– Ты уверена?
Архив равнодушно на меня поглядела и снова повернулась к Кинкейду.
– Поехали. Мне уже давно пора спать.
– Я проголодался, – сообщил Кинкейд, закидывая на плечо лямку от своей сумки. – У нас по дороге «Макдоналдс». Могу купить вам бисквит.
– Бисквиты не полезны для здоровья, – возразила Архив, но улыбнулась.
– Дрезден, – окликнул Кинкейд. – Передадите мне вон то?
Я тупо посмотрел на землю, куда он показывал. Там лежал дробовик. Стволы до сих пор дымились. Я осторожно поднял его за цевье и протянул прикладом вперед Кинкей-ду, который завернул его вместе с остальными использованными дробовиками в какое-то подобие одеяла с серебряной каймой.
– Что это, черт возьми, у вас за штуки такие? – поинтересовался я.
– Зажигательные патроны, – ответил он, протянув мне оброненный посох. – Против Красных здорово эффективны, но температура выстрела такая, что стволы деформируются. Если не повезет, второй выстрел может разорвать ствол прямо тебе в лицо, поэтому ружья, получается, все равно что разовые.
Я кивнул в знак благодарности и взял посох.
– Где бы найти пару таких?
– Знаю я одного парня, – ухмыльнулся Кинкейд. – Попрошу его позвонить вам. Пока, Дрезден.
Кинкейд и Архив скрылись под трибунами. Только тут я снова обрел хотя бы частично способность соображать и бегом бросился на первую базу. Томас легко перемахнул через барьер. Я перевалился через него и помчался вверх по лестнице.
Томас уже хлопотал над Сьюзен. Он снял с нее куртку и подложил ей под ноги, чуть приподняв их. Он слегка запрокинул ей голову, чтобы облегчить дыхание. При моем приближении он поднял взгляд.
– Без сознания, но жива, – сообщил он.
Я тоже склонился над ней и для верности пощупал пульс на горле.
– Травмы тяжелые?
Он покачал головой:
– Трудно сказать.
– Надо срочно доставить ее в больницу, – сказал я, вставая.
Томас поймал меня за рукав.
– Вы же не хотите, чтобы она очнулась, раненная, оглушенная, в доме, под завязку набитом потенциальной добычей?
– Черт, что же нам тогда делать?
– Послушайте, если она не мертва, велик шанс того, что она оклемается. – Томас поднял руку и вынул из кармана шариковую ручку. Повернув колпачок, он произнес: «Чисто». Потом повернул его обратно и спрятал ручку в карман.
Не прошло и полминуты, как по проходу к нам сбежал Мартин. Правда, даже на бегу он ухитрился сохранять скучающий вид, словно ему не терпелось занять место перед очередной подачей. Это особенно впечатляло, если учесть, что в руке он держал здоровенную винтовку – снайперскую, с оптическим прицелом и лазерной подсветкой. Отложив винтовку в сторону, он профессионально осмотрел и ощупал Сьюзен.
– Поболит изрядно несколько дней, – заявил он наконец.
– Вы? – не выдержал я. – Это вы стреляли?
– Разумеется, – кивнул Мартин. – А для чего, как вы думали, мы вообще в Чикаго?
– Сьюзен сказала – собрать вещи.
Он смерил меня скептическим взглядом.
– И вы поверили? Я полагал, вы знаете Сьюзен достаточно хорошо, чтобы понимать: материальные вещи не представляют для нее особой ценности.
– Это я знаю, – возразил я. – Но она говорила... – Я осекся и опустил голову.
Мартин поднял голову.
– Мы узнали, что Ортега собирается убить вас. Мы знали, что, если ему это удастся, он, возможно, и остановит войну – только для того, чтобы возобновить ее лет через двадцать, в гораздо более выгодных условиях. Меня послали, чтобы не позволить ему убить вас и чтобы, по возможности, устранить его самого.
– И как, устранили?
Мартин покачал головой.
– Он хорошо спланировал пути к отступлению. Двое вассалов вытащили его во время перестрелки. Не знаю, сильно ли я его ранил, но будем исходить из того, что ему все-таки удастся добраться до Касаверде живым.
– Вы хотите, чтобы война продолжалась. Вы надеетесь, что Белый Совет уничтожит для вас Красную Коллегию. Так?
Мартин кивнул.
– Как вы узнали про дуэль?
Мартин не ответил.
Я прищурился и посмотрел на Томаса. Тот изобразил на лице оскорбленно-невинное выражение.
– Что вы смотрите на меня так? Я пьяный, обдолбанный плейбой, которого не заботит ничего, кроме перетраха, сна и жратвы. И если даже я и имел бы желание поквитаться с Красной Коллегией, я слишком бесхребетен для того, чтобы по-настоящему драться с кем-либо. – Он одарил меня ослепительной улыбкой. – Я же совершенно безобиден.
– Ясно, – кивнул я, сделал глубокий вдох и некоторое время молча смотрел в лицо Сьюзен. Потом нагнулся, сунул руку к ней в карман и достал из него ключи от машины. – Вы прямо сейчас уходите отсюда, Мартин?
– Да. Не думаю, чтобы наше присутствие кто-либо заметил, но смысла рисковать тоже нет.
– Позаботьтесь о ней ради меня, – попросил я. Мартин внимательно посмотрел на меня и кивнул.
– Все, что в моих силах, – тихо ответил он. – Обещаю.
Я кивнул.
– Спасибо. – Я встал и направился к выходу, застегивая куртку, чтобы прикрыть кобуру с пистолетом.
– Куда вы сейчас? – окликнул меня Томас.
– В аэропорт, – отозвался я. – Надо переговорить кое с кем насчет старика и простыни.
Глава тридцать первая
Когда я припарковал машину на платной стоянке, не доезжая аэропорта О'Хара, часы показывали пять минут восьмого. Я выбрался из машины, держа в руках жезл и посох. На всю стоянку горел всего один старый фонарь, но луна светила так ярко, что я сразу увидел подъезжающего Майкла. Его белый пикап с хрустом остановился на усыпанной гравием дорожке передо мной. Я обошел машину и открыл пассажирскую дверцу. Саня подвинулся, освобождая мне место. На нем были белые джинсы и большая черная ковбойская шляпа.
– Гарри, – улыбнулся Майкл. – А я уже начал было беспокоиться. Победили?
– Не совсем.
– Проиграли?
– Не совсем. Я прижал Ортегу к канатам, и он сжульничал. Оба покинули ринг. Я более или менее целиком; он – по частям, но все же ушел.
– Со Сьюзен все в порядке?
– Ее швырнули в воздух на двадцать пять ярдов, и она упала на бетон и железки. Но все будет хорошо. – Что-то насторожило меня, и я принюхался. В кабине пикапа стоял острый запах железа. – Майкл, вы что, в доспехах?
– Я в доспехах, – кивнул Майкл. – И в плаще.
– Да вы что, Майкл! Мы же в аэропорт едем. Там повсюду детекторы.
