Элиас, хоть и был циником, но пожилая, одинокая вдова вызывала у него жалость.
— Думаете, уговаривая и потрясая Писанием, заставить его раскаяться?
— Я не намерена ни говаривать, ни тем более сотрясать Библией. У меня есть догадка, как можно его разговорить.
— Что? И у вас тоже догадки? — рассмеялся шериф. — Понабрались от Таггерта, миссис Грапл?
— Мистер Таггерт — хороший детектив, однако у женщин есть интуиция. Позвольте мне попробовать. А после, поступайте, как знаете.
— День. Не больше, — предупредил он. — Завтра после полудня его повесят.
Вдова все ночь не спала, раздумывая, как начать разговор. Она пыталась припомнить каждое слово, что когда-то Саймон рассказывал о Ламбер. Ей даже пришлось перебрать вещи племянника, чтобы найти необходимое.
Утром, как только шериф по договоренности покинул офис, вошла. В волнении подошла к камере.
Одной рукой преступник был прикован к прутьям. Он был спокоен, даже заторможен, и вдова почувствовала сомнение, что сможет разговорить его. Но она знала: если не сделает этого, не попытается — до самой смерти будет корить себя и сожалеть, что настоящий преступник ушел от наказания.
Миссис Грапл не спала ночами, раздумывая над убийствами, пытаясь связать их. А письмо, что получила на днях, только укрепило подозрения. Она уже собиралась рассказать Таггерту, но тут поймали негодяя, и вдова надеялась, что он все расскажет сам, и ее догадка подтвердится. Однако преступник молчал, и она решила действовать сама.
Осторожно поставила стул перед камерой и села, прижимая сумочку к груди.
Человек за решеткой равнодушно оглядел ее и не сказал ни слова.
— Кто бы ты ни был, — начала женщина, — но я знаю, что ты убил моего Саймона, потому что ревновал Сесиль.
— Увы, леди, я не знаю ни Сесиль, ни Саймона.
— Знаешь. А я знаю, что Сесиль любила только Саймона. Она прощала ему все. Даже Кристину назвала так, потому что он захотел… — отчаянно лгала вдова. — Кристина так на него похожа…
Она прожила долгую жизнь и знала: мужчины совершают преступления ради денег, любви и из-за ревности. Этот человек, пусть и был таким же светловолосым, как Ламбер, но они точно не были родственниками. И вдова решила рискнуть.
— Если не веришь, у меня есть письмо. Ее письмо, что она написала Саймону.
Мужчина покачал головой.
— Вот! — протянула одно из двух писем, что писала ночью. Одно было написано достаточно грамотно, а другое с ошибками. Сейчас же, глядя на пособника Ламбер, вдова решила показать именно второе.
Мужчина хорошо владел собой, и все же его взгляд перестал быть расслабленным. А когда глаза заскользили по письму, на его лице заходили желваки.
— Тебя повесят, а она будет жить…
Мужчина вздрогнул.
— Откуда…?!
— Я догадалась не сразу. Потребовалось время, чтобы понять: зачем в дождливый день нужно было изувечивать тело. Благодаря подсказке детектива, я поняла. А когда получила письмо из Уортонсвилла — догадка подтвердилась. Девушка ведь была родом…
— Старая карга! — мужчина вскочил и попытался схватить миссис Грапл. И только наручники не позволили ему дотянуться совсем не много.
— Ну, миссис Грапл! Не надоело еще играть в детектива Таггерта?! — хмыкнул Холл, выходя из-за стены.
— Вообще-то, я играла в шерифа, — глухим голос заверила женщина. Она была в шоке, но сообразила, что нужно польстить и шерифу, иначе он обидится и не захочет замечать очевидное…
— Рассказывайте!
— Мне бы воды…
— Идемте.
Элиас всегда подозревал, что вдова — умная женщина, однако сегодня лично убедился, что еще и хитра.
— Признаюсь, миссис Грапл, я удивлен вашей находчивостью. С детства вас знаю, но не ожидал.
— Мне все не давала покоя смерть Ламбер. Так вовремя, словно подгадали. И это сразу из преступницы сделало ее жертвой. Только зачем убивать и выставлять тело? Тем более такое изувеченное?
— И вы решили, что это не Ламбер?
— Да. Я подала объявление в газету и пообещала награду за сведения.
— И что же вы хотели узнать?
— Не пропадала ли недавно в округе какая-нибудь девушка. Худенькая, хрупкая, ростом около пяти футов.
— И?
— Пропала. Николь Льюис семнадцати лет. Темнокожая.
— Именно поэтому тело и сожгли, — понял Элиас.
— Да. Если знать, что они хотели скрыть — становится понятным каждый их шаг.
— Тогда понятно, почему убили Звездочку, кто и как прокрался к Керлис.
— Все верно, — кивнула вдова. — Итого, если бы он молчал, его повесили, а Ламбер переехала бы и поживала бы счастливо, не отомщенная.
— Я закажу листовки. Развесим по всему округу. И в соседних тоже.
— И награду пообещайте. Я добавлю и мистер Бернс.
— За такое вознаграждение за ней будут охотиться даже мальчишки! — улыбнулся Холл.
* * *
— Миссис Грапл, я буду писать вам письма! — обещала Ханна, вытирая слезы и прощаясь.
— Милая, не стоит печалиться, — утешал Айзек, поглядывая на вдову. — Миссис Грапл — одинокая женщина. К тому же не против переехать из ненавистного Байборо. Подозреваю, чтобы моя жизнь не казалась простой?
— И у вас и у мистера Таггерта, — улыбнулась вдова.
— Я не против. Так что, как приедем, ждем вас в гости. Осмотритесь, а потом решите.
— Поэтому не стоит печалиться и рыдать, — вмешался Таггерт. — Кстати, не желаете ли, миссис Грапл, взять к себе нового постояльца? Я не смогу с вами за компанию пропустить крепкого, зато я с удовольствием ем печенья и пироги!
— Это что, в Аллентаун вы явитесь вместе?!
— А что, вы, Гриндл, против? Желаете жить спокойно? — прищурил хитрые глаза детектив.
— Да приезжайте. У меня даже есть для вас новое задание. И для вас, миссис Грапл.
— Какое? — насторожились они.
— Мне кажется, что мой компаньон хитрит.
— Тогда, как только поймем Ламбер, едем к вам, — обрадовался Таггерт.
— Сразу же, — подтвердила вдова.
Прощаться не хотелось, и только надежда, что скоро вновь увидятся, немного утешала Ханну.
Рыдая, женщины обнялись, и Ханна села в пустой дилижанс.
Айзек купил все места, лишь бы до станции доехать в тишине и комфорте. Ему надоело смотреть на печальную жену, рыдающую тайком без повода. Да, пусть венчание состоялось в пикантной ситуации, но мысли о женитьбе у него были и ранее. Однако Ханна этого не знала, страдала ее гордость, и он понимал, что им надо объясниться. А дорога как раз подходила для беседы.
