Мне же оставалось надеяться, что когда это случится, я уже буду жить-поживать во дворце жрецов и размышлять только над тем, что скушать на завтрак и какие из украшений выбрать для встречи с вечерним гостем. Или гостями. Любви интересных мужчин много не бывает.
О, да, в последнее время я стала жадной до плотских утех. Ма заставила сына на время забросить постоянную работу и вплотную заняться добыванием пищи. Конечно, старуха понимала, что может получить за это по шее от жрецов. Но осознанно пошла на риск. И теперь две ее родных дочери и одна приемная получали достаточно еды, воды и свободного для танцев времени. А вот порции тычков и затрещин, напротив, сократились вдвое. Нельзя же портить товар перед продажей.
Как мало, оказывается, человеку нужно для счастья. Сытая и почти довольная, я снова научилась мечтать. И с нетерпением ждала того момента, когда смогу блеснуть на сцене перед красавцами-жрецами.
Мы с Ка все еще продолжали тренировать интимные мышцы, но договорились не посвящать Мну в свой небольшой секрет. Обойдется. Если с Ка я еще готова была делить жрецов, то про ее старшую сестренку и думать побаивалась. Пусть ей достанется в мужья какой-нибудь охотник или фермер. Выращивать кукурузу у нее наверняка получится лучше, чем танцевать.
Для себя же мы с Ка рисовали совсем другое будущее. Я была готова к новым приключениям на все свои нижние сто пятьдесят. Вернее, уже на сто двадцать или около того. За время пребывания у дикарей мой вес пришел в норму, и из толстушки я превратилась в настоящую стройняшку. Не ту изможденную диетами фотомодельку, что ценились в моем мире. А в исконно русскую красавицу, пышную в нужных местах и подтянутую, как молодая сосенка.
Глава 11
Стоило мне воспрянуть духом и уверовать в собственную привлекательность, как мой воображаемый любовник удостоил меня визитом.
Фил явился под утро. По-хозяйски откинул пушистый плед и прилег рядом.
— Перестал дуться? — уточнила я. — Поостыл, мой реактивный двигатель?
Фил сделал вид, будто раздумывает над вопросом. И не спешил приступать к решительным действиям.
Чтобы не выдать, как сильно соскучилась, я отвернулась и бросила взгляд на горящий камин. Осмотрела спальню, в которую закинуло меня воображение. Здесь было очень уютно и, пожалуй, слегка гламурно. В интерьере преобладали оттенки белого: от молочного до льняного. Золотистые цветочки на обоях и люстра из богемского хрусталя дополняли общий фон, придавали ему тепла и экстравагантности. Светлая мебель с богатым оформлением утверждала, что дизайнер задумал оформить комнату в стиле рококо.
Фил потянулся к лифу моей ночной сорочки и промурлыкал:
— Почему же поостыл? Напротив, полон сил и энергии.
Его ловкие пальцы быстро справились с крохотными перламутровыми пуговками, стянули шелковую ткань с моих плеч. Коснулись груди.
Я глубоко вздохнула и прикрыла глаза от удовольствия. Все мое тело отреагировало на это легкое прикосновение с присущей ему страстностью. Сердце гулко застучало в груди, готовое выпрыгнуть наружу.
— Что же ты так надолго оставил меня? — слегка укорила я Фила.
— Ты скучала? — спросил он и коснулся губами моей шеи.
Внизу живота у меня точно полыхнул пожар, горячие искры страсти взбудоражили кровь. Все ощущения обострились до предела. Стройное мужское тело, прижатое к моему, сводило с ума и заставляло забыть обо всем на свете.
Я провела рукой по мускулистому плечу Фила, погладила его шею.
— Скучала, — голос мой подрагивал от страсти. — А ты?
— И я, — признался Фил. — Больше, чем ты можешь себе представить.
Большие сильные ладони легли на мои лопатки. Скользнули вниз и обхватили ягодицы. Дикарка внутри меня готова была взорваться от желания.
Фил осторожно, но настойчиво перевернул меня на спину. Его неспешные, трепетные прикосновения отзывались в каждой клеточке моего тела.
Он наклонился и взял губами мой сосок. Я выгнулась навстречу, обхватила руками его широкую спину. Мне так хотелось ощутить, как его твердое и горячее мужское достоинство проникнет в мои глубины. Слиться с ним воедино.
С моих губ сорвался жалобный всхлип. Больше всего на сете я боялась проснуться.
— Тебе так не терпится? — поддразнил меня Фил.
Вместо ответа я закинула одну ногу ему на бедро и подалась вперед. Прикосновение его напряженной плоти к моему заветному местечку привело меня в неистовство.
Фил на секунду отстранился, но только лишь для того, чтобы стянуть с меня сорочку. Шелковая ткань упала к подножию кровати, а мой непревзойденный любовник вновь накрыл меня своим телом. Завладел моим ртом в долгом, томительном поцелуе.
Дрожь восторга волной прокатилась по моему телу. Между ног стало горячо и влажно. Я дышала так тяжело, словно взбиралась на высокую гору.
— Пожалуйста, Фил!.. — мой хриплый крик эхом пронесся по огромной спальне.
— Открой глаза, — приказал Фил. — Мне нравится, когда ты смотришь на меня в этот момент.
Я подчинилась. Сквозь туманную пелену страсти увидела, что в изголовье кровати стоят трое незнакомцев. Улыбаются ехидно и обсуждают между собой происходящее. Их внешность показалась мне до боли знакомой. Жрецы?..
Я не испытала ни стыда, ни раскаяния. Только дикое недовольство. Как посмели они нарушить наше с Филом уединение? Ворваться в наш райский уголок в самый неподходящий момент.
— Что вам здесь нужно?! — взревела я. — Убирайтесь!
Жрецы посмотрели на меня с легким укором.
— Идем с нами! Ты же сама хотела, помнишь…
Белоснежная комната закружилась у меня перед глазами. Фил, словно застуканный на месте преступления, сполз с кровати и отошел в сторонку.
Я наблюдала за ним и все больше удивлялась происходящему. Мы все уже находились в пещере Ма, от красочного антуража не осталось и следа. Мне захотелось разреветься от досады. Такая фантазия уплыла таракану под хвост.
— Почему ты молчишь? — упрекнула я Фила. — Они так-то хотят меня в гарем к себе забрать, если ты не в курсе!..
Фил переступил с ноги на ногу и признался:
— Табу нарушать нельзя.
После этого откровения я и вовсе озверела. Вскочила с каменного пола и стала шарить по пещере в поисках сковородки. Или другого метательного орудия. Как назло, ничего тяжелого под руку не попалось, пришлось ограничиться гневным воплем.
— И ты туда же! Как вы все меня достали, Калкины подкаблучники!
Я притопнула с досады и ойкнула: острый камень впился мне в босую пятку. От боли у меня искры из глаз посыпались.
Жрецы и глазом не повели, глядя на мои мучения. И только Фил — мой добрый и сильный Фил — бросился на помощь. Поднял меня на руки и прошептал в самое ухо:
