Она немного повернула голову и в темном силуэте, склоненном над ней, смогла разглядеть лицо, руки и обнаженную мужскую грудь. Почувствовав неладное, дернулась, пытаясь вырваться, но мистер Гриндл держал ее крепко. Не желая сдаваться без боя, Ханна, что есть силы, принялась царапать его, за что получила оглушительную оплеуху.
- Я слишком долго с тобой нянчился, надеялся убедить по-хорошему, но, как видно, по-хорошему ты не понимаешь! – прошипел он, стягивая с нее одеяло.
Айзек давил всей тяжестью своего тела, не давая Ханне ни единого шанса высвободиться. В этот раз он решил быть грубым и настойчивым, не желая, чтобы фиаско прошлого раза повторилось.
На Ханне была только тонкая хлопковая сорочка, которая и без помощи легко задиралась, обнажая ноги. Она до боли в мышцах сжимала бедра, но не могла остановить мужскую руку, медленно, но настойчиво продвигающуюся к ее лону. Почувствовала пальцы Айзека в себе, Ханна зарычала от отчаяния. Вцепилась в его волосы и резко дернула, за что получила еще удар, от которого перед глазами потемнело, а мистеру Гриндлу хватило ее малейшего замешательства, чтобы развести бедра и грубо, с яростью проникнуть в нее.
От сильной боли, разрывающей изнутри, Ханна вскрикнула и приглушенно зарыдала.
- Больно лишь первый раз. Потерпи… - шептал Айзек мягко, не в силах остановиться, но теперь двигался менее остервенело. Лишь перед пиком удовольствия ускорил темп и, выкрикнув похабное слово, обмяк.
Ханна лежала и слушала мерное мужское дыхание.
«Теперь я не смогу выйти за Джона!» – она снова расплакалась от осознания тщетности всех надежд на счастливую жизнь.
Айзек надеялся, что до грубости дело не дойдет, но Ханна сопротивлялась, едва не исцарапала ему лицо… Теперь он сожалел, что не сдержался, но извинять не собирался. Вместо этого безмолвно вытирал слезы, стекавшие по ее щекам.
«В конце концов, что бы я сейчас не сказал, все будет не то и не к месту. Утром поговорим», - решил он, поднимаясь.
с узкой кровати с пятнами крови, свидетельствующими о его победе. Уже хотел покинуть коморку, но тревога, что Ханна не в себе, и все может закончиться трагично, подтолкнула его начать объяснение сразу, не откладывая на завтра.
- Если понесешь, я дам хорошее приданое, чтобы ты не бедствовала и удачно вышла замуж. Если нет, хочу, чтобы ты осталась и продолжила работу. Я буду хорошо платить. Обо всем подробнее поговорим завтра.
Ханна лежала на кровати, закрывшись одеялом, и не слушала его. Опасаясь оставить ее одну, сел на кровати и, взяв за руку, произнес:
- Я не сожалею о том, что сейчас произошло. Этого я хотел с того момента, когда нанял тебя. Сейчас ты расстроена и потеряна, думаешь, что потеряла самое ценное, что может быть у женщины, но это не так. Посмотри на меня, – она не шелохнулась. – Посмотри на меня! – резче потребовал Айзек и, не дожидаясь, повернул ее лицо к себе.
Ханна хоть и выглядела потерянной, но по ее глазам понял: о самоубийстве она и не помышляет, и с облегчением выдохнул.
- У меня есть небольшой подарок, – он вложил в ее руку коробочку. Заметив, как она вздрогнула и захлопала ресницами, Айзек не смог удержать улыбку.
На небольшой, красиво обшитой синим бархатом коробочке было что-то выгравировано, но в темноте Ханна не могла разглядеть. Борьба с собой была не долгой, потому как не успела она еще принять решение, рука уже подняла крышечку.
Открыв, Ханна увидела набор шпилек, украшенных крупными жемчужинами. От неожиданности она просто переводила взгляд с них на мистера Гриндла и обратно.
- Видишь, как я ценю тебя, а ты все хочешь от меня сбежать, – пошутил Айзек.
Теперь Ханна выглядела не такой потерянной.
Айзек усмехнулся и, сказав:
- Поторгуемся завтра, - покинул комнату, оставив Ханну наедине с мыслями.
Такой практичной она нравилась ему больше.
***
Утром Ханна проснулась раньше, чем обычно. Села на кровати и заметила, что мистер Гриндл ночью отставил три доллара. Золотая монета сиротливо лежала на потертом столе и словно просила, чтобы ее взяли в руки. Положив кругляш на ладонь, она обвела пальцем профиль свободы, венок из пшеницы и хлопка, задумчиво постучала аккуратным ногтем по металлу. Слезы больше не лились, и жалости к себе не было, только пустота и злость.
Глядя то на коробку с набором шпилек, то на золотую монетку, злость Ханны росла.
- Сволочь! – с ненавистью выкрикнула она и со всей силы швырнула золотой кусочек в стену. Да, подарки были хороши, но все же ее девственность стоила гораздо больше.
- Поторговаться?! – зло вспомнила она. – А я поторгуюсь! Ты еще сильно пожалеешь!
Внезапно проснувшаяся рачительность одолела гордость и, встав на четвереньки, Ханна принялась выуживать из-под кровати закатившуюся монетку. Пообещав себе больше не разбрасываться деньгами, сложила новые сокровища в тайничок под матрасом. Не самое лучшее место, но больше прятать было некуда.
Подойдя к зеркалу, увидела на скуле припухлость, грозившую вскоре превратиться в синяк. Спрятать ссадину было невозможно. Оставалось лишь придумать отговорку.
«Сказать, что лампа потухла, и в темноте ударилась о косяк? Или подвернула ногу и упала со ступенек? Подумают грымзы, что пьяная была. Тоже плохо. А как еще можно получить фигнал под глазом, не выходя из дома? Сам поставил, пусть сам и выкручивается!» - разозлилась Ханна.
Спустилась по черной лестнице и осторожно подкралась к рабочему кабинету. Хозяева еще спали.
В другое время она бы в таком случае направилась на кухню к Марджори, но сейчас ей необходимо было увидеть мистера Гриндла. До сегодняшней ночи Ханна ни за что не зашла бы в его спальню, опасаясь скомпрометировать себя, теперь же ей было нечего терять. Вздохнув, она тихонько постучалась. Никто не ответил.
Опасаясь стучать громче, чтобы не разбудить миссис Гриндл, Ханна решила войти без разрешения. Осторожно толкнула дверь, и та без скрипа открылась.
На цыпочках вошла, закрыла дверь и стала красться к кровати, на которой, повернувшись к стене, спал мистер Гриндл.
Пользуясь возможностью, она принялась внимательно разглядываться спящего мужчину. Что у него широкие плечи и белая кожа на спине, Ханна отметила сразу. Голые мужские ноги, видневшиеся из-под сбившегося одеяла, ее развеселили, потому что ступни были слишком велики, а голени очень волосатыми.
«С такой порослью и одеяла не надо!» – улыбнулась она.
Разглядывать мистера Гриндла было интересно и познавательно. Как мужчина он был хорош, а вспоминая жар его тела и сбивчивое дыхание, Ханна покраснела. Ей захотелось рассмотреть его наготу полностью, а не урывками, но такое нахальство было непозволительным.
Налюбовавшись мужской спиной, сделала еще шажок, чтобы потрясти мистера Гриндла за плечо, но стоило ей протянуть руку, он внезапно перекатился на спину, перехватил ее руку и, потянув на себя, уронил на кровать.
