— Не учи меня, как разговаривать и как заниматься любовью, — потребовала не слишком громко. — Я достаточно опытна, чтобы расшевелить даже такого прожженного циника, как Макс. И да, стоны мои были искренни.
Повернулась, чтобы уйти. Но Дэн остановил. Уперся в стену, расположив ладони по обеим сторонам от моего лица. Приблизил лицо к моему, почти касаясь кончиком носа.
— Врешь, — сказал, обдав горячим дыханием. — Вы с Максом кто угодно, но не счастливые супруги. Тем более не любовники.
Прежде, чем успела ответить, смял мои губы в горячем, обжигающе-страстном поцелуе. У Дэна определенно имелся опыт. Никогда прежде я не испытывала такого восторга. Такого дикого, почти животного прилива страсти. Сердце заколотилось с бешеной силой, в груди словно взрывали фейерверки.
Не чувствуя отпора, смелыми и в то же время нежными движениями Дэн вынудил меня приоткрыть рот. Дерзкий, жадный язык бесцеремонно проник внутрь. Затеял волнительную игру, в которой нет побежденных. Только победители.
В это время сильные, ловкие руки прошлись по моим бокам, опустились на бедра. На секунду замерли, точно раздумывая, стоит ли продолжать.
Стон вырвался из горла, вопреки моему желанию. Это был протест и призыв одновременно. Я забыла, где нахожусь и с кем. Потерялась в мире волнующих эмоций.
— Вот теперь все было по-настоящему, — хриплым голосом прошептал Дэн мне на ушко. — Есть разница?
— Определенно! — согласилась я, замахиваясь.
Дэн перехватил мою ладонь и поднес к губам. Перевернул и поцеловал запястье. То место, где бешено колотился пульс, разгоняя по предательскому телу отравленную страстью кровь.
— Две пощечины за вечер — перебор, — сообщил он уже более спокойно. — Оставь что-нибудь и на завтра. Нам с тобой не одни день вместе жить, мачеха.
— Да пошел ты… — обозлилась я, — в детскую!
Вырвалась и, покачиваясь на нетвердых ногах, отправилась в супружескую спальню. Легла рядом с храпящим Максом. Подтянула колени к груди, все еще ощущая, как горят губы. Кажется, я забыла, когда муж целовал меня в последний раз. Месяц назад? Год?
Ответ был очевиден — так Макс не целовал никогда. Не потому, что был менее искушен. Денис вкладывал в прикосновения всего себя, отдавался процессу со всей пылкостью, со всем неистовством. Далеко не мальчишечьим.
Уткнулась носом в колени и всхлипнула. Поспешно зажала рот и оглянулась на стену, смежную с детской. Не хватало, чтобы Дэн услышал мой плач. Это будет моим окончательным и бесповоротным падением.
Почему, ну почему я позволила ему такую вольность? Теперь он имеет полное моральное право считать меня распутницей. Рассказать Максу, приукрасив подробностями.
— Да пусть все катится к чертям! — объявила громогласно, не боясь разбудить Макса или потревожить Дениса. — Хуже все равно не будет. Хуже попросту некуда.
Зажмурилась, а через секунду провалилась в темную бездну сна, наполненную дурными предчувствиями и затаенными страхами.
Проснулась от того, что солнце слепило глаза. Приподнялась на локтях, прищурившись, глянула на часы.
Десять утра?! Быть того не может…
Растерянно потерла глаза кулаками. Циферблат продолжал показывать ту же цифру. Впервые за много лет я находилась в постели столько, что, кажется, выспалась на целую жизнь вперед.
Макс не разбудил, не потребовал завтрака и проводить до двери. Неужели так восхитился вчерашним сексом? Или в нем отчего-то проснулось сочувствие.
А, может, все дело в Дэне? Вдруг это он увел отца на работу и попросил не будить меня.
— Ну, ты и дура, — сказала собственному отражению в зеркале. — Такая большая, а веришь в сказки. И выдаешь желаемое за действительное.
Но на этом чудеса не кончились. Посуда, до которой вчера не дошли руки, оказалась вымытой. На пилите, в турке стоял остывший кофе. На столе — накрытые салфеткой бутерброды. Только разогреть, и можно по-настоящему кайфануть.
Вроде бы малость, но от этой малости защемило сердце. Я привыкла заботиться о Максе, обеспечивать его досуг. И совершенно забыла, каково это — получать что-то взамен.
Позавтракав, приняла душ, нанесла легкий дневной макияж, уложила волосы. Странное чувство блаженства казалось чем-то нереальным, заоблачным. Вроде бы, должна злиться на Макса за поступок. И на Дэна. Но вместо злости, за спиной точно выросли крылья. Хотелось жить и наслаждаться каждым мгновением нового дня. Глупо, но это так.
В двенадцать дня в дверь позвонили.
Наученная горьким опытом, я накинула длинный халат, подпоясалась так, чтобы нежданный гость не увидел лишнего.
— Кто там? — спросила, глядя в глазок.
— Курьер из отеля «Шератон Палас», — сообщил парень в темной форме курьера. — Привез вещи Дениса Одувалова. Примете?
— Конечно, — спохватилась я и щелкнула запором.
Выходит, Дэн не собирался жить у нас изначально. Это все бредовые идеи Макса. Так боится чужой молвы, подрыва репутации, что порой доходит до абсурда. Никто бы не осудил, если внебрачный сынок до поры до времени пожил отдельно. Я, так точно не возражала.
Или нет?
С появлением Дэна что-то во мне изменилось. И внутреннее чутье подсказывало, что это только начало.
Разбор вещей оказался своеобразным квестом: угадай, что за человек поселился рядом. В одежде он предпочитал спортивный, я бы даже сказала хулиганский стиль. И только два костюма-тройки напоминали о том, что Дэн все же сын Одувалова. Хороший парфюм, бритвенные принадлежности, банданы и кепки. Нижнее белье брендовых марок. У парня определенно хороший вкус.
Но больше всего меня умилила вещица, обнаруженная на дне одного из чемоданов. Завернутая в папирусную бумагу, там лежала заводная собачка. Такая маленькая, что умещалась на половине ладони. Не на батарейках, как многие игрушки, а заводная. Поворот ключа — и собачка ожила. Замахала хвостом, тявкнула.
— Теперь я верю, что Одувалов ― потомок того самого Левши, который мог подковать блоху, — хмыкнула я. — Пожалуй, у сынка даже больше мастерства и фантазии.
Воспоминания немедленно подкинули сцену знакомства. Потом промотали перед глазами поцелуй. Что я натворила? Как могла позволить Дэну подобное? В довершение ко всему копаюсь в его вещах, точно ищу сокровище…
Поддавшись внутреннему порыву, накинула мотоциклетную куртку с ярким орлом на спине. Повязала бандану. Подмигнула отражению в зеркале. Никогда не носила подобных вещей, даже когда была подростком. Но они мне удивительно шли. В образе появлялось нечто хулиганское, задиристое.
Интересно, у Дэна есть мотоцикл? И как бы я смотрелась на нем? Наверное, это прекрасно: сидеть на железном коне и чувствовать бедрами рев мотора. Обнимать за спину молодого человека. Умчаться с ним далеко и забыть обо всем на свете…
