Миша заглянул в боковой карман сумки, увидел мышку и зажим для кредиток. Отдал сумку хозяину. У того на лице выступили капли пота.
– Я сейчас чуть инфаркт не получил, – сообщил мужчина, – если бы вы не вернули мне его, а просто ушли с ним домой, то я бы повесился. Спасибо вам! Огромное!
– Не оставляйте больше, привяжите к ноге или наручниками пристегните, – предложил Миша, разглядывая меню над стойкой.
– Так и сделаю. Меня просто отвлекли звонком, когда я поднимался по лестнице, а в другой руке был пакет с продуктами. Вот я, дурень, и поставил сумку на пол. А потом я задумался и забыл про ноут! Будто бы сыр и сливки важнее ноутбука.
– Со всеми бывает, – сказал Миша, приглядев себе торт.
– Знаете, я вас угощу, – сказал мужчина, – можете сделать любой заказ, и он ваш бесплатно.
Миша поднял брови.
– Да ладно, ничего не надо, – сказал он, – я же сам понимаю, сколько всего ценного может оказаться в одном маленьком «маке».
Он понимал, потому что однажды потерял данные со своего компьютера. Тогда он учился на втором курсе университета и остался без курсовой работы, потому что не успел сделать копию на DVD-диске или дискете. Флешки тогда были у самых богатых и крутых студентов.
– Ничего не знаю, – чуть не закричал мужчина, – я угощу вас, и точка. У меня до сих пор руки дрожат, так что вы никуда не денетесь, иначе я вас буду преследовать, как призрак, пока не отплачу вам.
– Ладно, хорошо. Тогда возьму два куска шоколадного чизкейка и капучино на вынос.
– Мартин, сделай нашему лучшему клиенту самые большие куски торта и самый лучший кофе, – сообщил мужчина парню в фартуке, и Мартин бросился исполнять заказ.
Дома ждал еще один сюрприз.
– Папа, я тут кое-что нашел, когда возвращался от Анжелы. И я, кстати, познакомился с ее родителями.
«Не рановато ли для знакомства семьями?» – подумал Миша, но сказал другое:
– Но они-то, надеюсь, едят летучих мышей и закусывают человечинкой?
– Да, но они сказали, что нас с тобой не тронут. А вообще они очень хорошие, и они пригласили нас как-нибудь в гости на ужин.
– О-па, тревожный звоночек, так обычно начинаются фильмы ужасов, – сказал Миша, поставил пакет с едой на кухонный стол и начал залезать под него, – если че, меня нет, и никому не говори, где я.
Тимка смеялся, чуть не грохнулся со стула.
– Папка, ты дурной, точно.
– Какая папка? – послышалось из-под стола. – Я никаких папок не видел.
– Пап, мы пойдем к ним в гости?
Миша вылез и сел на другой стул.
– Ты же знаешь, как я не люблю компании. Там надо сидеть, говорить и о каких-нибудь штуках что-то рассказывать. Мне больше нравится посидеть дома, почитать, сходить куда-нибудь в лес…
– Не пойдем?
– Конечно, пойдем, – сказал Миша, – это же твоя подруга, чуть ли не невеста…
– Папа! – воскликнул Тимка. – Какая еще невеста!
Но он покраснел.
– Ладно, я шучу. Мы обязательно сходим. Связи надо налаживать. Особенно если нас приглашают родители твоей неве… – Тимка погрозил кулаком, – …я имел в виду – подруги, подруги, только не бей.
– Спасибо, папка, – сказал Тимка.
– Кстати, ты говорил, что что-то там нашел.
– А, точно. Я нашел бумажник.
– Че, реально?
– Ага, вот смотри.
Тимка сбегал в комнату, принес бумажник и показал отцу. Внутри было больше двадцати тысяч наличными, несколько банковских карт на имя Иванова Сергея Владимировича, а также сердечко, вырезанное из красной бумаги, с кривой подписью: «Папа, я тебя люблю, Маря».
– Вернем? – спросил Тимка.
– Конечно, – сказал Миша.
Он отправил один рубль на карту Сбербанка с сообщением: «Нашел ваш бумажник» – и добавил свой сотовый.
Утром раздался звонок. Это был хозяин бумажника. Миша продиктовал ему адрес, и тот был у ворот его дома через двадцать минут.
Из черного «ленд крузера» вышел высокий мужчина в дорогом пиджаке. Он так улыбнулся, что Миша чуть не ослеп от блеска его зубов. Но тут улыбка гостя погасла, и он стал очень серьезным.
– Сергей, – протянул он руку Мише.
– Ага, мы уже в курсе, я – Миша, – он пожал крепкую руку мужчины, а затем протянул бумажник.
Тот взял его очень осторожно, будто не верил, что это происходит на самом деле. А потом посмотрел на Мишу. В глазах его была вода.
– Заглядывали внутрь? – спросил он.
– Да, искал номер карты, чтобы отправить вам эсэмэс.
– Видели сердечко?
– Ага. Дочь ваша сделала? Забавное имя – Маря, мне понравилось.
– Виля придумала, моя жена. Маря – это наша младшенькая. Она любила делать мне подарки. Каждый день что-нибудь вырезала, рисовала картинки, лепила. А это сердечко она сделала за день до того, как утонула в Сочи.
Он прижал бумажник к груди.
– Я готов отдать все на свете – деньги, машину, дом – за одно это сердечко.
Он достал из бумажника пачку денег и протянул их Мише.
Тот даже отскочил от мужчины.
– Нет-нет, – сказал он, – это… я не возьму. У меня есть сын, и я… я в ужасе от того, что случилось с вами…
Мишу пробрала дрожь. Он на секунду представил, как останется без Тимки, и задался вопросом, а сможет ли он жить дальше после этого.
– Тогда вы понимаете, что я чувствую, когда смотрю на это сердечко каждый день, – сказал Сергей, засовывая деньги обратно, – но у меня еще три дочери, и мы с Вилей живем только ради них. Я не могу позволить себе унывать, чтобы дать остальным детям счастье.
Он убрал бумажник в карман.
– Предлагаю как-нибудь встретиться и познакомиться поближе, – сказал он, – я отблагодарю вас ужином. А вы берите с собой вашего сына. Сколько ему?
– Десять.
– Моей Дашке десять. А Вале одиннадцать. Может быть, они найдут общий язык.
Про жену Сергей не спросил. Еще никто в этом городе не спросил ничего про его супругу. И это казалось Мише странным. Как, впрочем, и все эти удивительные события, которые сыпались на его голову.
Откуда такая удача? Раньше его преследовали вечные проблемы. А самое большое несчастье было связано с его супругой. Миша даже думал, что не переживет ее утрату. Но вот прошло больше пяти лет, и он все еще жив. И благодарил он за это Тимку.
Миша понимал этого мужчину на «ленд крузере». Ради детей жить стоит всегда, неважно, что случилось. Правда, если потерять единственного ребенка…
Нет, об этом он думать не хотел. Он считал, что мысли должны крутиться вокруг позитива, так как это вознаграждается. И Миша – живой пример. Он старался думать только о хорошем, и у него все наладилось.
