Катя обернулась и увидела на подоконнике крошечного человечка — щекастого, румяного, лохматого, чем-то похожего на домовенка Кузю из мультфильма. Человечек был одет в серую рубашку, подхваченную поясом из алых ниток. Вместо ног у него был хвост, и существо постоянно на нем приплясывало, словно некая сила не позволяла ему усидеть на месте. Катя отчего-то подумала, что уже не способна ничему удивляться, и поинтересовалась:
— Ты кто?
Человечек поправил пояс и с достоинством ответил:
— Хвостоплясы мы. А ты, эндорка, меня не ешшшь. Я ж просто посмотреть. Я ж без обид.
Говорок у него был мягкий, окающий.
— Я и не собиралась, — сказала Катя. Невольное замешательство при появлении человечка стало проходить. В конце концов, хвостопляс боялся Кати намного больше, чем она его. — Не съем я тебя, не бойся.
— А и ххорошшшо, — обрадовался хвостопляс и одарил Катю широкой улыбкой. В щербатом рту ворочался бугристый пупырчатый язык; Катя ощутила невольную брезгливость. — Я эндорку-то в последний раз ешшшшё в блокаду видел. Были они тогда тут, эндорки-то…
Он еще раз подпрыгнул и растворился в воздухе — видимо, решил, что не стоит искушать судьбу. Посмотрел и ладно, пора и честь знать. Катя поежилась. Мысль о том, что рядом с людьми существуют вот такие хвостатые создания, внушала тягостное беспокойство. Ты варишь на кухне суп или готовишься к семинару в комнате, а хвостопляс или кто похуже крутится рядом и роняет сопли на учебник…
Поднявшись с дивана, Катя покинула комнату и оказалась в широком длинном коридоре. Тусклая лампочка, светившая откуда-то из дальнего угла, не могла рассеять мрака, и казалось, что тьма, сгустившаяся клоками вдоль стен с отлетающими обоями, живет здесь вечно и не любит, чтобы ее покой нарушали. Осторожно, чтобы не наткнуться впотьмах на что-нибудь твердое а коридор был заставлен какими-то ящиками, коробками, узлами, даже какой-то низкий шкаф высовывал вперед приоткрытые дверцы — Катя двинулась в сторону соседней комнаты. Дверь там была приоткрыта, и неверный мерцающий свет падал в коридор, озаряя спрессованный временем хлам. Заглянув в комнату, Катя обнаружила работающий телевизор, бесшумно тасующий кадры какого-то боевика, раскрытый ноутбук на полу и Эльдара на кровати. Катя подошла поближе и убедилась, что он крепко спит. Похоже, раньше его сон был тревожным — белье на постели было сбито и скомкано, Эльдар ворочался и метался и, видимо, покой пришел к нему совсем недавно. Из наушников, вставленных в ноутбук, сочилась смутно знакомая песня.
Кружится голова в уличных лабиринтах.
Молот и серп Луны — свидетель и друг.
Лоцман не Бог и привык доверяться инстинктам,
Держится крепко за спасательный круг.
Реки любви…
Присев на корточки рядом с кроватью, Катя поводила пальцем по тачпаду, и ноутбук ожил, открыв страницу новостей. Однако новости Катю сейчас не интересовали — придвинув к себе компьютер, она вошла в социальную сеть, нашла профайл сестры и быстро написала сообщение:
«Танюш, здравствуй! Не волнуйся, я уехала из города на праздники с девчонками с потока. До мамы не дозвонилась, ты скажи ей, что все у меня хорошо, лады? Коле привет!»
Отправив коротенькое послание, она быстро вышла со своей страницы и вздохнула с облегчением. Не хватало еще, чтоб мама с сестрой из-за нее с ума сходили… Катя слишком любила своих родных, чтобы заставлять их волноваться. В принципе, мама давным-давно не лезла в ее жизнь, считая, что младшая дочка выросла и должна теперь жить своим умом, но если маме не удавалось связаться с Катей, когда ей приходило в голову взять телефон и набрать номер, то можно было не сомневаться, что разразится буря. Однажды мама не смогла до нее дозвониться и устроила потом такой разнос, что у Кати до сих пор вставали волосы дыбом, когда она вспоминала, как мама сперва расплакалась от счастья, что с дочерью все в порядке, а у мобильника просто села батарейка, а потом отругала ее самыми простыми и нецензурными выражениями.
О том, что сообщение может выдать и ее, и Эльдара тем, кто сейчас наверняка развернул на них полномасштабную охоту, Катя думать не хотела. Авось, обойдется.
Я верю отчаянно в самые тёплые страны,
Где ветер от нежности шепчет признания в любви,
И мягкой травой зарастают рваные раны,
И тлеет огонь, и чадит никотином в груди.
Реки любви…
Эльдар слушает «Би-2», кто бы мог подумать. Катя с трудом представляла его на концерте в первом ряду или в фан-зоне — ей отчего-то казалось, что Эльдар вообще далек от музыки. Она встала с пола, стараясь не шуметь, и на цыпочках покинула комнату. Пройдя по коридору и умудрившись ни на что не наткнуться во мраке, она вышла на кухню. Щелкнув выключателем, Катя поморщилась. Да, конечно, она была очень непритязательна в быту и не считала, что нужно стыдиться честной бедности, но полное убожество нищеты, царившее на Эльдаровой кухне, заставило ее брезгливо скривиться. В трещину в грязном оконном стекле вольно дул ветер, неторопливо раскачивалась приоткрытая створка форточки, лохмотья побелки качались под потолком, как диковинные пушистые цветы, замызганная шторка сиротливо свешивала свой правый край с гардины, и растрескавшаяся плитка на полу скалилась обколотыми краями, словно собиралась цапнуть за ноги всех, кому придет в голову блажь пройти по ней, и обгрызть эти ноги по колено.
— Я не пойму, что ты морщишься, — хмуро промолвил Эльдар откуда-то сзади. — Тебе шашки или ехать?
От неожиданности Катя подпрыгнула и обернулась. Эльдар — сонный, угрюмый, одетый в простецкую застиранную майку-алкоголичку и шорты, стоял в коридоре и, скрестив руки на груди, устало смотрел на нее. Растянутый воротник открывал швы, идущие от ключиц.
— А я что… — начала было Катя.
— А ничего, — мрачно проронил Эльдар. — Не хоромы, сам знаю. Зато безопасно. Ты кому писала?
У Кати душа упала в пятки, а по телу стала разливаться знакомая слабость. Значит, он все-таки заметил…
— Сестре, — прошептала она. — Они же волноваться будут. У меня сестра и мама, Эльдар… И им не все равно. А я же пропала в никуда.
Эльдар кивнул.
— Мой товарищ уладил твои дела в институте, — сообщил он. — Сессию тебе закрыли. Официально ты приглашена в Лондон, полгода учебы в Школе экономики и политики, — увидев, что Катя вздохнула с нескрываемым облегчением, Эльдар усмехнулся и добавил: — Не благодари.
— Спасибо, — промолвила Катя.
Несмотря на вихрь событий, подхвативший ее и выкинувший далеко-далеко от дома, учеба оставалась для нее важной. Катя всегда любила учиться, и перспектива так и не окончить институт, угодив в опасные приключения, пугала ее не меньше встречи с преследователями. Теперь хотя бы одной проблемой стало меньше. Катя поежилась — сквозняк из форточки лизнул ее по спине — и обнаружила, что уже несколько минут нервно пританцовывает на месте.
