— Калки с ней, с этой Калки. Никому тебя не отдам.
Вот это совсем другой разговор. Я моментально его простила и передумала крушить и убивать. Обвила руками шею Фила и положила голову ему на плечо.
— Пора! — крикнул мне жрец.
— Нет, — отмахнулась я. — Не пойду с вами, передумала.
— Как передумала?! — возмутилась Ка. — Вставай. Скоро придут.
Я разлепила глаза и обиженно глянула на варварку.
— Мне такой сон снился! А ты все испортила.
— Прости, — смутилась девчонка и разочарованно добавила: — Не хотела. Мешать.
— Ничего, — подбодрила я, широко зевая. — Самое интересное все равно уже закончилось. Точнее — и не начиналось.
Сегодня должна была решиться наша дальнейшая судьба. Мы ждали посланников жрецов. Эти беловолосые красавчики поступали весьма хитро. Отправляли своих людей собирать с подданных «дань» в виде продуктов, а заодно и проверяли на профпригодность местных красавиц.
Вопреки ежедневной традиции, Ма не отправила нас с утра на работы. Она сама принесла дров и «подкормила» почти угасший костер. Поняла, старушка, что танцевать, подрагивая от холода, не слишком удобно.
— Иди. Неси. Траву! — прикрикнула Ма на замечтавшегося у огня сыночка.
Видно, собралась встречать дорогих гостей со всем размахом.
— Собирать! — это она уже нам. — Чай!
— Чего? — я не поняла команду и переспросила у Ка, что он меня требуется. — Какой чай? Тут такого сроду не водилось.
Оказалось, в «кладовке» старухи-старьевщицы заныкано немало интересного. Погромыхав посудой и дважды упомянув всуе Калки, Ма добыла три вычурно вырезанные тыквы-горлянки и — о чудо! — старенький латунный самовар.
На последнее сокровище я уставилась, как завороженная. Вот так открытие. Самовар был покореженным, несуразным, но определенно нужной конструкции. Краник, паровик, конфорка — все на месте.
— Вот тебе, бабка, и каменный век, — не выдержала я. — Что ж вы раньше-то молчали, что у вас такое чудо есть? Погрелись бы вечерком.
Ма зыркнула на меня исподлобья и любовно смахнула с самовара пыль. Сунула в руку младшей дочери кожаный мешочек.
— Только. Высоким гостям, — одернула меня Ка. — И по праздникам.
— Бережем. Сокровище, — добавила Мна, с фанатичным блеском в глазах поглядывая на сверхсекретный для нее механизм.
«Интересно, самовар изготовили еще до катастрофы или уже после? — подумала я. — Или эта вещичка прибыла к дикарям из другого мира? Моего мира».
Но озвучить вопрос вслух не решилась. Со старшей дикаркой шутки плохи: за любопытство она нос не только оторвет, но еще и съест. А если распробует, то останутся от Варечки только рожки и ножки.
— Идем, — Ка потянула меня за руку в сторону выхода. — Ма сердится.
Варварка привела меня в густые высокие заросли осоки и показала маленький, едва различимый в общей зеленой массе кустик розовато-белых цветочков.
— Собирать. Чай, — пояснила она.
— Теперь ясно, почему вы не пьете чай, — пробурчала я. — Одуреешь собирать такую мелюзгу.
За час с небольшим мы с Ка набрали едва ли по горсти пригодных для заваривания растений. Слишком они были маленькими и попадались крайне редко. А бродить по плечо в остролистной траве — то еще удовольствие.
— Может, уже достаточно, — я раскрыла ладонь и умоляюще взглянула на подругу.
Та отрицательно мотнула головой. Приложила к мешочку четыре сложенных вместе пальца.
— Столько.
— У-у-у, — простонала я. Вспомнила размеры калебасов и поняла, что нужного количества «заварки» нам не набрать никогда. — Почему нельзя было заранее приготовить эту травку? Как чай пить, так и калебас вырезать.
Настроение у меня стало откровенно гадким.
— Нельзя, — вздохнула Ка. — Надо свежее. Быстро портится.
— Кто бы сомневался, — продолжила я бурчать. — В вашем мире все через горлянку.
Но уже спустя минуту нашелся выход из ситуации. На глаза мне попался огромный кустарник, усыпанный точно такими же розовыми цветочками. Я растерла один в пальцах, понюхала: приятно пахнет, мятой. То, что шаман прописал.
— Беру свои слова обратно, — возликовала я (шепотом, чтобы не услышала Ка). — Справедливость восторжествовала. Надеюсь, посыльные жрецов не заметят подмены. В крайнем случае, отвлеку их на себя.
Для пущей убедительности я потопталась в зарослях осоки еще с десяток минут и с видом единственного кормильца семьи вручила варварке свою «добычу» — полные пригоршни цветочков.
— Вот, теперь достаточно?
Сказала и впилась взглядом в лицо Ка: прочухает обман или нет.
Но девчонка, очевидно, редко собирала чай. Пила, наверняка, еще реже. Потому улыбнулась от уха до уха и похвалила:
— Молодец. Варя. Много!
Мы ссыпали «заварку» в мешочек и, довольные, вернулись в пещеру. Там вовсю шла подготовка к торжественной встрече гостей. Ма успела расстелить на полу загодя просушенную соломку (не для того, чтобы великие танцовщицы случайно не поскользнулись и не отшибли себе что-нибудь сильно выдающееся, вовсе нет. Все для посланников жрецов, а то, не приведи Калки, простудятся). Мна усердно начищала самовар.
Старуха-варварка раскладывала на деревянной дощечке угощение (по торжественному поводу изъятое из хозяйских закромов). Я вытянула шею и заглянула: подсушенное мясо жука, несколько похожих на редиску кореньев, горсть орехов. Не густо. Хотя, если бы я в тот момент увидела на «столе» печатный пряник, то нисколько бы не удивилась. Этот мир сделал меня невосприимчивой к диковинкам.
— Может, пока не явились посланники, сами чай попьем? — с надеждой предложила я. — Мы много набрали.
С тоской и умилением вспомнила, как это приятно — держать в руках чашку с дымящимся крепким напитком и на несколько минут огородиться от ежедневной рутины терпким ароматом Цейлона. Чай вообще универсальная и незаменимая в хозяйстве вещь: пригласишь на него подругу — будет тебе разговор по душам, пригласишь интересного парня — секс гарантирован.
Ответ прозвучал ожидаемый:
— Нет! — Ма была непреклонна. — Обойдетесь.
Мна на секунду оторвалась от своего занятия и оскалилась в щербатой улыбке.
— Хороший муж. Много еды. И чай, — голос ее подрагивал от возбуждения. — Мне нужен. Такой.
Ну вот, не одна я в семье с придурцой. Вместо того чтобы научиться танцевать, Мна переняла буйную фантазию у учительницы. Намечтала себе с две котмы и радуется.
— Ты для начала научись в такт музыке попадать, — укорила я Мну. — Движения не забыла?
Варварка обиженно высморкалась в два пальца и продолжила с яростью натирать самовар.
