– Кстати, я хочу еще раз извиниться. – Я старалась говорить как можно безразличнее: не хватало еще перезнакомить всех окружающих с моими безмозглыми угрызениями совести! – Уж не знаю, что на меня нашло ночью. Сейчас понимаю, что ничего страшного вроде и не произошло. Я вела себя как истеричка.
– Ничего. Быть истеричкой ничем не хуже, чем кем бы то ни было другим, – вместо ожидаемого «нет, что ты, ты вела себя совершенно нормально» ответил Жорик.
М-да… Общаться с этим человеком определенно сложновато. Я сделала первый глоток кофе и почувствовала, как жизненные силы вливаются в меня вместе с ним.
– Какие у нас планы на сегодня? – спросила я, признавая тем самым, что нахожусь практически у него в подчинении.
– Прежде всего надо поговорить с твоим Николаем.
Жорик тоже пил кофе с наслаждением. Отчего-то было очень приятно наблюдать, как он сначала осторожно втягивает запах, потом слегка прикрывает глаза ресницами и делает маленький глоток.
– Я проверил номер телефона, который ты вчера записала.
И когда этот Жорик все успевает!
– Ты что, осматривал мои руки, пока я спала? – недоверчиво спросила я, проверяя записанный вчера на ладони номер телефона.
– Упаси боже! – громко воскликнул Жорик, отчего мне почему-то стало до крайности грустно. – Вот еще… Просто проверил твой определитель номера. Так вот, звонили из офиса Николая.
– Откуда звонили? Ты хочешь сказать, что Клюшка обвел меня вокруг пальца?! Думаешь, он и этот Александр таки сообщники?
– Ничего пока не думаю.
Я не спускала с Жорика вопросительно прищуренного взгляда. Охранник наконец сжалился и снизошел до посвящения меня в свои мысли.
– Смотри! – Жорик схватил салфетку и принялся бессмысленно черкать по ней карандашом. – Картина вырисовывается довольно четкая. Итак, наш преступник промышляет пикантными ограблениями. Используя свое обаяние, он вовлекает женщину в сомнительную ситуацию и, подсыпая ей снотворное в шампанское, вытаскивает бумажник, забирает мобильный телефон и даже снимает с нее все более или менее стоящие вещи. Совершенно не Клюшкин уровень. Твой Николай ворочает совсем другими делами. Александр – просто мелкий воришка-альфонс, уверенный в собственной безнаказанности, потому что ни одна жертва не захочет гробить репутацию и не станет обращаться за помощью в какие-либо правоохранительные органы.
– Ничего себе мелкий воришка! Вика могла умереть!
– Думаю, все не настолько критично. Скорее всего, Виктория просто не заметила щеколду на двери или еще что-то в этом роде. Преступник не похож на убийцу.
– Но ночью… Он ведь звонил мне и угрожал убить!
– Думаю, пустые угрозы, не более. Продолжаем исследовать картину действий. У преступника есть сообщник. Этот сообщник узнал, что ты занимаешься расследованием. Этот сообщник имеет доступ к офису Клюшки и может делать оттуда ночные звонки. Этот сообщник делал фотографии Виктории. Точнее, не сообщник, а сообщница! – Жорик перешел на многозначительный шепот. – Знаешь, кто она?
– Не я! – таким же многозначительным шепотом произнесла я.
– Ты что, правда не догадалась? – уже с нормальным уровнем громкости, но почему-то с детской обидой в голосе спросил охранник.
– Ты хочешь сказать, что это та «кошка», – в качестве подтверждения своих умственных способностей сказала я.
– В каком смысле? – реакция оказалась противоположной ожидаемой. Жорик посмотрел на меня, как на абсолютную дуру. – Я хочу сказать, что сообщница Александра, по всей видимости, секретарша Николая, про которую ты рассказывала. Ты же сама говорила, что Клюшка доверяет ей и что только у нее есть доступ к его офису в нерабочее время.
– Ну да, – я изо всех сил старалась сдержать смех. – Я и говорю – «кошка». Это я ее так прозвала.
– Почему?
– Увидишь – поймешь, – не терпящим возражений тоном ответила я и принялась мыть посуду. – Просто странно, что у Клюшки под носом творятся такие дела, а он и ведать не ведает.
– Не вижу ничего странного! Он занят своими делами, ничего, кроме этого, не замечает.
– Знаешь, – на этот раз я была искренне благодарна Жорику, – я тоже в этом уверена. И рада, что ты думаешь так же. Мне очень важно понимать, что Николай невиновен. Спасибо, что помогаешь мне остаться при этом мнении. Все-таки он друг моей юности.
– А сейчас у тебя уже глубокая старость! – не оценив моих чувств, усмехнулся Жорик. – Меня здесь благодарить абсолютно не за что. Клюшка, похоже, чист. И этому я совсем не рад. Скорее всего, мы имеем дело с преступниками очень мелкого калибра. Вот если бы речь шла о сумме на порядок большей…
– Считаешь десять тысяч маленькой суммой? – во мне назревало раздражение. – Часто тебе приходилось с такими суммами в жизни сталкиваться?
– Знаешь, когда я подвергаюсь подобной серьезной опасности, я прошу больше.
Его слова показались мне обычным пафосом.
– Может, преступник – гуманист? – решила повредничать я. – Как бы ни себе, ни людям…
– Скорее всего, у него просто не умещается в голове сумма больше десяти кусков. Или, возможно, все не так просто.
– В смысле?
– Боюсь, что этой десяткой преступник ограничиваться не собирается. Возьмет эти деньги, потом попросит еще.
В этот момент заскрипел стационарный телефон. Я недоверчиво глянула на аппарат – обычно он пищал очень громко и бодро.
– Охрип, – я нежно погладила аппарат по корпусу, тот продолжал истерически хрипеть.
– Мне просто должны были звонить утром, я убавил громкость звонка, чтоб тебя не будить…
Жорик что-то подкрутил, и телефон снова заверещал звонким и убедительным звучанием здорового аппарата.
– Алло!
– Гражданка Кроль?
– У аппарата! – я дико обрадовалась Клюшкиному звонку.
– Есть новости. Жажду созерцать вас в своих скромных апартаментах.
– Это в офисе, что ли?
– Ну да, в офисе. Я здесь до двух, потом после пяти. Подъезжайте.
– Я буду не одна, – осторожно проговорила я.
– Очень плохо. С кем?
– С коллегой по расследованию, господин Клюшка, – я пыталась вести максимально честную игру. Раз Клюшка не виновен в ограблении Виктории, то незачем доставлять ему неприятности. Если у него есть что скрывать от посторонних частных детективов, он вправе заранее знать об их приходе. – Это детектив, которого наняла моя пострадавшая подруга.
Жорик, услышав такое мое откровение, начал зачем-то скакать по кухне, стучать себя кулаком по лбу и корчить странные рожи.
– Тебе плохо? Попей водички! – урезонила я его, прикрыв трубку ладонью, и вернулась к телефонному разговору: – Это ограничит ваши возможности, господин Клюшка? Качество новостей от этого пострадает?
