"Но, если только поклянется!" — просто так разбрасываться деньгами Айзек не намеревался.
Утром Таггерт планировал встретиться с шерифом. Детектив не собирался выдавать свою истинную профессию и решил притворяться пронырливым журналистом до тех пор, пока это будет возможно. А Айзек планировал осмотреть дом миссис Грапл хотя бы снаружи, а если повезет, то и поговорить со вдовой.
Чтобы не привлекать внимание, мистер Гриндл долго прогуливался по городу, а потом как бы мимоходом вышел к домику старухи. Вынужденное хождение кругами злило. Он думал, что приедет в Байборо и будет наблюдать, как Лиам выполняет работу, а вместо этого не менее его занимался делом.
Новым Шерлоком Холмсом Айзек себя не мнил, прекрасно осознавая, что не настолько талантлив, чтобы разобраться в одиночку в сложном деле, но и безразлично прогуливаться по городу и наслаждаться жизнью, пока Ханна сидит в городской тюрьме, не мог. Ему нестерпимо хотелось встретиться с ней, посмотреть в серые глаза и принять решение. Подсознательно он мечтал, что при встрече она покажется ему абсолютно чужой, и он со спокойной совестью вернется домой и навсегда забудет о ней. Но пока судьбоносной встречи не произошло, Айзек пытался составить свое мнение о произошедшем.
Дом был каменный, уютный, с диким садом, но наглухо зашторены окна сквозили пустотой, отчаяньем и печалью.
«Можно понять состояние старой женщины. Потеряла племянника, рассорилась с его матерью. К ее словам не прислушиваются, и она даже не может помочь Ханне. В одночасье стала одинокой, как и я…»
Он знал, что дочь миссис Грапл жила с мужем в Мэне и крайне редко приезжала в Байборо.
Чтобы не стоять около дома и не привлекать постороннего внимания, несколько раз прошелся вдоль улицы, надеясь, что его прогулки останутся незамеченными. Айзек уже готов был удалиться, однако краем бокового зрения заметил, как едва шевельнулась занавеска в доме вдовы. Он резко обернулся, но напрасно. В окне снова было тихо. И все же Айзек был уверен, что его раскусили.
«А безобидная старушка весьма подозрительна! У нее незамеченной не прошмыгнешь, — поймал он себя на мысли. — Об этом следует рассказать Таггерту».
К этому времени он продрог и вынужден был вернуться в дом Моррисов.
За вечерним ужином был гость. И это был шериф.
— Добрый день, шериф, — первым поздоровался Айзек с мужчиной со звездой на груди. Ему было далеко за сорок, но возраст не портил его и придавал серьезности, а глаза, смотревшие с недоверием, не были злыми или надменными, хотя было заметно, что символом власти Элиас гордился.
— Добрый вечер, мистер Бернс, — шериф недовольно окинул его подозрительным взглядом с головы до ног. — Миссис Грапл обратилась ко мне и рассказала, что вы были около ее дома.
— И где находится ее дом?
— То есть вы утверждаете, что оказались в том месте случайно?
— Признаюсь, я сегодня был в разных местах. В каком именно? И почему вы спрашиваете меня об этом?
— За неделю в городе произошло несколько преступлений, а я не из тех, кто намерен сидеть и спокойно ждать продолжения неприятностей.
— Но я только вчера приехал в Байборо, с целью осмотреться и открыть дело.
— И чем бы вы хотели заняться, мистер Бернс? — скептично спросил шериф.
— Я пока раздумываю. Вариантов несколько: возможно, небольшая табачная фабрика или покупка лесопилки, или…
— У вас достаточно средств? — довольно-таки бесцеремонно поинтересовался мужчина.
— Смотря на что, но у меня есть компаньоны.
— Вы женаты?
— Нет.
— А были?
— Да, я вдовец.
— Откуда вы приехали, мистер Бернс?
— Вы меня допрашиваете?
— Нет. Удовлетворяю любопытство.
— Дурные происшествия повлияли на вашу подозрительность?
— Можно и так сказать. Вы уже наслышаны?
— Да, имел возможность ознакомиться. Все об этом только и говорят. Но если бы вы рассказали, отделив слухи от правды, это было лучше.
— Я не собираюсь портить Моррисам аппетит.
— Вы заботливы… — неторопливая перепалка между мужчинами продолжалась. Супруги Моррис с интересом вслушивались в их диалог.
— Где вы учились, мистер Бернс?
— Пенсильванский Университет. Школа инженерных и прикладных наук.
— Мистер Бернс, у вас такая светлая голова! — не удержалась и восхитилась хозяйка.
— Увы, Мэриетт, я не был ответственным студентом.
— И как там окна? — не унимался шериф.
— По ночам в полночь из них все так же раздаются истошные вопли.
— Почему? — испугалась женщина, предполагая худшее.
— Считается, что крики помогают справиться с волнением, возникающим перед экзаменами, — великодушно пояснил постоялец.
— А вы на каком факультете обучались, шериф?
— Никаком.
— Тогда откуда познания?
— Приходилось иметь дело с состоятельными оболтусами.
— Как видите, на юного оболтуса я уже не похожу.
— Хоть это радует, — пробубнил Элиас под нос. — Жили себе спокойно, и на тебе, приехали всякие и началось.
— Расскажете?
— А что рассказывать? То вы расхаживаете под окнами вдовы, пугаете приличных женщин, то журналист приставал, желая получить интервью.
— И как? Успешно? — усмехнулся Айзек.
— Ч…рта с два ему, а не интервью! Не дождется! За этим пожалуют другие журналисты, как мухи на… Житья не дадут.
— Зато город прославится.
— Оскандалится! Вы это хотели сказать, мистер Бернс?
— А вы можете что-то сделать?
— Могу! Не поднимать шумиху.
— Почему? Преступник же схвачен.
— Потому! — раздраженно рявкнул шериф и замолчал. Дальнейший разговор за ужином проходил без его участия. Закончив трапезу, он ради приличия еще немного посидел за столом, а затем, сославшись на неотложные дела, покинул дом преподобного.
Зато Мэриетт без умолку щебетала. Узнав, что постоялец холост и при деньгах, ее не оставляла мысль, что мистера Бернса обязательно следовало бы познакомить с племянницей. Что той всего лишь пятнадцать, миссис Моррис не смущало.
Отблагодарив хозяйку, Айзек вновь направился в «Золотую устрицу», надеясь, что Таггерт за день узнал что-нибудь интересное, однако там его не было. Прождав полчаса, Айзек отправился в гостиницу, где тот остановился.
«Солнечная долина» было излишне претенциозным названием для средних размеров двухэтажного деревянного здания, выкрашенного в голубой цвет.
Хозяин гостиницы приветливо встретил мистера Гриндла, ожидая, что он станет еще одним клиентом, однако узнав, что тот всего лишь разыскивает друга, едва скрыл разочарование.
