— Из-за чего началась война? — испуганно пробормотала она, приложив руку к сердцу. Оно стучало так, словно собиралось выбраться из ее груди и улететь в далекий Глансель, на помощь Эйдену. — Кто побеждает?
Занятая работой, модистка не увидела, как побледнело лицо графини, и не расслышала истерических ноток в ее голосе.
— Никто не побеждает, — буркнула Софи, — оба короля, и Адалард, и Эйден, могущественны и хитры, и никто из них не может побороть соседа. Стоит одному отвоевать небольшой участок, как на следующий день противник отбрасывает его назад. Две страны с разным оружием, но с одинаковой мощью, словно перетягивают канат, а меж тем несут многочисленные потери.
В отличие от Софи, Астор заметил, как его супруга отреагировала на известие. И решил добавить терзаний ее и без того раненой душе.
— Шилданцы уничтожили отряд эйшелльцев, всего лишь обследовавших горы Гланселя. После этого Адалард предложил Эйдену отдать спорную территорию в его распоряжение, но этот нахальный мальчишка отказался. Не приняв условий соседа, он развязал кровопролитную войну и непременно пострадает от этого, — Астор сделал короткую передышку, наблюдая за реакцией Розалинды. Остался доволен и продолжил: — Не далее чем вчера мне стало известно, что король Шилдании просил нашего Адриана о поддержке, но Изидор мудро отказался вмешиваться в чужие дела. Недалек тот час, когда маги Эйшеллии сокрушат южного соседа и вместо гор Гланселя покорят всю Шилданию. А Эйдена казнят, если прежде он не погибнет в одном из кровавых сражений.
Астор громко расхохотался, не сдерживая самодовольства. Его темной стороне было безмерно приятно видеть, как расстроилась Розалинда. Только он, граф Кюрель, отныне и навеки ее единственный мужчина — и в сердце, и в мыслях.
От оглушительного смеха мужа у Розалинды закружилась голова. И она непременно упала бы, если ей на помощь не подоспел Блез. Он помог графине сойти со стула, на котором та стояла, и подвел ее к своему господину.
— Вы сию же минуту отправитесь в мою спальню и станете покорно дожидаться моего возвращения, — непримиримым тоном приказал жене Астор. — И если к моему приходу на Вашем лице сохранится это скорбное выражение, клянусь, что жестоко накажу Вас.
Розалинда не нашла сил, чтобы ответить. Незаметно кусая щеку изнутри, она едва держалась, чтобы не разрыдаться и не выбежать вон. Она поклонилась Астору и, покачиваясь от обрушившегося на нее горя, медленно побрела по мрачным коридорам замка.
Граф же остался в комнате и, как ни в чем не бывало, продолжил обсуждать с модисткой туалеты графини. И сделал вид, что не замечает красного от плохо скрываемой злобы лица Софи. Чужое сострадание не находило в нем отклика.
Глава 15
где-то в горах Гланселя
год 20017 от ПВД, июнь
Двое мужчин в длинных плащах, отороченных мехом, благоговейно опустились на колени возле гигантского мориона, возвышавшегося над ними, как властитель мира над простыми смертными. Внутри камня, пробужденная древними заклинаниями, пульсировала мрачная сущность — такая же черная, как ночь, опустившаяся на горы.
За пределами пещеры, в которую похитители перенесли жуткую святыню, завывал ветер. С каменных сводов, согретых разведенным костром, стекала вода. Каждая капля словно отсчитывала секунды до того, как в светлый мир вернется сильнейший из демонов сумрака, самый жестокий из всех, когда-либо ступавших на землю смертных. Много столетий проспал он, заточенный в магическую темницу, и вот настал час пробуждения.
Человек, находящийся у самого подножия мориона, закончил чертить пентаграмму и обессиленно распластался, издав тихий стон.
— Сигард!.. — Помощник поспешил ему на выручку. — Терпи, сейчас я перевяжу твои раны.
Беал — высший демон, чтобы воззвать к его милости, требовалось не просто обладать знаниями, но и пожертвовать жизнью. Лишь начерченные кровью знаки и пентаграммы годились для ритуала.
— Не сейчас, после… — прохрипел Сигард, отталкивая руки с бинтами и не позволяя перевязать себе запястья. — Твой отец ищет нас и может помешать нашему замыслу. Мы и так слишком долго ждали полнолуния. Керт, возьми… сделай это!
Он сорвал с шеи амулет — обломок мориона с выгравированным на нем символом. Испачканный кровью владельца камень хищно блеснул в отсвете костра.
— Скорее, вложи его в обелиск, и да свершится предначертанное!
Бледное изможденное лицо Сигарда исказила злорадная улыбка. Всю свою жизнь он потратил на то, чтобы отыскать недостающую часть мориона и пробудить ото сна великого демона. Не он ли обошел все три королевства и нашел следы последних некромагов, что спасли от уничтожения темную святыню. Не он ли пересек море Блессинг и в запретных землях, не освященных светом богини, потерял свое войско в сражении с низшими демонами — хранителями амулета. Не он ли, оставшись в полном одиночестве, сумел переманить на свою сторону старшего сына короля Эйшеллии.
Но напрасно Адалард ищет Керта среди серых гор, ему уже не вернуть сына. В наследнике Эйшелльского престола взыграла темная кровь предков-некромагов, а Сигард запрещенными заклинаниями многократно усилил эту темную страсть влиятельного помощника.
— Да, господин, — Керт учтиво склонился перед наставником и подрагивающей от нетерпения рукой принял амулет.
Не отрывая напряженного взгляда от великого сокровища, прислонил он недостающую деталь к гигантскому мориону. И тут же каменное сердце зажглось пламенем преисподней, запульсировало. Ожило.
— Не-е-ет!.. — завопил Керт, судорожно сжимая запястье.
Ладонь его, коснувшаяся мориона, почернела. Ни один смертный не мог притронуться к святыне и сохранить жизнь. Беалу нужно много сил, чтобы вырваться из заточения, и он жадно принимал каждую жертву.
Юный принц, наследник могущественной Эйшеллии, усыхал на глазах. Напрасно он призывал на помощь своего учителя и таращил на него заплывшие тьмой глаза. Спустя секунду морион испил его до дна, оставив у своего подножия полуистлевшую равнодушную мумию. Только сведенные предсмертной судорогой конечности и оскаленный в беззвучном крике рот напоминали, что Керт до последнего надеялся, будто учитель и призванный им демон пощадят его.
— З-у-у-ум-м… На-а-ам-м… Эр-р-р-ихен!.. — Сигард возвел руки к потолку пещеры и принялся взывать к заточенному в камне демону.
Древние, давно забытые слова заставляли морион дрожать и разгораться ярче. Внутри него закрутился сотканный из ночи смерч. Хриплое эхо вторило черному магу и заставляло его лоб покрываться холодной испариной. Еще никогда Сигард не казался себе таким маленьким и жалким. Он страшился Беала и восторгался им. Только этот великий демон мог обращать людей в пепел одним прикосновением и высасывать из них душу, управлять легионом низших темных духов и открывать своим слугам доступ к силе мертвых, неистощимому источнику энергии.
Закончив длинное, заученное наизусть заклинание, Сигард обессиленно упал на колени. Кровь все еще сочилась из его ран, но он словно не чувствовал боли. Его внимание было приковано к мориону. Из магической темницы стали вырываться низшие демоны — верные помощники Беала. Их заточили вместе с господином, но его сила позволила им выжить столь долго.
