес», — подумала я с неуместной веселостью.
— Ах, это. — Абель сидел на постели рядом со мной, нервно перебирал мои пальцы и всячески старался продемонстрировать, что некоторые ледяные драконы тут лишние. — Вынужден сообщить, что ты познакомился с хейзаром и остался жив… не скажу, что лично меня это сильно радует.
— Ты же сам говорил, что его смерть нежелательна, — негромко возмутилась я, толкнув Абеля плечом, — что дракон вроде как из правящих.
— Это было до того, как он имел наглость заявить права на мою хранительницу, — прошипел в ответ ужас.
Отморозок несомненно нас слышал, но не вслушивался. Его больше волновали не наши бесполезные секреты, а кое-что другое:
— Какая в пекло хейзар? Что это значит? — спросил он, тяжело осев на соседнюю кровать, комкая в руках снятую рубашку. Худой, бледный до синевы, с глубокими ранами, уже почти не кровоточащими, но все равно жуткими на вид.
Раданэш, устроившийся за столом, у окна, желая быть от нас как можно дальше, лишь негромко хмыкнул. Его незнание дракона позабавило.
— О, друг мой, у меня для тебя есть столько новостей, — расцвёл злорадной улыбкой Абель, — начнём с того, что Боги постарались на славу, и мир был уничтожен…
Следующий час ужас подробно, со всеми деталями, пересказывал отморозку все, что успел узнать сам. Потом, не менее детально, взялся посвящать его в свой гениальный план по пробуждению своих чешуйчатых собратьев.
— Завтра полетим в земли Эльмут, там, судя по летописям, спит еще один дракон. — Абель поморщился. — Надеюсь, он будет умнее тебя… Скажи мне, снежное недоразумение, имя-то у тебя есть?.
— Девор, — коротко представился он, глядя почему-то на меня.
— Абель, — отозвался ужас недобро, — а это сокровище. И если ты не прекратишь на нее смотреть, я выжгу тебе глаза.
— Она приняла меня, — подчеркнуто неторопливо Девор перевел взгляд на Абеля, — теперь твое сокровище принадлежит и мне.
Мгновение, когда ужас сорвался с места, я не заметила. Просто вдруг осталась на кровати в гордом одиночестве, а два дракона, проломив стену в соседнюю комнату, которая, по счастью, тоже была нашей, в исступленной ярости колотили друг друга.
Раданэш повел себя совершенно неожиданно. Утомленно помассировав переносицу, он медленно поднялся со стула:
— Пожалуй, спущусь вниз, выпью чего-нибудь. Присоединишься?
— Я бы с удовольствием, но… — на полу, за сломанной кроватью, кто-то взвыл, хотелось верить, что это не Абель. — боюсь, если я отсюда уйду, общий зал может пострадать.
Желания бежать и разнимать драчунов у меня не возникло, напротив, руки чесались надавать им по шеям. И отморозку, за это вызывающее «принадлежит и мне», и Абелю, за то, что повелся.
Неторопливо поднявшись и подойдя к пролому, я осторожно заглянула в комнату. Печальное зрелище, на самом деле: разломанная кровать, разодранная простыня, заляпанная кровью, кружащиеся в воздухе перья из распотрошенной подушки… и широкая спина ужаса, полностью скрывшая от меня отморозка.
