Он смотрел на нее пристально, проницательно и так странно, что ее голос дрогнул. На что мистер Гриндл заговорщицки отрицательно покачал головой, показывая, что не стоит выказывать свою слабость, а потом подмигнул ей.
Ханна поймала себя на мысли, что должна злиться на него, потому что именно он являлся причиной произошедшего, однако, чувствуя его защиту и поддержку, не могла на него злиться. Чтобы хоть немного развеять его подавленность, она улыбнулась.
Позже, вспоминая этот момент, краткий миг взаимной поддержки, Айзек осознал, что с того случая их стало объединять нечто большее, чем просто запретные отношения. А пока они продолжали внимать торжественному пению Кэтрин, которая не жалела ни сил, ни голосовых связок в надежде вразумить супруга и заставить раскаяться в неудержимом веселье.
Время тянулось невыносимо медленно, но прервать миссис Гриндл никто не решался. У Ханны уже болели колени, а Айзек, сидящий кресле, погрузился в себя. Он хмурился, и две вертикальные морщинки появились на его переносице.
«Не выглядит он счастливым», – отметила про себя Ханна.
Она привыкла, что хозяин всегда был выдержан, холоден и несколько самоуверен, а теперь видела перед собой подавленного, несчастного человека, которому тяжело было находиться рядом с супругой.
С каждой минутой Айзек становился мрачнее. Он осознал, что в душе уже давно дряхлый старик, ненавидящий весь мир, потому что Кэтрин душит его чопорностью, мнением общества, приличиями и лицемерным благонравием. Его размеренная жизнь, наполненная нелепыми правилами и требования, однообразная, никчемная, серая сделала его достойным горожанином, джентльменом, но абсолютно несчастным человеком.
Смеясь со служанкой над глупостью, не отличавшейся ни особенным изыском или остроумием, он чувствовал себя счастливым, свободным. Вся напускная серьезность, лицемерная чопорность, тяжесть последних лет словно слетели с его плеч. Искренний смех наполнял его тело жизнью, светом и радостью, как в детстве, когда приличия, чужие желания и навязанные правила казались глупыми и необязательными.
«Чего тебе стоит скинуть маску благонравия? В душе, Кэтрин, ты уже давно старуха и даже не понимаешь этого. Хочешь сделать меня таким же? Не выйдет! - в сердцах злился Айзек. Неожиданно он почувствовал сильную усталость, и его злость резко сменилась обидой.
- Почему со служанкой мне общаться легче, чем с тобой? Разве ты ничего не чувствуешь?»
Уже без сомнения, он отчетливо осознал, насколько они с Кэтрин разные, и что отныне душевная близость и доверие между ними не возможно. Даже если они разделят супружеское ложе, это уже ничего не изменит. Осознание ситуации и смирение подействовали на него успокаивающе. Айзек взял себя в руки.
«Разочарование - не повод доводить дело до скандала. Живи как удобно, я же буду жить как мне угодно!» – решился он и, подойдя к супруге, стоящей на коленях посреди комнаты, протянул ей руку.
- Милая, не стоит так нервничать. Мы угомонились, благодаря твоим молитвам, - спокойно, даже несколько благожелательно произнес, продолжая настойчиво предлагать руку до тех пор, пока миссис Гриндл не соизволила принять его помощь.
Она намеревалась простоять на коленях в молитве еще достаточно долго, надеясь, что таким образом повлияет на мужа и заставит его почувствовать угрызения совести, однако настойчиво протянутая рука вкупе с улыбкой супруга уверили ее в его полном раскаянии.
Поднявшись, Кэтрин приготовилась обрушить на него нравоучительную тираду, однако не успела открыть рот, как супруг заметил:
- Право, милая, чем устраивать истерики и стоять на коленях, вам следовало присоединиться к нам. Уверяю, у вас сейчас было бы чудесное настроение и длилось бы оно весь день.
-Ч то?! – опешила она. - Как подобное можно предлагать мне - твоей жене, словно я нищая, невоспитанная девка!?
Ее лицо посерело от гнева. Поднимаясь с колен и заметив у супруга улыбку, она склонна была ожидать обычного его поведения, однако вместо этого услышала из его уст иронию.
Ханна, заметив, как резко меняется настроение у хозяев, стояла тихо, как мышка, и наблюдала, чем закончится их противостояние.
- Леди, воспитанные леди из хороших семей не смеются как вульгарные женщины! – кричала миссис Гриндл. – Я не такая, как она! – ее палец указал на служанку.
«О, Боже! Сейчас начнется!» – испугалась Ханна, но мистер Гриндл не позволил случиться скандалу.
- Правда? А я думал, что вульгарность выражается несколько иначе, чем смехом от души над добрыми шутками. Кроме того, откуда вы успели узнать, как ведут себя вульгарные женщины? – его правая бровь изогнулась, выражая сомнение и показное удивление.
- Ты! – закричала супруга. – Ты смеешься со служанкой, как с равной! Ты…
- Что я? – на его губах играла циничная усмешка. Это уже был совсем другой Айзек, которого Кэтрин до сих пор не знала, зато часто наблюдала компаньонка. – Мне совсем не смеяться?
- Подобный смех бывает только у одержимых! - не унималась Кэтрин. – Ты раньше таким не был! Это все она! Она! – миссис Гриндл повернула гневное лицо к Ханне. – Я не хочу ее видеть больше в этом доме! Пусть убирается немедленно!
- А меня она вполне устраивает, – злорадно заметил супруг.
- Ты защищаешь ее!? – ужаснулась хозяйка. Ей казалось, что произошла какая-то ошибка, и что, вообще, вся эта ужасная, безобразная сцена ей только снится.
- Я не хочу, чтоб ты была похожа на Маргарет, – спокойно пояснил Айзек, глядя на нее теперь уже абсолютно искренними глазами. Его злорадство испарилось, и теперь он стоял перед ней совершенно спокойный и собранный.
- Если она себя вела в их доме подобным образом, я понимаю Маргарет, – бросила Кэтрин.
- Подобным? Это как? – мистер Гриндл отлично владел собой. Он был спокоен, уравновешен, но Ханне казалось, что он с тайным удовлетворением насмехается над супругой.
Сама Ханна стояла тихо, стараясь всем своим видом показать полное раскаяние и готовность неустанно молиться, чтобы вновь заслужить доверие хозяйки.
- Она…- сквозь слезы пыталась сказать миссис Гриндл. – Она кокетничает с тобой!
- Правда? А я и не знал, что теперь леди в порыве кокетства хрюкают, как поросята? Это новое веяние моды?
- Хрюкает?! – хозяйка была ошеломлена. – Зачем?
- А мне откуда знать? – ответил Айзек. – Мы разговаривали о Марвелах, Эмма хрюкнула, а рассмеялся. И тут появляешься ты и утверждаешь, что я одержимый, а она кокетничает!
«Все-таки мистер Гриндл отменный поганец!» – восхитилась про себя Ханна.
Тем временем, миссис Гриндл находилась в полном замешательстве:
- Почему она хрюкала? – она с сомнением поглядывая то на супруга, то на служанку.
- А потому что она принесла мне отличную новость, которая позволит подложить Марвелам свинью! Ради такого не грех и хрюкнуть.
