Упоминание о ребенке отрезвило Ольгу. Она нехотя разделась и отправилась на кухню. И только после этого получила дозволение строгой домоправительницы отправиться на вокзал.
А через полтора часа Ольга уже была в кабинете председателя суда. Им, на счастье, оказалась женщина. Дородного вида, с пышной прической из взбитых седых кудрей, в ожерелье из крупных агатов, она напоминала фею из сказки про Золушку. Только строгий, проницательный взгляд и мантия слегка портили общее впечатление. Да и имя — Героида Станиславовна— не располагало к волшебству.
Стоя напротив председателя, восседавшей за столом на обитом бархатом кресле, точно королева на троне, Ольга казалась себе школьницей, которую впервые вызвали к директору. И все же первое впечатление оказалось самым верным— выслушав признание, председатель суда решила дать соискательнице шанс.
— У меня самой трое детей и семеро внуков, — разоткровенничалась Героида Станиславовна, — так что мне понятно ваше стремление стать матерью. Да и аборты я не одобряю, несмотря на атеизм. Только если желаете получить место, работать придется, как мне во времена молодости.
— Это как же?— насторожилась Ольга.
— Никаких поблажек и подтасовок, — заявила председатель. — После закрытия больничного по беременности и родам — вернетесь на место. Работать, работать и еще раз работать.
Ольга запаниковала. Разумеется, она и не рассчитывала на то, что ей позволят три года отсиживаться в декретном отпуске. Но выйти на работу, когда малышу будет только полгода?..
— Так что, согласна? — уточнила Героида.
«С приговором», — добавила по себя Ольга и кивнула.
— Выше нос! — потребовала председатель. — В храме правосудия трепетным голубкам не место. Здесь живут орлицы — гордые и сильные. К работе приступаешь завтра же.
Ольга открыла было рот, чтобы выпросить небольшую отсрочку: все же переезд, поиск жилья и оформление документов ― дело весьма и весьма хлопотное. Но Героида точно шла на шаг впереди.
— Служебную квартиру тебе выделят, с переездом тоже поможем, — заявила с важным кивком. — Не нервничай и в поликлинику ходи исправно — не доводи себя до угрозы выкидыша.
Подобное поведение председателя стало для Ольги настоящим подарком. Вернулась к Нике она в приподнятом настроении и сияла, как новогодняя гирлянда. Конечно же, первым делом рассказала Нике новость и попросила стать няней будущему малышу.
— Даже и не знаю что сказать… — призналась та, покусывая от напряжения нижнюю губу. — С младенцами я никогда не водилась. Не представляю, что там и как.
— Я тоже, — вздохнула Ольга. — Но на то, чтобы узнать, у нас есть целых девять месяцев. Если я сумела подготовиться и сдать экзамен на судью, то как-нибудь одолею и эту трудность. Купим книжки, пособия.
— Я бы предпочла телепередачи, — заметила Ника.
— Значит ли это, что ты согласна? — не веря своей удаче, спросила Ольга.
— Разве я могу отказать лучшей подруге? Если бы не ты, куда я сбежала от прогневанного любовника? — растрогалась Ника. — Но до того момента, как тебе понадобится няня, я все же устроюсь на работу. По крайней мере, попытаюсь. Не хочу висеть хомутом у тебя на шее.
— Договорились! — объявила Ольга.
Спустя два часа подруги уже собирали вещи, готовясь к переезду. Ольга, предвкушая большую зарплату, решила не скупиться и взять с собой все только самое необходимое. И вся ее прежняя жизнь уместилась в два чемодана. У Ники и вовсе не было вещей — все то немногое, что она купила из одежды, было на ней.
Будущему судье выделили двухкомнатную квартиру недалеко от суда. Без мебели и бытовой техники, зато просторную, с пластиковыми окнами и лоджией.
— Как хорошо, что статус судьи позволяет не беспокоиться о жилье, — заметила Ника, осматривая квартиру. — Ничего, что обои старые и кафель в ванной отколот. Это дело наживное. Стены переклеим, тараканов повыведем.
С этими словами она топнула, размазывая по потертому линолеуму наглого «прусака», пробежавшего прямо у их ног.
Ольга испуганно вскрикнула и отскочила от места расправы над тараканом.
— Мне повезло, что Героида Станиславовна человек советской закалки, — сообщила непреложную истину. — Иначе пришлось бы самой искать и снимать квартиру.
— Не произноси при мне это имя, а не то я умру со смеху, — прыснула в кулак Ника, — и ведь не сократишь никак, чтобы более менее прилично звучало. Надо же: Героида! С таким именем и клички не нужно.
Следующие пять месяцев пролетели как один день. Работа, ремонт, походы к гинекологу — вся жизнь Ольги превратилась в суетливый водоворот. Но она была только рада, за приятными хлопотами не так ощущалось отсутствие надежного мужского плеча, на которое можно опереться.
— Ничего, моя девочка, вот вырастешь большой, и я научу тебя быть сильной, — обещала Ольга, поглаживая округлившийся живот. — Расскажу, что не стоит полагаться на мужчин и ждать, когда счастье свалится на голову. Его нужно лепить собственным трудом и усердием.
Для себя Ольга отчего-то решила — будет девочка. Почти видела малышку с темными, как у нее, волосами и задорными ямочками на щечках. И имя придумала — Виктория.
Этот вечер должен был стать особенным. В шесть в кабинет судьи Рысаковой заявилась Ника, чтобы сопроводить на УЗИ. Обе подруги ждали этого момента с нетерпением.
— Боже, зачем ты нацепила очки? — спросила Ольга, оторвавшись от бумаг. — У тебя всегда было прекрасное зрение.
Ника поправила на носу предмет обсуждения. Уселась на стул напротив стола Ольги и чопорно произнесла:
— Ваша честь, вы не забыли, что я теперь сотрудница книжного магазина? Мне положено выглядеть умной и начитанной.
Ольга рассмеялась: уж она-то хорошо знала, что книга и Ника — две вещи несовместимые.
— Не верю! — объявила она, хлопнув по столу ладонью. — А ну, выкладывай, в чем дело?
Ника сделала вид, будто испугалась. У Ольги, со строгим выражением лица, высокой прической и неярким макияжем, вид был, и правда, воинствующий. Истинная Фемида — прекрасная и неприступная. И даже беременность нисколько не портила внешности, да и не слишком заметен животик под мантией судьи. Как специально придумали.
— Теперь понятно, отчего тебя считают грозой районного суда, — призналась Ника. — Если ты так с подругой разговариваешь, то страшно представить, как себя чувствуют подсудимые.
— Глупости, — отмахнулась Ольга. — Героида хоть и грозная дама, мне сопереживает. И дела дает простенькие. Зато обещает всерьез взяться за мою персону после выхода из декрета. Кстати, она просилась стать крестной. Но я отказалась, потому что тебе обещала. А ты, такая нехорошая, даже не хочешь рассказать, зачем нацепила на нос очки.
Ника качнула головой и хмыкнула:
— Умеешь ты заставить говорить правду, знаешь, куда надо давить. Иногда мне кажется, что у тебя вместо глаз рентген, который способен высветить потайные уголки чужой души… Понимаешь, Аркаша как-то обмолвился, что любит умных иначитанных людей. Вот я и пошла на хитрость…
