— Переходи сразу к делу, — потребовал Эйден. И пусть его пульс участился в ожидании беды, внешне король оставался несокрушимым.
Ралф поправил пустующий рукав камзола и достал из кармана сложенный конверт. Судя по сургучной печати с оттиском вставшего на дыбы тигра, известие пришло с одной из пограничных застав.
— Вчера в Гланселе, среди гранитных гор жители приграничной деревушки Гладен обнаружили древний храм, а в нем — огромных размеров морион. Настоящий клад для…
— Для некромагов, — закончил за него Эйден.
Вихрь предчувствий обратился бурей, способной снести хрупкий мир между Шилданией и Эйшеллией. Глансель каждое из государств считало своим анклавом и заявляло на него права. Множество споров возникало у королей-соседей по поводу этих ничем не примечательных гор. И только сравнительно недавно все стихло. Однако черта, определяющая границы каждой из претендующих сторон, так и не была проведена. И малочисленное население Гланселя считало себя в равной степени эйшелльцами и шилданцами.
Но вот появился новый повод для раздора. Жители Гладена, сами того не подозревая, своими действиями выпустили на волю призрака войны. И теперь он, как черная грозовая туча, навис над обоими государствами. Эйшелльцы наверняка заявят на храм свои права. При условии, что прознают о находке.
— Это еще не все, — продолжил доклад Ралф. — Наутро все рудокопы, обнаружившие храм, иссохли. Еще вечером были людьми, а к утру превратились в полуистлевшие мумии. Только один участник раскопок выжил — тот, что ушел ночевать домой. А камень, самый крупный из найденных, исчез с места раскопок.
— И под подозрение попали эйшелльцы, — Эйден не спрашивал, утверждал.
Морион всегда считался не просто магическим камнем, а камнем, связанным с миром мертвых. Его уникальные способности развивать темное ясновидение и хранить в себе демонические сущности снискали ему дурную славу. И только некромаги почитали его своей святыней.
— На кого же еще, — устало выдохнул Ралф и провел ладонью по лицу, точно смахивая с него уныние. — Как бы ни боролся Адалард с некромагией, в его стране все еще существуют отдельные группы не подчиняющихся приказам короля отступников. И они не упустили возможность заполучить морион — судя по описанию, самый огромный за всю историю. Жена одного из рудокопов заявила, что накануне смерти ее муж описывал камень, как обелиск, вдвое превышающий ее рост.
— Страшно подумать, для чего сильные маги смерти могут использовать подобный морион, — медленно произнес Эйден. — Что с населением Гланселя? Кто-то еще пострадал, кроме тех рудокопов, что обнаружили храм?
Ралф помотал головой и произнес хрипло:
— Все живы, но требуют отмщения. В смерти родных они винят эйшелльцев и рвутся отплатить им той же монетой. Более того: невзирая на предпринятые меры, новости быстро распространяются по всей Шилдании. Думаю, будет разумно, если король немедленно вернется в свою страну и наведет там порядок. Необходимо остановить распространение слухов, пока не случилось непоправимое.
Король вскинул голову и в упор посмотрел на советника.
— Затыкать людям рты — не самое разумное решение, — объявил он. — Прежде всего нужно прояснить ситуацию и мирно договориться с Адалардом. Если он отыщет и покарает виновных, неминуемый конфликт удастся предотвратить. Если мне не изменяет память, королю Эйшеллии выделили апартаменты недалеко от моих. Думаю, мне стоит нанести ему срочный визит.
Ралф изобразил на лице раскаяние и поклонился ниже, чем того требовали приличия.
— Боюсь, это невозможно, — бледнея, проговорил он. — Адалард отбыл из Хартии под покровом ночи, едва успев обменяться любезностями с королем Адрианом. За эйшелльцами, бесшумно опустившись в парке, прибыла железная птица. Если бы не одна страстная пара гостей, ставших случайными свидетелями отлета, я бы и сам узнал об этом только сейчас.
— Выходит, нам не остается ничего другого, как последовать примеру Адаларда, — резче, чем хотел, произнес Эйден. — Подданные без короля — все равно что тело без головы.
Он бросил полный решимости взгляд на склонившего голову советника и с силой захлопнул ставни на окнах, словно пытаясь отсечь от себя душистую весну и все, что с ней связано. Разум короля, готовящегося к защите или нападению, должен быть ясен и лишен любовного вздора.
Но позабыть Розалинду Эйден оказался бессилен. Ее образ преследовал его наяву, вытесняя все прочие мысли.
— Я немедленно возвращаюсь в Шилданию, — проговорил король, глядя в глаза друга и главного советника. — А ты, окажи любезность, прежде чем последовать за мной, наведи справки о некоей Розалинде Лавуан. Дочери хартийского барона, погибшего в сражении за короля.
Ралф едва не поперхнулся, услышав просьбу Эйдена. Советник и подумать не мог, что юная леди так западет в душу его королю.
— Какого рода сведения Вам необходимы? — несмело спросил Ралф, поправляя пустующий рукав камзола. — Вы намерены забрать девушку в Шилданию?
— Угадал, — подтверди Эйден. — Эта леди слишком хороша, чтобы томиться в нищете и носить лохмотья.
Он отвернулся к окну и посмотрел вдаль, туда, где серым хребтом гигантского дракона раскинулись горы Гланселя. Сердце короля разрывалось на части. Он не мог бросить Розалинду на произвол судьбы. Но и оставить свое королевство и подданных не имел права.
Ралф прочистил горло, прежде чем задать следующий вопрос:
— Что Ваше Величество намерены предложить в обмен на эту юную особу? Она подданная короля Хартии, и без ведома Адриана мы не сможем ее увезти.
Эйден резко развернулся к другу и решительно проговорил:
— Все что угодно. Эта девушка достойна того, чтобы отдать за нее полкоролевства. И жизнь, если понадобится.
Ралф не посмел возразить королю. Поклонившись, он покинул его апартаменты. И направился в приемную к Адриану, чтобы всеми правдами и неправдами выкупить у него его подданную.
Возле золоченых дверей, ведущих рабочий кабинет короля Хартии, Ралф нос к носу столкнулся с каким-то придворным, обряженным в слишком мрачную, неподобающую торжественному утру одежду. Этот высокий, худощавый мужчина только что вышел от Адриана и торжествующая ухмылка, больше походившая на оскал, сияла на его лице. В руках незнакомец держал контракт, заверенный личной печатью короля Хартии.
«Что ж, будем надеяться, что Его Величество Адриан сегодня никому не отказывает в просьбах», — решил Ралф. Простучал в дверь и поправил пустующий рукав камзола, дожидаясь позволения войти.
Глава 9
— Да кто же это такой настырный, — ворчала Джоси, спускаясь по ступеням.
А меж тем дверной колокольчик все продолжал трезвонить.
— Я открою! — Коум первым подбежал к двери и распахнул ее настежь.
На пороге стоял молодой человек, представившийся посыльным короля Адриана. Он вручил вдовствующей баронессе Лавуан пакет со словами:
