Дарья хорошо понимала, что сейчас творится в душе хозяина. Она и сама испытывала такое не раз. В этот момент Виктор не был основателем фармацевтической империи, богатым и знаменитым, он стал просто человеком, мужчиной, нуждающимся в сочувствии и поддержке. Волна жалости и щемящей нежности окатила Дарью, поднялась к ее горлу, вызывая спазм, и замерла где-то в области живота.
Виктор тяжело поднялся, вышел в коридор, не заметив укрывшуюся за скульптурой Дарью. Плечи его поникли, руки бессильно повисли, придавая ему сходство со столетним стариком. Он шагал вперед, не разбирая дороги, полностью погруженный в себя.
Дарья, как завороженная, кралась за ним следом. Миновала парадную лестницу, спустилась на первый этаж. Виктор не слышал ее шагов и не оборачивался, не подозревая, что за ним наблюдают. Он и представить не мог, что в его особняке заведется златовласый и зеленоглазый призрак.
Виктор не закрыл дверь в кабинет. Он сидел спиной к входу и один за другим опрокидывал в себя порции виски, не разбирая вкуса напитка. Не сумев пообщаться с молодой супругой, Губанов нашел себе иного собеседника. Безотказного и непритязательного, готового идти с ним до конца.
Дарья наблюдала и не могла заставить себя уйти. Чужое горе приковало ее к месту. Заставило забыть о собственных бедах. Все ее внимание было приковано к Виктору, такому близкому и такому недосягаемому.
Неожиданно в особняке погас свет. Дарья испуганно вскрикнула, выдавая себя.
— Кто здесь? — глухо поинтересовался Виктор. В коридоре раздались его шаги: хозяин хорошо знал расположение комнат и мог ориентироваться в особняке и в кромешной тьме.
Дарья редко бывала в этом крыле, а от испуга и вовсе потерялась. Она вжалась в стену и перестала дышать.
Твердая, властная рука Виктора все же нащупала нарушительницу спокойствия. Коснулась объемной груди и тут же отдернулась.
— Ты кто? — вновь поинтересовался хозяин.
— Г-горшишная, — соврала Дарья.
— Не лучшее время для уборки, — заключил Виктор. — Ветер оборвал провода, но ты не бойся, скоро все починят. Иди в свою комнату, на сегодня я освобождаю тебя от обязанностей.
— Можно я здесь постою, — набравшись смелости, попросила Дарья.
— Боишься темноты? — полушутливо спросил Виктор.
Дарье было не до смеха. Темноты она не боялась, но дорогу до комнаты ни за что бы не нашла без посторонней помощи.
— Посиди со мной, — неожиданно попросил хозяин. — Давай руку, я тебя проведу.
Дарья хотела было попросить хозяина проводить ее до комнаты, но не отважилась. Вместо этого она вытянула вперед обе руки и тут же уперлась ими в твердую грудь Виктора. Хозяин перехватил ее ладонь, помог пройти в кабинет и усадил в одно из кресел.
— Сейчас я откину шторы, станет чуть светлее, — пообещал он.
— Нет! — резче, чем хотела, воспротивилась Дарья. — Вам не нужно меня видеть.
— Это еще почему? — не понял Виктор.
— Ангелина Ивановна запретила мне показываться Вам на глаза, — честно призналась Дарья.
Виктор недоумевающее хмыкнул и, судя по звуку, уселся в кресло напротив.
— Я никогда не изменял Еле, — по-своему расценил он замечание Дарьи. — Так что она зря беспокоится.
Звякнуло горлышко бутылки, поднесенное к стакану.
— Выпей со мной, — предложил Виктор.
— Нет, спасибо, — отказалась Дарья. — Алкоголь не залечит душевные раны, только усилит боль. Это средство не помогает.
— А ты пробовала? — немного ворчливо поинтересовался Виктор, но стакан вернул на столик. — Чем же мне тогда лечиться?
Если бы Дарья знала ответ, то обязательно поделилась. Но она не была знатоком и потому высказала первое, что пришло ей на ум:
— Работой, друзьями и дочерью. Варенька замечательная девочка…
— Не чета ее матери, — перебил ее Виктор. — Ты это хотела сказать?
— Вовсе нет, — смутилась Дарья и замолчала.
— Не станешь же ты утверждать, что Еля образец добродетели, — невесело рассмеялся Виктор. — Не стесняйся, темнота порой помогает быть честными.
— Я недавно работаю у Вас, поэтому слишком плохо знаю Ангелину Ивановну, — попробовала оправдать свое молчание Дарья.
— Ты святая, раз после первой встречи с хозяйкой не отзываешься о ней плохо, — философски рассудил Виктор и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Думаешь, я не знаю, какова она на самом деле? Не вижу ее характера и пристрастий?
— Вы любите жену, потому и прощаете ей многое, — не могла не высказаться Дарья.
Уст Виктора слетел досадливый звук, красноречиво выражающий его убеждения.
— Когда-то, много лет назад, я и правда был влюблен в Елю. Сейчас же просто пытаюсь сохранить семью. Как видишь, мне это плохо удается. Я могу найти тысячу причин для развода, но не решаюсь на столь отчаянный шаг.
— У Вас еще есть надежда, что все наладится, — прошептала в ответ Дарья.
— А у тебя? — в свою очередь поинтересовался Виктор. — Расскажи мне о себе. Кстати, как тебя зовут?
— Золотинка, — выдала Дарья. Почему-то в тот момент первое, что ей пришло на ум, это сравнить себя с поданной на обед черепахой.
— Забавное имя, — улыбнулся в темноту Виктор. — Так что, Золотинка, расскажешь мне о себе?
Сама не зная почему, Дарья поведала хозяину о постигшем ее несчастье, умолчав, впрочем, о многих деталях. Виктор слушал внимательно и не перебивал. Когда она закончила, он поделился своими мыслями и чаяниями. Темнота удивительным образом расположила их друг к другу, позволила общаться на равных.
Когда поток признаний сошел на нет, оба они замолчали. И Виктор, и Дарья чувствовали, что отыскали в собеседнике родственную душу. Это открытие поразило их до основания, снесло разделяющую пропасть, заполнив ее напряженной тишиной.
Дарья откинулась в кресле, глубоко вздохнула и первой отважилась на замечание:
— Мне пора…
— Побудь еще немного, — не скрывая разочарования, умоляющим тоном попросил Виктор. — Обещаю не утомлять тебя своими излияниями.
Дарья боялась. Того, что сейчас вспыхнул светильники и разрушат очарование момента. Но и уйти прочь не могла. Она словно приросла к креслу, впечаталась в него намертво.
Виктор поднялся со своего места, подошел ближе. Опустился на колени возле Дарьи, доверчиво положил голову на ее стиснутые колени.
— Не знаю почему, но мне так хорошо с тобой рядом.
Руки Дарьи дрогнули, оживая, нерешительно переместились на затылок Виктора. Плавными, успокаивающими движеньями пробежались по жестким волосам, переместились на плечи. Говорить она не могла — горло ее ссохлось, превратившись в пустыню.
За окном блеснула молния. На долю секунды ее свет проник сквозь плотные шторы и отразился в обращенных на Дарью глазах Виктора.
