Розалинда, дабы не расстраивать мать, не стала признаваться той в том, что до глубины души презирает всех северян и вряд ли сможет полюбить одного из них. Астор Кюрель представлялся ей врагом, поработившим ее семью, да и все королевство.
Возраст же графа ее не пугал, скорее, напротив, ей казалось, что рядом с взрослым, умудренным опытом мужчиной она быстрее забудет пылкого и порывистого Эйдена. Но один момент не давал ей покоя.
— Матушка, ты упомянула, что король выбрал меня из-за дара лекарства… Граф Кюрель болен? Что-то серьезное?
Этого вопроса Аделина боялась больше всего. В эту минуту полжизни пронеслось в голове у несчастной матери. Она вспомнила, как держала новорожденную Розалинду на руках, как радовалась ее первому самостоятельному шагу и первому слову. Как отправляла ее подростком в пансион и как радовалась, когда она вернулась. И теперь ей придется отдать свое дитя в чужие руки и молиться, что судьба все же смилостивится над ее чадом.
— Во время последнего сражения, за месяц до подписания мирного договора, граф Кюрель получил серьезное ранение. Огненный снаряд угодил ему в грудь, и теперь потребуется много сил и энергии, чтобы здоровье Астора восстановилось. Он отказался от помощи врачей и заявил, что излечится самостоятельно. Но его лекарские силы слишком слабы…
— И мне придется подпитывать его энергетически, — вырвавшееся у Розалинды замечание прозвучало, как удар грома. — К чему нанимать врачей и опытных сиделок с лекарским даром, если их может заменить жена. Полагаю, в нашем союзе и речи не пойдет о взаимных чувствах, только выгода. Удобный брак для короля, парламента и графа. Но только не для меня.
Столько обреченности и уныния было в голосе дочери, что Аделина готова была разрыдаться. И только стремление поддержать Розалинду удерживало ее от этого.
— Прими от меня материнский совет и наставление прожившей жизнь женщины, — проговорила Аделина, заламывая руки. — Позволь сердцу принять этого мужчину. Я тоже не знала твоего отца до свадьбы, наши с ним семьи решили все за нас. Но мы прожили пусть недолгую, но счастливую жизнь. И пусть она не была похожа на сказку, но ты и твой брат Коум — самые что ни на есть главные подтверждения того, что счастье приходит в тот дом, где к нему стремятся.
Голос матери доносился до слуха Розалинды словно издалека, но оставлял после себя памятный след. Еще никогда Аделина не разговаривала с дочерью не как с ребенком, а как с юной женщиной, готовой переступить порог новой жизни.
— Наверное, ты права, матушка, — встрепенулась Розалинда и попыталась улыбнуться. Уголки ее губ предательски дрогнули, но печаль все еще заливала ее прекрасные изумрудные глаза. — Я сделаю так, как велит король. И попробую принять графа и расположить его к себе.
— Вот и славно, — одобрила ее решение мать. — Я никогда не сомневалась в твоей разумности и способности мыслить здраво. Кто знает, возможно, поражение короля обернется для тебя победой.
— Когда он приедет за мной? — тихо спросила Розалинда, так и не сумев вслух произнести имя будущего мужа. — Или нам придется ехать к нему, на север?
Аделина показала дочери конверт, который все еще сжимала в руке и достала из него вексель, заверенный королевской печатью Хартии.
— Король Адриан позаботился о твоем приданом. На указанную здесь сумму мы приобретем для тебя одежду и все необходимые аксессуары, в том числе и свадебное платье. Через неделю за тобой прибудет сестра графа Кюреля, мадам Бланш, она и отвезет тебя в имение брата. Здоровье графа не позволяет ему прибыть за тобой лично…
Розалинда подняла на мать полный сомнений взгляд.
— А как же свадьба, неужели ни ты, ни Коум не сможете на ней присутствовать?
Аделина глубоко вздохнула и, превозмогая обиду и страх за дочь, ободряюще сообщила:
— Я отправлю Джоси с тобой, пусть она и не терпит северян, за тобой последует куда угодно. Мне будет приятно знать, что за тобой есть кому присмотреть. Что же до свадьбы — мне не хочется тебя огорчать, но пышного торжества не предвидится. Вас с графом обвенчает священник в домовой церкви, а единственным гостем из столицы будет представитель парламента, который оформит ваш брак документально.
Розалинду отсутствие большого числа приглашенных даже порадовало, в ее теперешнем тревожном состоянии ей не хотелось появляться на публике. А вот то, что ее родных не пригласили на свадьбу, юную леди Лавуан несказанно опечалило. Как и то, что после отъезда Джоси ее мать останется практически в полном одиночестве.
— Как же ты будешь жить, когда Коум отправится в академию? — покачала головой Розалинда. — Ведь ты останешься совсем одна в поместье.
— Это нестрашно, — заверила ее Аделина. — Сан-Бине находится недалеко от Фьюре, и я смогу довольно часто видеться с Коумом. К тому же, меня утешает мысль о том, что когда твой муж совершенно поправится, то вы обязательно навестите меня в моем уединении.
Розалинда прикрыла глаза и на одном выдохе проговорила:
— Я тоже на это надеюсь.
— Отложи печали в сторону, милая, — попросила Аделина, положив руку на плечо дочери и ободряюще сжав его. — У тебя сейчас есть заботы поважнее. До отъезда осталось не так много времени, нужно воспользоваться им с умом. Что скажешь, если мы с тобой пройдемся по магазинам и съездим к модистке? Теперь мы можем себе это позволить.
Впервые за время разговора Розалинда искренне улыбнулась и лукаво взглянула на мать.
— При одном условии, — пропела она. — Ты выберешь что-нибудь для себя и для Коума. Не хочу тратить все на себя, когда вы находитесь в нужде. Полагаю, ни король Адриан, ни граф Кюрель не потребуют с меня отчета о тратах.
Аделина не могла не восхититься великодушием дочери и запечатлела на ее щеке душевный поцелуй.
— Если это доставит тебе радость, то я не против. А сейчас давай вытрем слезы и умоемся, а после отправим посыльного к Орели. Она как никто смыслит в модных туалетах и окажет нам неоценимую помощь.
На следующий же день, прогуливаясь по модным магазинам в сопровождении матери и виконтессы Шарлон, Розалинда чувствовала себя почти счастливой. И только один вопрос не давал ей покоя.
— Орели, а Вы что-нибудь слышали… о… — она так и не решилась произнести вслух имя короля Шилдании.
Не выдержав ее тревожного взгляда, Орели отвернулась и произнесла:
— Боюсь, тебе придется забыть о нем навсегда, деточка… Эйден отбыл вчера утром и вряд ли вернется в Хартию. Я пыталась расспросить придворных о причине столь спешного отъезда, но король Шилдании, как призрак, растворился вместе с первыми лучами солнца.
— Прости, милая, мне не следовало разрешать ему ухаживать за тобой, — хрипло произнесла Аделина. — Вот уж не полагала, будто король может вот так прилюдно ухаживать за леди, а после испариться, оставив ее ни с чем. Выходит, недаром всех шилданцев считают распутниками и льстецами, поведение их короля — самый яркий тому пример.
