Говорят, что в такие моменты ангелы и бесы вступают в противоборство за душу смертного. Вот только голоса их звучат одинаково. Так кто из них кто? И кого стоит слушать?
Хоровод голосов звенел в моей голове тысячей серебряных колокольчиков. Постепенно этот гул сплелся в единую мелодию — трогательную и завораживающую. Я хотела бы подпеть. Но не знала слов. Только улыбалась.
Я открыла глаза, пытаясь рассмотреть загадочных ночных певцов, но увидела все тот же мост, все ту же лунную дорогу на воде. И себя, но словно бы со стороны. Что за странная девушка: стоит на краю гибели и смеется. Не сумасшедшая ли? И разве похожа она на самоубийцу?
— Ну, нет, не дождетесь, — объявила я и отошла от края моста. — Из-за такого придурка, как Игорь, не стану прыгать. В русалку наверняка не превращусь, да и утону вряд ли — у меня же разряд по плаванию. А вот воспаление легких получу наверняка. А ухаживать за мной некому — теперь я сама за себя.
Карман джинсов завибрировал, привлекая мое внимание. Я достала сотовый и взглянула на экран. Николаич. Надо же, как он вовремя. А ведь мог и не дозвониться вовсе.
— Алло, — я приняла вызов.
— Верочка, простите, что так поздно… — подозрительно сочувственно произнес начальник. — Хотел кое-что предложить.
— Что же? — усмехнулась я.
А про себя уже решила — соглашусь на что угодно. Пусть лучше маньяк-итальяшка, чем самоубийство. Обо мне хоть в газетах напишут. Да и куда почетнее погибнуть на задании, чем покончить с собой из-за парня.
— Если вы не хотите, чтобы ваш парень ревновал, мы можем на время задания выписать вам больничный. Договоримся с ведомственной поликлиникой, и через месяц вы вернетесь к нормальной жизни. Никаких подозрений и упреков.
— Нет, больничный мне не нужен, — отказалась я. Меньше всего мне хотелось, чтобы Игорь подумал, будто это из-за него пошатнулось мое здоровье. — Пусть все же будет командировка. Лучше всего заграничная. И фотки, качественно отшопленные — скажем, из Амстердама. Или из Парижа. Так, чтобы всем на зависть.
— Вообще-то мы предпочитаем менее громкие «легенды», — после секундного замешательства высказался Николаич. — Но можем рассмотреть и этот вариант.
— Будьте добры, рассмотрите. — Я почувствовала себя если не королевой, то уж царевной наверняка. Как же это приятно — ставить начальнику свои условия. — В свою очередь обещаю облазить всю виллу итальяшки вдоль и поперек и раздобыть нужные снимки.
— Вот и славненько! — объявил Николаич. — Рад, вы все же передумали. Завтра приезжайте на службу пораньше — начнем подготовку.
Я набрала полную грудь воздуха и выпалила на одном дыхании:
— А можно, мы начнем прямо сегодня? Так получилось, что мне негде ночевать…
Николаич кашлянул в трубку, но не удивился, проявив не то сочувствие, не то равнодушие.
— Сообщите мне свой адрес — я пришлю за вами машину, — предложил он. — Заночуете в моем кабинете, а утром разберемся с вашей жилищной проблемой. Если получится, то прямо завтра отправим вас к Бруни.
Довольная, я назвала адрес, откуда меня лучше забрать, и повесила трубку. Что ж, не получилось по любви, попробую завязать отношения из выгоды. После того представления, что устроил мне Игорь, итальяшка с его фотосессией не так уж и страшен.
Или я ошибаюсь, и Цербер на самом деле куда страшнее холодных вод реки?..
Сандро
Этой ночью его вновь поманили за собой, вырвав из цепких объятий сна. Но он не сетовал — привык к тому, что вся его жизнь подчинена чужому расписанию. Едва успев надеть легкую куртку, привычным жестом подхватил фотоаппарат и запрыгнул в фиат. На полной скорости понесся по ночному городу, следуя за светом. Их светом.
Ему показали девушку. Она стояла на краю моста, опасно перегнувшись через перила. Ее длинная коса растрепалась, заслонив прядями лицо. Высокая худощавая фигурка напоминала молодую оливу, одиноко растущую на побережье, открытую всем ветрам и чужим взглядам.
Сандро поймал себя на мысли, что ему до умопомрачения хочется подойти ближе, откинуть волосы с лица девушки, заглянуть ей в глаза. Предупредить и поддержать. Сказать, что никакие проблемы не стоят того, чтобы лишать себя жизни.
Но не мог. Ему дозволено только фотографировать, скрывая чувства за вспышкой камеры. Щелчок, другой… Девушка, как все до нее, не замечала вспышек, погруженная в сокровенные мысли. Сандро показалось, что она смеется. И голос ее походил на звон хрустальных бокалов.
Вдруг с девушкой что-то произошло. Сандро заметил, как распрямились ее плечи, как горделиво вздернулся подбородок, позволив на секунду полной луне осветить одухотворенное лицо.
Он затаил дыхание, сделал новый снимок, стараясь запечатлеть счастливицу не только на пленке, но и в своей памяти. Знал — скоро придется уйти, вновь запереться в своем доме и затаиться до нового происшествия. Наверняка с другим, трагичным исходом.
Девушка слишком поспешно отвернулась, сделала несколько шагов назад, отходя от края моста. Движения ее были уверенными, четкими.
— Справилась… она сумела, — радостно прошептал Сандро.
И запечатлел такой редкий момент на снимке. Каждое такое фото заставляло его поверить, что чудеса случаются на свете. Ради этих моментов он и живет.
Вот девушка достала из кармана телефон и ответила на звонок. И этот ее жест показался Сандро до боли знакомым.
Глава 3
Вера
— Будем резать! — безапелляционно заявил парикмахер и для пущей убедительности пощелкал ножницами возле моего уха.
— Не-е-ет, — хваткой утопающей я вцепилась в свою косу и зажмурилась. — Не дам! Мое-о-о…
Вот уж никогда не думала, что искусство преображаться — такой адский труд. Уже больше трех часов кряду над моей внешностью колдовали сотрудники эскорт-агентства: визажист, косметолог, парикмахер и имиджмейкер. И приходилось терпеть — Николаич приказал слушаться их во всем и не возникать. Но отдать им косу?..
— Отпусти, дуреха! — приказала Светка. Ее ко мне приставили в качестве тонкой ценительницы современной моды и надсмотрщицы в одном лице. — Длинные волосы не подходят к общему образу.
— Не хочу-у-у… — заупрямилась я. Но косу отпустила.
— Надо!.. — Парень-парикмахер с внешностью трансвестита тут же воспользовался шансом. Чик — и коса, мое сокровище, упала на пол. — Поверьте, стрижка каре идеально подойдет вам. Подчеркнет изящный овал лица и выделит глаза.
Моя нижняя губа предательски задрожала, а на глаза навернулись слезы. Я всегда считала, что длинные волосы — это единственное, что делает меня женственной.
— Прекрати, глаза опухнут, — посоветовала Светка. — Радуйся, что Бруни не девушку-панка попросил. А то пришлось бы тебе выбривать ирокез и вставлять в нос кольцо.
