— Это родимое пятно? — нерешительно вопросила я.
— Бинго! — объявил Николаич. — Ты права, это два разных человека. Полагаю, все дело в страховке. Наш бизнесмен инсценировал собственную смерть, избавившись от финансовых проблем. И от своего двойника.
— Как погиб этот несчастный? — спросила я и зажмурилась, опасаясь, что начальник заставит смотреть и на другие фотки. Те, что сделаны «после».
— Спрыгнул в колодец теплотрассы.
Я кивнула и неверяще произнесла:
— Но зачем двойник пошел на это? Ведь он спрыгнул сам, его никто не подталкивал? Сандро ни разу не снимал убийства.
— Вот мы и подошли к самому интересному, — Николаич кашлянул и взглянул на меня озабоченно. — Бруни следует привлечь к ответственности по статье «оставление в опасности». Он мог бы спасти двойника — сам или позвонив в спецслужбы. Но он этого не сделал. Просто стоял и фотографировал…
Я вскинула голову, осознание происшедшего накатывало на меня душной волной, угрожая лишить дыхания.
— Сандро не мог ему помочь, поверьте…
— Это почему же? — Николаич откинулся в кресле, заложил руки за голову. — Представь, ты идешь по улице и вдруг видишь, что кто-то пытается покончить с собой. Неужели в тебе не проснется сочувствие? Реакция нормального человека такова: либо сбежит и притворится, что ничего не было. Либо все же попытается помочь. А вот наблюдать, да еще и снимать при этом — способен только истинный маньяк. И то, что Бруни все же позвонил в полицию спустя час после происшествия, — этого факта не отменяет.
Мне хотелось плакать. Как… как объяснить Николаичу так, чтобы он понял? Стоит упомянуть про высшие силы, и меня признают придурочной. И отправят лечиться — не спрашивая согласия.
— Сандро редко удается подойти так близко к жертве, — произнесла упавшим голосом. — Это скорее случайность. Удачное стечение обстоятельств, которое поможет нам найти и наказать виновного.
— И все же было бы неплохо побеседовать с этим Бруни, — задумчиво потирая лысину, протянул Николаич. — А еще лучше — посмотреть и другие его снимки — те, что он не показывает на выставках. Наверняка среди них мы отыщем еще немало интересного.
— На эти фотки лучше не смотреть, — возразила я. — А Сандро, скорее всего, уже улетел в Италию. Чтобы достать его там, понадобится реальное обвинение суда.
Николаич кашлянул. Задумался. И кивнул.
— Ты все равно молодец, Верочка. Конечно, в этом темном дельце нам еще разбираться и разбираться. Важнее, что удалось добыть фотографии, они дадут основания назначить эксгумацию тела и повторную экспертизу. Я не стану спрашивать, каким образом тебе удалось настолько расположить к себе Бруни — это твое личное дело. Но ты оказала неоценимую услугу всему отделу. А также кредиторам Лисицына, семье погибшего двойника и мне лично. Можно сказать, спасла мою репутацию…
— Можно мне уйти? — дрогнувшим голосом произнесла я. — Слишком много информации за один вечер.
Вымученно улыбнулась и, получив кивок от начальника, вышла в приемную. Перекинулась парой фраз с любопытной Светкой и потопала в квартиру к Игорю.
А там меня ждал сюрприз.
Накрытый стол, цветы, бывший парень — гладко выбритый, в новой рубашке. От него исходил удушающий запах одеколона и пафоса.
— Привет, — бросила я и, не обращая внимания на застывшего в ожидании Игоря, направилась к платяному шкафу. Пусть не думает, что меня так легко растрогать.
— Здравствуй, — ошалело произнес он мне в спину. — Не хочешь со мной поужинать? Я старался, думал, порадую…
— Не голодна, спасибо, — ответила резче, чем собиралась. — Если действительно хочешь порадовать, притащи спортивную сумку из коридора и мой старый чемодан. Возьму только личные вещи. Постельное белье, полотенца и посуду оставь себе — неизвестно, кто всем этим пользовался, пока меня не было.
Бухтя что-то себе под нос, Игорь вышел, а вскоре вернулся с сумкой и чемоданом. Но вместо того, чтобы отдать ее мне, решил пошантажировать:
— Получишь вещи только после ужина.
Я посмотрела зло.
— Ну, пожа-а-алуйста… — протянул он. — Я потом сам вызову тебе такси и оплачу поездку. — Задорно подмигнул и продолжил: — А если передумаешь и останешься на ночь, то сделаю тебе массаж. Эротический.
Я смотрела на него и не понимала: он действительно считает меня такой наивной?..
— И не надейся, — процедила сквозь зубы.
Выхватила у него сумку и с ожесточением начала запихивать в нее вещи. Их оказалось не так и много, или это после объемного гардероба на вилле мне так казалось?..
В любом случае, управилась я быстро. Игорь понял, что его попытки меня остановить тщетны, и принес из ванной мою зубную щетку, гель для душа и мочалку.
— А ты изменилась не только внешне, — нахмурившись, протянул Игорь, провожая меня до прихожей. — Стала жесткая и дерзкая. Командировка не пошла тебе на пользу.
— А о чувстве собственного достоинства ты, конечно же, никогда не слышал, — парировала я. — И то, что оно у меня есть, даже и не предполагал.
— Ты все еще злишься? — более сердечным тоном произнес он. — Перестань, Лизонька осталась в прошлом. Я решил начать новую жизнь… Так что хватит набивать себе цену, возвращайся. Нам будет хорошо вместе.
— Нет, не будет. — Я оперлась о дверной косяк и вздохнула. — Потому что ты все еще любишь другую, иначе не произносил бы ее имя так нежно. И глупо искать во мне утешение — ты его не получишь.
— А что скажешь о себе? — насупился он. — Признайся, ведь ты была влюблена в меня и хотела за меня замуж. Скажешь, нет?..
Я грустно улыбнулась и смахнула непрошеные слезы.
— Была… — кивнула, не споря. — Но это тоже в прошлом. Сейчас в моем сердце живет другой мужчина, и я не ищу ему замену. Лучше любить воспоминание, чем день за днем обманывать себя, зная, что живешь не с тем человеком.
Слуха коснулось согласное жужжание, орбы поддерживали меня. Их шум отражался в голове фиолетовым, и этот оттенок у меня упорно ассоциировался с душевными метаниями.
Игорь разрывался между желанием уговаривать дальше и чувством собственного достоинства. Последнее все же победило.
— Спасибо, что удержала от величайшей глупости в моей жизни. Там, в парке, — примирительно произнес он. — Не появись ты там…
В этот миг словно что-то щелкнуло у меня в мозгу. Появилось устойчивое ощущение, что орбы подпустили меня к Игорю только тогда, когда тот сам принял решение.
— Ты бы не стал глотать таблетки, — уверенно сообщила я. — И мое вмешательство тут ни при чем. Испытание ты выдержал, можешь собой гордиться.
Кивнула на прощание и вышла, оставив парня в полной растерянности. Пусть поразмышляет — и над прошлым, и над будущим — ему полезно.
