Все услышанное не умещалось в голове. Столько информации за один раз, да еще и такой… Мне понадобится много времени, чтобы все это обмозговать и разложить по полочкам. Пока же я чувствовала себя так, будто меня окатили ледяной водой. И задыхалась, стремясь поскорее вырваться из плена докучливых мыслей и поспешных выводов.
— Будь добра, подай мне камеру, — чуть ли не жалобно попросил Сандро. — Не заставляй меня испытывать страх перед темнотой.
— Да-да, конечно…
Я ринулась к выходу, подняла фотоаппарат и с удивлением заметила, как подрагивают руки.
Когда же Сандро получил обратно свое «сокровище» и начал делать снимки, мне стало жутковато. Я принялась непроизвольно оглядываться в надежде увидеть таинственных орбов. Но нет, они показывались только Сандро.
— Пойдем в машину, — попросила я. Теперь мне было страшно. Хотелось поскорее выйти на дневной свет, чтобы вспышка фотокамеры не казалась такой яркой. — Стало холодать…
Сандро повесил камеру себе на шею и стал прежним невозмутимым и слегка надменным фотографом. Он накинул мне на плечи свой пиджак и усадил на переднее сидение фиата.
Я украдкой наблюдала за ним и все еще не верила, что этот сильный и волевой мужчина может бояться темноты. Он улыбался и вел машину так, что сложно было заподозрить его в слепоте. Значит, орбы действительно помогали ему видеть — а без камеры он терял с ними связь…
— А почему ты не хочешь, чтобы люди знали о твоем даре? — все же поинтересовалась я. — Подумай только, ты можешь стать первооткрывателем. Твои снимки будут цениться еще выше.
— А еще меня заставят снова пройти через ад обследований и экспериментов, — поморщился Сандро. — Пойми, одно дело, когда тебя считают слегка взбалмошным и нелюдимым фотографом. И совсем другое — если признают сумасшедшим. Такой участи не желаю.
Я вжалась в сидение и охнула.
— Прости, не подумала о таком раскладе, — уныло сообщила и закрыла глаза.
Для нас, тех, кто может видеть, это так привычно — на долю секунды не видеть ничего вокруг. Но как бы я чувствовала себя, если эта темнота окружала меня постоянно? Наверное, тоже боялась. И уцепилась за любую возможность, чтобы вернуть зрение.
— Ты совсем ничего не видишь без них? — все же рискнула спросить.
Применить к этим загадочным существам определение «друзья» я так и не смогла. Поэтому решила и впредь обзывать их таинственным «они».
— У меня сохранилось меньше десяти процентов зрения, — Сандро все же ответил, пусть и нехотя. — Если нахожусь на свету — порой различаю расплывчатые очертания предметов. Когда в помещении или на улице темно — не вижу ничего. Но яркие огни орбов меняют все.
Дальше мы ехали молча. И только на самом подъезде к вилле Сандро обернулся и попросил:
— Будь ко мне снисходительна, не распространяйся о том, что услышала. Я ведь могу тебе доверять, правда?
— Конечно, — мне ничего другого не оставалось, как согласиться.
И совесть принялась грызть меня с удвоенной силой. Так стыдно мне не бывало еще никогда. Сандро доверил мне сокровенное, а я…
В попытке отвлечься от душевных терзаний, вгляделась в приближающуюся виллу. И поняла, что мы с Сандро вовремя ее покинули.
От двухэтажного особняка осталось лишь пепелище. Ни тебе уютной постели, ни вкусного ужина. Верхний этаж сложился карточным домиком, а из горы обуглившихся обломков все еще шел дым. Рядом суетились пожарные, полиция. И наши охранники. Хорошо еще, что они жили в отдельном доме, иначе дело могло кончиться гораздо хуже.
— Ты видишь это? — спросила я Сандро. — Почему же твои «друзья» не предупредили?
Он прочистил горло и одарил меня быстрым взглядом. В нем читался укор.
— Потому что не могли, — сказал так, точно бросил в меня ледяным снежком. И снаряд пришелся точно в сердце. — Ты сама заставила меня расстаться с камерой. Помнишь?..
— Только попросила… — смутилась я. — Разве могла представить… такое.
Он ничего не ответил и лишь прибавил газу.
Фиат на полном ходу въехал в распахнутые ворота. К чему теперь запирать, охранять-то нечего.
К нам тут же подскочили люди в форме, стали задавать Сандро вопросы. Больше всего их удивило то, что итальянец не держит при себе сотовый — этот непременный аксессуар современного человека.
Рядом топтались два охранника — им выпало несчастье дежурить именно сегодня. Из сбивчивых и быстрых объяснений я поняла, что на виллу прибыли наемные работники. Уборщики, садовники, сантехники — все как обычно. Их действительно ждали на вилле. У Сандро было отдельное расписание их приездов. Но кто из них мог сотворить такое? Ведь они знакомые Сандро и всегда были ему верны.
Но мой фотограф точно знал, что делать. Он буквально оттолкнул от себя представителей правопорядка и взялся за камеру. Сандро снимал дымящийся дом, обходя его со всех сторон. Запечатлел на пленку всех присутствующих.
Полицейские только недоуменно пялились, один, кажется, даже покрутил пальцем у виска. Мол, странный итальяшка, помешанный.
Совсем недавно я бы тоже подумала так. Но теперь понимала — снимки Сандро могут сказать больше, чем свидетели происшествия. При условии, что «друзья-орбы» согласятся сотрудничать.
Я отошла в сторонку, подальше от любопытных и проницательных взглядов, и присела на услужливо пододвинутый каким-то пожарным ящик. В тот момент роль стороннего наблюдателя вполне пришлась мне по вкусу. Я понимала: вот сейчас на моих глазах произойдет нечто особенное.
Почему так думала? Слышала. Все то же подозрительное шуршание и скрежет, что всегда предвосхищал события, которые никак нельзя назвать обыденными.
Сандро подошел к работникам — они все так же кучковались возле фургона, полицейские не разрешали им уехать. Вспышка камеры, и тихий писк.
Это уже не орбы, а девушка — если мне не изменяет память, внучатая племянница Симоны, Лия. Ей только шестнадцать и она еще мало что видела в жизни. Куда ей выдержать присутствие «друзей» Сандро. Он приманил их своей камерой, и поджигательница выдала себя с потрохами.
— Много тебе предложили? — спросил Сандро у Лии. На итальянском, разумеется, русского девушка не знала.
Лия кивнула и подняла на бывшего работодателя заплаканное личико. Мне стало ее жаль. Она же совсем ребенок. Наверняка это все происки тех же головорезов, что чуть не грохнули меня. Дались им эти снимки.
Сандро продолжал наседать на бедняжку. А она отвечала ему, чередуя быструю речь с горестными всхлипами.
Переживая за судьбу девушки, я бросилась ей на выручку. Но Сандро проявил милосердие и не стал сдавать поджигательницу властям. Он обернулся к щеголеватого вида парню в форме капитана — кажется, это был следователь из района — и твердо и непримиримо произнес:
— Скорее всего, это утечка газа. Плита на кухне давно неисправна, так что это моя вина. Не досмотрел.
