— Идет!.. — выкрикнул дозорный с вершины горы и указал рукой в нужном направлении. — Поезд!..
Розалинда вздрогнула и внутренне сжалась. Воины оставили свое занятие и поспешили к другому проходу — чтобы успеть преградить эйшелльцам не только вход в тоннель, но и выход из него.
А вскоре до их общего слуха донесся шум приближающегося поезда.
Составы эйшелльцев, подпитанные магией, передвигались без рельс. Они ревели и лязгали, словно у них внутри сидел гигантский голодный монстр.
— Пресветлая, сохрани нас… — прошептала Розалинда.
По ее телу пробежала дрожь, ладони стали холодными, а мысли спутались.
— Пора! — приказал Ралф и подал ей руку.
На нетвердых ногах Розалинда добралась до входа в туннель и, повернув, выставила вперед правую руку. Воззвала к своему дару, и из ее ладони потекло дымное марево. Оно становилось все темнее и плотнее, и вскоре все пространство пещеры заполнилось им.
— Уходите, — обратился к Розалинде Ралф, — теперь наша очередь.
Но она отрицательно мотнула головой и продолжила свое занятие.
Окруженные с двух сторон, окутанные едким дымом, испуганные и дезориентированные эйшелльцы сдались спустя несколько минут. Побросав оружие, они вышли из туннеля, оставив в нем свой поезд и гордость. Их было не так много — чуть больше сотни, но все оказались сильными магами движения и опытными инженерами. Если бы не дым, они не позволили бы шилданцам одолеть себя.
Розалинда потратила много сил, но чувствовала такой эмоциональный подъем, что готова была проделать весь обратный путь пешком. Она не стала боевым магом в своей стране, но и ее дар не пропал даром.
— И дым стал дороже пламени… — вслух вспомнила она слова матери, когда Ралф помог ей забраться в карету.
Советник бойко поправил пустующий рукав камзола и поклонился.
— Светлая Богиня знает наперед все судьбы, — речь Ралфа, как и всегда, была преисполнена мудрости, — и одаривает каждого по своему усмотрению.
Он с улыбкой прикрыл дверцу кареты и оседлал своего жеребца. Отряд шилданцев возвращался в Бэтлтон с победой. После об этой битве сложат легенды. Розалинду провозгласят национальной героиней и воспоют ее в поэмах. А пока…
Шилдания, Бэтлтон,
год 20022 от ПВД, сентябрь
Пока ее ждала трогательная и невероятно счастливая встреча с королем Шилдании.
Презрев болезнь, Эйден вышел навстречу победителям и едва сумел дождаться, пока отряд войдет в ворота Бэтлтона. Он не стал расспрашивать советника и воинов и результатах похода — в том не было нужды. Сияющие лица победителей-шилданцев и угрюмые — пленных эйшелльцев не оставляли повода для сомнений в успехе операции.
И все же короля до последнего терзала тревога за Розалинду. Те долгие часы, что ожидал он известий, показались ему вечностью. Подумать только, судьба государства и душевный покой короля зависели от одной хрупкой леди. И Розалинда не подвела.
В тот момент, когда она выходила из кареты, Эйден на секунду лишился дара речи. Такой он еще не видел Розалинду. Перед ним предстала вовсе не та юная нимфа, что растревожила сердце скромным очарованием. А сильная, уверенная и невыразимо прекрасная богиня. Дикая роза окрепла и приготовилась стать лучшим цветком во всей Шилдании.
— Не представляете, как я счастлив видеть Вас в добром здравии, — Эйден шагнул навстречу Розалинде и поклонился. — Ваш поступок достоин наивысшей награды.
Но его галантность не ввела Розалинду в заблуждение. Король все еще был слаб — его выдавала бледность и некоторая медлительность в движениях.
— Для меня самой большой наградой станет Ваше благополучие, — нараспев произнесла Розалинда. — Надеюсь, Вы позволите мне лечить Вас и дальше.
Ей до боли хотелось сказать больше, позволить себе дерзость и обнять Эйдена. Но на людях она по-прежнему должна была держать себя в рамках.
— Буду безмерно счастлив, — улыбнулся краешком губ король и коснулся темной раны. — Поверьте, я нуждаюсь в Вас как никогда.
Его взгляд на секунду задержался на ее губах — даже будучи болен, Эйден не переставал желать свою прекрасную розу.
Из толпы придворных шагнула вперед Раяс и осторожно произнесла:
— Ваше величество, могу ли я сопроводить леди Лавуан в ее покои и помочь привести себя в порядок?
Розалинда бросила на себя критический взгляд и пришла в ужас: платье помято и испачкано, волосы растрепаны, а на щеках наверняка сажа.
Но Эйден не замечал подобных мелочей, в глазах влюбленного мужчины его женщина всегда прекрасна.
— Разумеется, наша героиня наверняка устала, — произнес он и добавил: — Для разговоров мы найдем другое время.
Король позволил дамам уйти, и сам отправился в свои покои. Но прежде попросил Ралфа разместить в крепости пленных, а после явиться к нему с подробным докладом. Беспокоить Розалинду расспросами о военном походе он не стал. Для любимой леди он приготовил другую, не менее важную тему для разговора.
Не успела Розалинда искупаться и переодеться, как в дверь ее покоев постучали. На лице леди расцвела улыбка — она ждала встречи с Эйденом так, как ждут дети подарка на день рождения. Самого дорогого и самого желанного.
— Зои, открой, — попросила Розалинда и украдкой поднесла к лицу зеркальце.
Собственное отражение убедило ее в том, что она выглядит прелестно с высокой прической, легким дневным макияжем и горящим любовью взором. Освобожденная, теперь она могла позволить себе яркие наряды и модные туфли. И не носить ненавистные чепцы. И перчатки — никогда больше.
Дверь отворилась, и горничная присела перед королем в глубоком реверансе. Эйден, одетый с изысканной простотой, со слегка взъерошенными волосами смотрелся как дерзкий юноша, впервые оказавшийся на балу. Его взгляд и его улыбка говорили об его искренней радости. В руках он держал букет фиалок.
— Вы не оставите нас ненадолго? — не отрывая взгляда от Розалинды, попросил он Зои.
Горничная тут же уловила намек и, прошелестев юбками, вышла. И первое, что сделал Эйден — немедленно запер за ней дверь. Больше он не дозволит помешать его единению с Розалиндой. Ни людям, ни животным, ни даже духам.
— Простите мне мою дерзость, — поклонился Эйден, — но я не могу иначе. Впрочем, у Вас есть право выставить меня…
Розалинда приложила ладонь к пылающей груди и отрицательно помотала головой. Все слова перемешались в ее голове, но прогнать Эйдена он не смогла бы. Слишком истомилась она по настоящей любви, по человеческому теплу.
Эйден подошел к ней и вручил букет. Розалинда машинально приняла его и зарылась носом в нежные соцветия, вдохнула благоухающий аромат богини. Блаженно прикрыла глаза.
Эйден едва не задохнулся от нахлынувшей страсти. Необычайно нежно он обхватил ладонями ее плечи и приблизил к ней свое лицо. Сдерживаться дольше он не мог.
