– Я знаю, – произнес он все тем же убийственно тихим голосом. – Я знаю, что они мучают его. Что они собираются убить его. Точно так же, как Широ знал, что Никодимус не выполнит своего обещания освободить вас. Вот это и делает нас не такими, как они, Гарри. Кровь на их руках не дает мне права запачкать свои. Мой выбор определяется моей душой – а не их прегрешениями. – Он посмотрел на Кассия, и динарианец отпрянул и вжался в угол, столько огня было в этом взгляде. – Не мне судить его душу – как бы мне, может, этого и ни хотелось.
– Блин-тарарам, – пробормотал я. – Стоит ли удивляться, что Никодимус положил столько ваших рыцарей, если все они вели себя так же по-идиотски.
– Гарри... – начал Майкл. Я перебил его.
– Да вы посмотрите на него, Майкл! Какая он, к чертовой матери, жертва? Он гребаный коллаборационист. Того бедного ублюдка, Расмуссена, динарианцы могли и обманом заманить, но Кассий-то занимается этим потому, что ему нравится.
– Это нельзя утверждать наверняка, Гарри, – вмешался вдруг в разговор Саня.
– С какой стати вообще давать ему какой-то шанс? Кто из них и когда отказывался от этих чертовых монет?
Саня положил руку мне на плечо.
Я, нахмурившись, посмотрел на него.
– Я был таким же, как они, – продолжал Саня. – Опыта у меня тогда было меньше. А дури больше. Гордыни. Нет, я не собирался, конечно, становиться монстром, но вся эта власть разлагает. Широ сразился с Падшим, который владел мной. Он разоблачил его ложь. И я сделал выбор – теперь я здесь.
– Предатель, – ледяным голосом произнес Кассий. – Мы предлагали тебе весь мир. Власть. Славу. Все, что ты только мог пожелать.
Саня спокойно посмотрел ему в лицо:
– Того, чего я желал, вы бы мне никогда не дали. Мне нужно искать это самому. – Он протянул руку. – Кассий, ты ведь можешь бросить их, как это сделал я. Помоги нам, пожалуйста. И дай нам помочь тебе.
Кассий отпрянул, словно Санина рука могла обжечь его.
– Я тебе глаза выем, – прошипел он.
– Мы не можем оставить его здесь, – сказал я. – Он выстрелит нам в спину. Он попытается нас убить.
– Возможно, – тихо произнес Майкл и не тронулся с места.
Я хотел бы разозлиться на Майкла и Саню. Хотел – и не мог. Я простой смертный. Ну, не совсем простой – я заигрывал прежде с темными силами. Заключал глупые сделки. Принимал неудачные решения. И всегда мне представлялся шанс выбраться из этого – иначе я был бы мертв давным-давно.
Я понимал, что говорят и делают Майкл и Саня. Я понимал, почему они делают это. Мне это не нравилось, но я не мог оспорить этого, не упрекнув себя в двуличности. Чем я отличался от того типа... разве что зараженной демоном монетки у меня не было.
Кассий снова рассмеялся своим сиплым, захлебывающимся смехом.
– Давайте-давайте, – хихикнул он. – Я обязательно подумаю над вашими словами. Я задумаюсь над своей жизнью. Я изберу праведный путь.
– Идем, – тихо произнес Майкл.
– Мы не можем оставить его, – настаивал я.
– У полиции на него ничего нет, Гарри. Мы его не убьем. Здесь нам делать нечего. Храни веру. А ответ мы найдем – как-нибудь еще.
Он повернулся и пошел к двери. Кассий рассмеялся ему в спину. Саня пошел следом, но задержался и оглянулся на меня через плечо.
– Болваны, – пробормотал Кассий, поднимаясь с пола. – Слабые, бесхребетные болваны.
Я подобрал биту и тоже повернулся к двери.
– Ты ошибаешься, – сказал я Кассию.
– Слабые, – повторил Кассий. – Старик всего-то час визжал. Никодимус начал с его спины. Исполосовал цепями. Ну, потом Дейрдре с ним поиграла.
Я внимательно посмотрел на Кассия через плечо. Он осклабился.
– Дейрдре, знаешь ли, любит ломать пальцы. На руках, на ногах. Жаль, мне не удалось задержаться там подольше. Я всего-то ему ногти на ногах повырывал. – Улыбка его сделалась шире, глаза возбужденно блестели. – Эй, та женщина... ну, из Братства. Она твоя?
Я почувствовал, как губы мои раздвигаются в оскале. Глаза Кассия заблестели еще сильнее.
– Я ведь здорово пустил ей кровь, а? В следующий раз, как я ее поймаю, ты не сможешь мне помешать. Уж тогда я позволю змеям потерзать ее как следует.
Я молча смотрел на него. Кассий снова ухмыльнулся.
– Но я же заслуживаю пощады, верно ведь? Прощения. Нет, классный чувак этот ваш Бог!
Я снова отвернулся от него.
– Люди вроде тебя, – произнес я очень, очень тихо, – путают сострадание со слабостью. Майкл и Саня не слабые люди. К счастью для тебя, они хорошие люди.
Кассий расхохотался.
– К несчастью для тебя, я – нет.
Я резко развернулся, замахиваясь битой, и опустил ее Кассию на правую коленку. Послышался хруст.
Он заорал от боли и упал. Удар раздробил ему коленную чашечку.
Я замахнулся еще раз и перебил ему правую лодыжку.
Кассий завизжал.
Для надежности я раздробил ему и левое колено. И левую лодыжку. Он извивался, как угорь, так что мне пришлось ударить его раз десять.
– Стой! – выдохнул он наконец. – Хватит, хватит!
Я двинул битой ему в рот, наступил на локоть и еще десятком ударов изломал и правую руку. Потом прижал к полу левую руку и приставил биту к левому плечу.
– А теперь слушай, дерьмо такое! Никакая ты не жертва. Ты сам захотел стать одним из них. Всю свою жизнь ты служил силам тьмы. Фредди Меркьюри сказал бы, что Вельзевул променял бы дьявола ради тебя.
– Что... что ты делаешь? – прохрипел он. – Ты не можешь... не должен...
Я нагнулся и стянул ему горло его же воротничком – белым церковным воротничком.
– Рыцари – хорошие люди. Я – нет. И я не буду спать хуже из-за того, что прикончу тебя. – С каждым словом я встряхивал его за воротник – достаточно сильно, чтобы его разбитые зубы лязгали. – Где. Прячется. Никодимус.
Кассий всхлипнул. Локоть его торчал вбок под неестественным углом. В номере сильно запахло мочой. Потом он закашлялся, плюясь кровью и осколками зубов.
– Я скажу... – Он поперхнулся. – Только не бей.
Я отпустил его воротничок и выпрямился. – Где?
– Не знаю, – сказал он, отводя взгляд. – Он мне не говорил. Мы встречаемся вечером. Должны были встретиться вечером. В восемь.
– Где встретиться?
– В аэропорту, – сказал Кассий. Его начало рвать. Я продолжал стоять на его руке, поэтому он изрядно облевался. – Не знаю точно где.
– Что он делает?
– Проклятие. Он собирается высвободить проклятие. С помощью Плащаницы. И крови старика. Он должен находиться в движении, когда завершит ритуал.
