Объяснять свою позицию «сестрице» я не стала. Вместо этого тоже присмотрелась к ней с дотошностью следователя. Темные круги под глазами, следы прута на плечах и руках, впалый живот. Видно, ничем кроме побоев, престарелый муж ее не баловал.
— Это так, рабочая одежда, — я небрежно повела плечиком и многозначительно уставилась на огромный синяк на ляжке Мны. — Муж меня холит и лелеет, не то, что некоторых…
— Кого доит? Чего белеет? — не поняла варварка моего чисто русского.
— Любит, говорю, до безумия, — почти не соврала я. — И шубу обещал подарить. Белую! В знак вечной преданности и доверия.
— Белую?.. — глаза Мны стали похожими на две картофелины. — Где он. Взять?
Я хмыкнула и прошла мимо «сестренки» с видом королевы Капулы. И даже плетеная тележка в моих руках не могла испортить общего впечатления.
— Фил великий охотник, — обронила я на ходу.
И, не прощаясь, покатила в нужную сторону. Умяла Мну по самое не хочу. Как скорпионша, ужалила в самое больное место — в самолюбие.
Довольная собой, я очень быстро добралась до жилища Маэсы. Свекровушка жила довольно богато — по здешним меркам. Просторная хижина чуть меньше нашей выглядела добротной и теплой. Из приоткрытой «трубы» приветливо валил ароматный дым, откинутый в сторону полог отчетливо намекал, что гостям тут всегда рады.
Оставив тележку возле входа, я заглянула внутрь жилища. Маэ понравилась мне с первого взгляда. Крепко сложенная, статная, она излучала уверенность в себе и душевное тепло. Собранные в тугой узел седые волосы все еще были густыми и блестящими, загорелая кожа блестела, натертая маслом. Грудь не обвисла, как у Ма, а длинным стройным ножкам, выглядывавшим из-под короткого кожаного платья, позавидовала бы любая топ-модель из моего мира. Похоже, свекровушка не ленилась ухаживать за собой и до сего дня сохранила привлекательность. Даже странно, что такая привлекательная женщина не вышла снова замуж.
Маэ помешивала палкой какое-то варево в металлическом бочонке, висевшем над очагом. Она повернула голову и улыбнулась, завидев меня. На ее все еще свежем и гладком лице не появилось ни морщинки. И только пронзительные голубые глаза отражали всю мудрость прожитых лет.
— Входи, дочка, — поприветствовала она и махнула ладонью. И осмотрела меня с головы до ног. — Теперь-то я понимаю, почему мой сынок решил жениться вновь. Такие девушки в Капуле большая редкость.
Слышать похвалу из уст свекрови было неожиданно и о-очень приятно. Полдела сделано, осталось скрыть от нее свой буйный нрав, и тогда в ее лице я обрету верного союзника. Правильно говорят: не можешь победить врага — сделай его своим другом. К свекрови это выражение подходит как ни к кому другому.
— Добрый день, Маэса, — я вежливо поклонилась, стоя у входа, — Фил передал для вас изделия из костей… куда их можно поставить?
Свекровь всплеснула руками и бросилась ко мне.
— Неужели ты сама тащила такую тяжесть?.. Надеюсь, ты догадалась взять тележку?
— Догадалась… — пробормотала я, все еще испытывая вину перед мужем. И как только он меня терпит. Вечно я воспринимаю его заботу как наказание. И вместо благодарности он получает от меня очередной упрек. М-да, хорошо готовить я умею только скандалы.
— Зови меня просто Маэ, — попросила свекровь, выходя вслед за мной из жилища. — Я еще не настолько стара, чтобы обзывать меня полным именем.
Ее задорный настрой передался и мне. Обрадованная теплым приемом, я немного взбодрилась. Оказывается, не так страшна свекровь, как ее малюют.
— Хорошо, Маэ, — улыбнулась я. — А меня зовут Варя.
Свекровь первой взялась разгружать тележку, и мне осталось только удивляться ее силе и выносливости. Она взвалила мешок на плечо так легко, будто он весил не больше моей котмы.
— Вся Капула жужжит, как стадо жуков в брачный период, — даже ее голос не дрогнул от натуги. — После твоего выступления на смотринах, моему сыночку завидуют все охотники. И не только.
Она расхохоталась, запрокинув голову, и я заметила тонкую золотую цепочку на ее шее. На ней висел небольшой кулон с миниатюрной копией ключа, который болтался в моей котме. Вот так сюрприз.
Маэ усадила меня возле очага и предложила полный калебас молока — самое мое любимое угощение в этом мире. Слаще мог быть только секс с Филом, особенно после ссоры. Э-эх, вот подкреплюсь немного, отосплюсь за день и устрою ему веселую ночку.
Свекровь села со мной рядом и уставилась на огонь. Привычным жестом взяла в руку кулон и принялась перекатывать его пальцами.
— Эта вещица многое значит для тебя? — я решилась завязать беседу.
Маэ повернулась ко мне: в ее глазах бездонной пропастью темнела грусть.
— Это подарок моего покойного мужа, — она произнесла это с тяжелым вздохом. — Остальные украшения прошлось продать, чтобы обосноваться на новом месте и вырастить сына.
— Ты все еще любишь его, отца Фила? — предположила я. — Потому и не ходила больше на танцы.
Маэ кивнула и упрятала кулон в декольте.
— Кесо был любящим мужем и славным жрецом. Лучшим из всех, что молились Калки.
Мне до дрожи в коленях хотелось поделиться со свекровью своим прошлым. Рассказать ей, что ее возлюбленный, возможно, вообще жив. Ведь тот дикарь, что бросился под колеса такси, определенно выходец из Капулы. И внешне он похож на жрецов.
Но, памятуя опыт общения с другими варварами, я не стала сразу выливать на Маэ всю информацию. Хотя она и перла из меня, как дрожжевое тесто из кадушки.
— Фил мало рассказывал об отце, — произнесла я вслух. — Он вообще не любит говорить о своем прошлом.
Маэ подлила мне еще сладкого напитка и снова присела рядом. Обхватила колени руками и печально улыбнулась.
— Мой мальчик все еще сердит на Кесо, но я-то знаю, что они с отцом похожи, как две капли молока. Фил такой же бунтарь и первопроходец, хотя и не признается в этом.
Я скрестила пальцы на удачу и перешла в наступление.
— А этот кулон, что висит у тебя на шее, он что-то значит?
Маэ вздрогнула и посмотрела на меня в упор.
— Почему ты так думаешь? Даже Фил не знает о ключе. Это страшное табу!
Калки, и эта туда же! Как бы ей так прозрачно намекнуть, что я и табу — две вещи несовместимые.
— Мне уже встречалось такое изображение, — призналась я на свой страх и риск. — И знаю, что оно каким-то образом связано с перемещением между мирами.
Маэ долго смотрела на меня, но все же решила посвятить в фамильную тайну. Но, прежде чем начать рассказ, она выглянула на улицу и плотно запахнула полог жилища. После чего склонилась к моему уху и шепотом поведала:
— Многие века наши предки были хранителями великих врат в чужие миры. В древнем храме, на самой вершины горы Палип, жила Великая Матерь. Раз в год из ее груди истекало священное молоко. Испив его, хранитель ключа мог поникнуть за пределы сущего. Но это в прошлом… — Маэ всхлипнула, и из ее глаз брызнули слезы. Одна из них упала мне на плечо и обожгла кожу, как горячая искра. — Теперь наш мир мертв, как и Великая Матерь. Нет больше волшебного молока, только это… — она бросила взгляд на кувшин и тяжело вздохнула.
