— Поднимите вначале его.
— Но он предатель, Ваше Величество, — слабо запротестовали и хартийцы, и шилданцы. — Стоит ли тратить на него силы?
— Так нужно! — Эйден остался непреклонен. — Он послужит примером того, к чему приводит некромагия. Если выживет.
Огненный шар солнца выкатился на небосклон и приласкал теплыми лучами поле боя и утомленных воинов. Этой ночью Беал не получил ни одной светлой души, ни одного дара. Как не получил он и долгожданного помощника, должного стать ему новым вместилищем.
Тьма рассеялась, и изможденные победители нестройной вереницей потянулись в сторону Бэтлтона. Тигры до того ослабли, что не могли подняться в воздух, а маги едва передвигали ноги. Этот бой они выиграли, но война еще не окончилась.
Первое, что намеревался сделать Эйден, вернувшись в Бэтлтон, — отправить Адаларду сообщение о том, что искать его сына, как и проклятый морион, больше нет нужды. Керта уже не спасти, а вот избавить народ от войны — пора.
Глава 25
Шилдания, Бэтлтон,
год 20022 от ПВД, сентябрь
— Верн, есть новости? — Розалинда в тысячный раз за утро задала этот вопрос и все с тем же болезненным нетерпением всмотрелась в суровое лицо главного хирурга.
— Они возвращаются, — кивнул Верн. Он только что вернулся от дозорной башни, получив долгожданное известие. — Готовь носилки и кровати.
Розалинда вскрикнула и приложила руки к груди.
— О, Пресветлая!.. — от страха она перешла на шепот. — Неужели…
Верн положил сильную ладонь на ее хрупкое плечо и заглянул в блестящие от слез глаза:
— Они живы — для нас это главное. Будь сильной девочка, дозорные сообщили, что у нас с тобой будет много работы.
Розалинда кивнула и вздернула подбородок. Главный хирург прав, лекарке нельзя поддаваться панике.
Через полчаса отряд короля вошел в Бэтлтон. Едва сообщив о победе, Эйден распорядился отправить пострадавших в госпиталь. Тигры и маги за время пути обессилели совершенно. Да и сам король пошатывался от усталости, но сохранял на лице бодрое выражение. Разговаривая с подданными, он стремился, чтобы голос его был тверд, а рука, опершаяся на Ардо, не дрожала.
И только самые близкие люди заметили, какой ценой далась Эйдену победа. Ралф то и дело поправлял пустующий рукав камзола, искренне переживая за друга, но не смея прервать речь короля.
Розалинда не могла больше ждать. Позабыв о своем положении и возможных последствиях, ринулась она к Эйдену. В ярком платье, с разметавшимися волосами, она походила на огненную стрелу, выпущенную из арбалета. Грудь ее высоко вздымалась, глаза светились волнением и любовью.
Увидев ее, Эйден замолчал. Словно весь мир вокруг него исчез, и осталась лишь она — его огненная роза. Такая близкая и желанная. Как бы он хотел подхватить ее на руки и закружить в объятиях. Но сил его хватило только на то, чтобы одарить ее лишь слабой улыбкой.
— Как я рада видеть Вас, — Розалинда замерла напротив и спрятала предательницы-руки за спиной. — Вы позволите мне осмотреть Ваши раны?
Эйден взглянул в ее прекрасные глаза и понял, что именно ради них он полез в самое пекло. Надежда на простое, недоступное многим королям человеческое счастье лишила его разума, но сделала безмерно храбрым и настроила на победу.
— Мои душевные раны Вы уже залечили, а телесные подождут, — сказал он так, что ни у кого из присутствующих не осталось сомнений в его истинных чувствах.
Розалинда сделала глубокий вздох, не смея ответить так, как приказывало сердце. Щеки ее налились персиковым румянцем, а в животе закружился хоровод легкокрылых мотыльков. Не сразу она почувствовала, как кто-то коснулся ее ладони.
— Миледи, Ваш муж… — тихо произнесла одна из помощниц Верна, привлекая внимание графини. — Он требует Вас.
Опомнившись, Розалинда обернулась на голос. Осчастливленная возвращением Эйдена она и думать забыла об Асторе. И сейчас, услышав о его требовании, пришла в уныние:
— Неужели и в такой момент он не может оставить меня в покое… — вздрогнула она и закрыла лицо руками. — Это невыносимо…
— Миледи, он при смерти и хочет попрощаться… — предупредила девушка-санитарка.
— Что?.. — Розалинда опомнилась.
Ей и в голову не могло прийти, что Астор мог пострадать, в то время как король остался цел. Граф Кюрель совсем не тот человек, что способен первым ринуться в бой и пожертвовать собой ради спасения других.
— Кюрель вопреки моему предупреждению притронулся к артефакту некромагов и едва не поплатился за это жизнью, — неохотно сообщил Эйден. Он намеренно не сказал «Ваш муж». Но и не смог скрыть от Розалинды правду. — Заточенный в морионе демон истощил его силы и ранил. Боюсь, даже Ваших сил не хватит, чтобы спасти его от смерти.
Вопреки ожиданиям, Розалинда не испытала ни радости, ни облегчения. Понимание произошедшего медленно накрывало ее душным пологом, заставляя вспомнить о долге и собственной чети. Не позволяя себе взглянуть в глаза Эйдену, она подала руку санитарке и попросила:
— Отведите меня к нему, пожалуйста…
Ноги не слушались ее, а перед глазами словно пробегала яркими всполохами вся ее жизнь с Астором. Она чувствовала себя так, будто вновь шла по проходу церкви, готовая вручить себя холодному незнакомцу.
Эйден рванул к ней, но Ралф удержал короля от опрометчивого поступка.
— Людская молва может быть куда опаснее всех демонов преисподней, — предупредил советник. — Она должна остаться при нем и проводить его в последний путь. Ни у кого не должно возникнуть желания подозревать Вас в смерти соперника.
Эйден устало прикрыл глаза и кивнул, соглашаясь. И лишь одна мысль не давала ему покоя:
— Кюрель наверняка попытается вновь воспользоваться силами жены для восстановления. Я не желаю, чтобы он тянул из нее дар.
Ралф поддержал опасно покачнувшегося короля и заверил его:
— Даже будучи при смерти, нельзя нарушать законов Шилдании. Не волнуйтесь, Ваше Величество, я прослежу за Кюрелем. А Вам следует отдохнуть — как и Вашим боевым магам, и тиграм. Адалард непременно прознает о морионе и нанесет ответный удар.
— В прошлом бою мы лишили эйшелльцев почти всех летательных аппаратов, — не без гордости заявил Эйден. — К тому времени, как они нарастят мощь, мы успеем прийти в себя. Какими бы сильными не были их маги, им не построить и не оживить их адские механизмы за несколько суток.
И все же, несмотря на столь громкое заявление, Эйден отправился в свои покои. Ралф поручил короля заботам Верна и прислуги, а сам отправился исполнять данное обещание. Астор Кюрель, как ядовитый паук, мог жалить и будучи при смерти.
Розалинда вошла в лазарет, но мужа в нем не оказалось. Врачи сообщили, что граф призвал к себе своего камердинера и потребовал перенести его в его покои.
