Пролог
Виктор, улыбаясь, шел навстречу Виктории. Покойный супруг выглядел на удивление бодрым и живым. Вика разозлилась настолько, что даже забыла испугаться.
– Сколько можно? – едва сдерживая ярость, поинтересовалась она, когда Виктор подошел совсем близко.
Монотонный поток пешеходов равнодушно обтекал стоящих. Это тоже раздражало.
– Витя, ну что ты молчишь? – Виктория дернула покойного мужа за рукав безупречно белой рубашки. – Пожалуйста, отпусти меня. Перестань сниться, прошу тебя…
– Я и рад бы, – Виктор говорил, приветливо улыбаясь.
Хотя в глубине его глаз отчетливо читалась нечеловеческая, захлестывающая безнадежностью тоска, Виктории удобнее было думать, что покойник доволен своим нынешним бытием. Виктор продолжал:
– Я и рад бы, но таков порядок вещей. Жертва обязана сниться убийце. Ничего не могу изменить…
– Нет! Нет! Нет!
Виктория резко проснулась. Неимоверным рывком воли выдернула себя из объятий злого сновидения. Смахнула со лба капли пота. Села. Щелкнула выключателем ночника. Принялась массировать виски.
– Тихо, спокойно, – уговаривала она сама себя, – все хорошо. Просто дурной сон.
Слова не помогали. Вику начало трясти.
– Нет! – закричала она кому-то неведомому, глядя на украшенный лепниной потолок. – Нет! Это неправда! Слышите, вы?!
Виктория зачем-то запустила в лепнину случайно попавшейся под руку расческой и зарыдала, бессильно откинувшись на подушку.
Потолок сочувственно молчал, всем своим видом олицетворяя полное согласие с несчастной женщиной.
Глава первая,
в которой две порядочные дамы встречаются под покровом компрометирующих обстоятельств
«Пять утра в студии!» – осмелилось возвестить радио, за что тут же получило щелбан и обиженно переключилось на другой канал.
Это был тот самый день, когда я устала окончательно. Очередной запланированный для известного журнала шедевр дописался и оказался крайне нудным, трудно воспринимаемым бредом. Очередной запланированный для решения всех материальных проблем трудовой квартал подошел к концу и оказался весьма неудачным, почти убыточным периодом. Очередной запланированный для большой и светлой любви молодой человек состоялся и оказался банальным, живущим лишь бытовыми проблемами неудачником. Очередной запланированный для кардинальной смены имиджа поход в парикмахерскую не состоялся. И, самое главное, именно сегодня стало окончательно ясно: ничего другого я не заслуживаю.
Единственное, что еще хоть как-то стимулировало меня к дальнейшему существованию, было любопытство. Эта бессмысленная, никак не монетизируемая, но очень навязчивая черта характера в последнее время взяла верх над всеми остальными моими внутренними «я». Именно любопытство и загнало меня сейчас на заснеженную окружную трассу в столь неприличное время.
«Лиза с третьего этажа гостиницы „Центральная“ поздравляет своих коллег с профессиональным праздником», – с пионерским задором сообщила диктор. Я вдруг вспомнила, что сегодня День святого Валентина, и горько вздохнула.
«Срочно домой – и спать!» – загорланил вдруг проснувшийся внутри меня здравый смысл, вынуждая развернуть форд в сторону города и прибавить газу.
«Докатилась, понимаешь, в 29 лет до тоски по глупым романтичным праздникам, которые уже десять лет назад лично провозгласила пошлостью и маразмом, – вяло подключилась измученная ночными диалогами самокритика. – Совсем с ума сошла!»
«Было б с чего сходить!» – автоматически среагировала на избитую фразу заштампованность сознания.
Нет, и не думайте, я не сумасшедшая какая-нибудь! Ну, слегка потерялась во времени… Не преступление! Сама с собой разговариваю? Так это мысленно… Ночами по трассе шастаю? Ну… Я тут случайно, можно сказать…
Подобным образом я могла бы расшаркиваться перед воображаемыми читателями воображаемой новой книги до самого синего дома (хотите верьте, хотите нет, моя старенькая девятиэтажка и вправду выкрашена в ярко-синий цвет). Но тут…
Из лесу на дорогу внезапно вывалилось странное существо – ни дать ни взять огородное пугало! Причем устремилось оно не куда-нибудь, а прямо под колеса моей машины. Я резко пришла в себя, чудом успев в последнюю секунду вывернуть руль и ударить по тормозам. Оставшееся в живых «пугало» издало радостный вопль и кинулось к пассажирскому месту. Я в панике заблокировала дверь и лишь немного опустила стекло. Сквозь образовавшуюся щель повеяло хорошо знакомыми духами, потом показалась безупречная улыбка и взволнованный женский голос прошелестел:
– Тысяча извинений! Не хотела так варварски себя вести, но никто не останавливался…
О нет! Я тут же узнала говорящую. Концентрировать внимание Виктории Силенской на моей сонной персоне представлялось сейчас совершенно губительным… Впрочем, чему удивляться? Пора привыкнуть к тому, что чем больше я от кого-то скрываюсь, тем меньше у меня шансов остаться этим кем-то незамеченной.
Я подумала было сделать вид, что это вовсе не я, и проехать мимо, но любопытство оказалось сильнее здравого смысла.
Между тем Силенская склонилась поближе к окну машины, и пара глаз жадно вцепилась в меня. Лучше бы шляпа «огородного пугала» была на мне! Шансов остаться неузнанной у меня не было.
– Доброе утро! Вот уж не ожидала… Присаживайся, чувствуй себя как дома… – пришлось любезно изображать гостеприимство.
Я распахнула дверцу и еще раз взглянула на Викторию. Всегда безукоризненно элегантная Силенская, больше похожая на манекен, чем на живого человека, сейчас растеряла весь свой шарм и походила на героиню фильма ужасов. Огромная шляпа и дырявое необъятное пальто с широченными торчащими плечами, похоже, были сняты с настоящего огородного пугала. Ступни моей Виктории были обмотаны какими-то лоскутами мешковины…
– Катька?! – Вика явно была напугана. Она убрала с перепачканного сажей лица слипшуюся в длинную сосульку прядь волос, еще раз недоверчиво глянула в салон форда, театрально вздохнула и нахмурилась. Оказывается, она была недовольна нашей встречей не меньше моего. – Только тебя здесь не хватало! Ты тут откуда?
– Совершаю утреннюю прогулку, – быстро нашлась я. – Свежий воздух, природа, знаешь ли…
Слава богу, Виктория меня особо не слушала. Она запрыгнула в машину, заблокировала дверцу изнутри, закрыла окно, убедилась, что на заднем сиденье никого нет, и сняла наконец свою ужасную шляпу. Я ошарашенно таращилась на подругу, из последних сил сдерживая воображение, уже подбрасывающее мне всякие невероятные оправдания ее поведению. «Спокойно! Надо будет – сама расскажет!» – мысленно прикрикнула я на себя.
– До города не подбросишь? – как ни в чем не бывало спросила Вика. – Надеюсь, тебе по пути? – Дрожащие пальцы нервно поправляли прическу.
