— Послушай! — Фил злился все сильнее. Ему определенно не нравилась тема разговора. — Я рассказал тебе достаточно, перестань, наконец, копаться в моем прошлом. Поступок отца принес много страданий мне и моей матери, сделал нас изгоями.
— Но почему?.. — любопытство, как всегда, пересилило чувство самосохранения. — Ведь твой отец наверняка преследовал благую цель и хотел помочь всем жителям Капулы. Он настоящий герой, и ты должен им гордиться…
Горькая усмешка тронула губы моего мужа.
— Герой, говоришь?.. — голос его звучал глухо, словно доносился из самых глубин подсознания. — Жрецы признали его предателем, выгнали мою беременную мать из гарема. Если бы не ее небольшие знания травницы и крепкое здоровье — мы бы оба погибли от голода и холода.
Ох уж эти детские обиды, они, как незаживающие на теле раны, стоит чуть ковырнуть — и они вновь кровоточат. Мне было до слез жалко Фила и его мать, но все же… разумом я понимала, почему отец мужа решился на такой поступок.
— Он был таким же бунтарем, как и ты, — я ласково обняла мужа за шею и притянула к себе. Погладила по голове, как ребенка. — У первооткрывателей всегда два пути: или их признают гениями, или глупцами. Но я уверена, что твой отец — хороший человек, он любил вас с матерью. И старался для вас и для всех жителей Капулы. Ты ведь тоже понимаешь, что без существенных изменений жизнь в вашем мире вскоре угаснет?
Фил кивнул и уткнулся носом в мою грудь.
— Прости, но мне все еще трудно говорить об отце, — признался смущенно. — Даже с матерью мы редко обсуждаем эту тему. Не дави на меня, ладно?
— Как скажешь, — сдалась я.
Разве можно обижаться на Фила, когда он так искренен? Наконец-то лед непонимания тронулся, и наши с ним отношения стали настоящими, честными. А там, глядишь, и до большой и чистой любви дойдет. Хм, может быть, не очень чистой… но определенно большой!
Фил улыбнулся (наверняка моей покорности, он же не знал, что это лишь видимость, и при первом же удобном случае я вновь подступлю к нему с расспросами). Взял мою ладонь и поднес к своим губам. Перевернул запястьем вверх. Я-то подумала, будто он собирается целовать. Но нет, он укусил, варвар эдакий.
— Ты что?! — я отдернула руку. — Зачем ты это сделал?
— Разве ты не знаешь? — Фил выглядел озадаченным.
Я потерла место укуса и поморщилась: цапнул порядочно, до крови.
— Даже не представляю. Вот уж не думала, что в тебе дремлют садистские наклонности.
Вновь услышав от меня незнакомое слово, Фил нахмурился. Что-то покумекал в своем диком мозгу и выдал:
— Нет, садить мы ничего не будем. Я же охотник. Хотя, если тебе очень хочется, можешь выращивать целебные и пряные травы возле дома. И хозяйству польза, и тебе не скучно.
Я глянула на него недовольно: опять он за свое. Нет, он не садист, определенно. Маньяк-домохозяин с замашками домината, вот он кто!
— Так для чего укус? — мне не впервой пришлось проявить настойчивость.
— Ты, правда, не знаешь? — призадумался Фил.
— Нет! — рявкнула я резче, чем собиралась. — Говори скорее, пока не рассердилась и не покусала в ответ.
Я многозначительно откинула шкуру и обвела глазами его тело, словно примеряясь. Что и говорить, пару сладких местечек выбрала. Не только для укусов.
Фил вздохнул и закатил глаза. Голосом строгого преподавателя на экзамене принялся вдалбливать неумехе мне простые истины варварского мира:
— Кусая жену в левое запястье, муж тем самым подтверждает, что сделал правильный выбор. Если со мной случится несчастье и тебе придется вновь выбирать мужа — такая метка возвысит тебя в глазах других мужчин. И даст право претендовать на лучшего мужа.
Да, что ни день, то открытия. Я набрала полную грудь воздуха и на секунду словно обмерла. Конечно же, приятно услышать от своего мужчины такое признание в любви. Пусть и варварское. И получить местный аналог обручального кольца с бриллиантом, который, при случае, можно загнать в ломбард.
Но упоминание Фила о его сложной работе убило первое восхитительное откровение.
— Пожалуйста, не говори так, — едва не плача, попросила я. Обняла и прижалась тесно-тесно.
Он коснулся губами моей щеки и проговорил, глядя прямо в глаза:
— Опасность всегда ходит за нами по пятам. Но я обещаю, что буду беречь себя для тебя.
— Мне показалось, или ты и действительно покраснел? — довольно пробормотала я.
— Тебе показалось, — отнекнулся Фил и отвернулся.
Мой сильный и храбрый варвар стесняется признаться жене в любви. Какая прелесть!
Я перекалилась через него, проявив чудеса ловкости, и вновь заглянула ему в лицо.
— Не стесняйся, нет ничего стыдного в том, чтобы иногда говорить жене комплименты.
Горячая ладонь Фила по-хозяйски легла мне на бедро, намекая на продолжение «чувственного банкета». От одного этого прикосновения во мне проснулось желание. Я издала легкий стон удовольствия и положила ладони на могучую грудь мужа. Почувствовала, как сильно стучит его горячее сердце.
— А как в твоем мире принято показывать свое расположение к жене? — вопрос Фила на секунду вывел меня из состояния эротической неги.
— Дарят им бриллианты — такие красивые блестящие камни, шубы, машины. А еще — белое платье. Пожалуй, это самый желанный подарок для всех девушек в моем прошлом.
В глазах мужа заплясали огоньки разгоревшегося с новой силой желания. Он улыбнулся краешком губ и жарко прошептал:
— Блестящих камней и машин в Капуле я не встречал, но вот последнее желание могу выполнить. Хочешь, подарю тебе белую шубу?
Он еще спрашивает? Какая же девушка откажется от такого предложения. Пока что роскошный белый мех я видела только на жрецах, и предложение мужа несказанно польстило моему самолюбию.
— Хочу! — не думая, согласилась я. — А у тебя она есть?
Фил нежно погладил мои волосы, коснулся губами виска.
— Нет — обронил решительно, — Но обязательно будет. А пока, моя красавица, прекрати болтать и найди для своего ротика другое занятие
Сказал и накрыл мои губы поцелуем, долгим и томительно-нежным.
Глава 20
Наутро мы поняли, что «медовый» сезон дождей окончен. Небо Капулы выплакало последние капли дождя на упившуюся влагой землю и посветлело с досады. Яркое солнце принялось активно согревать все вокруг, и казалось, будто весь поселок — это гигантская баня, хоть бери в руки таз с веником и чувствуй себя как дома.
Вернее — как в деревне у бабушки, любительницы попариться досыта, а после принять на широкую грудь пару рюмочек рябиновой настойки и вдоволь почесать языком с соседками.
