— Я не смотрела, — с неожиданным, почти девическим смущением призналась она. — Мне страшно посмотреть. Но знаешь… что бы там ни было, я хочу прожить это время с тобой.
«Что ж, — отстраненно подумал Эльдар, слегка надавливая на ее чуть влажное плечо и принуждая опуститься на колени. — Клин клином?»
Сначала Лиза была осторожна и нерешительна, словно вступала на неизведанную территорию, но потом осмелела, и в ее плавных движениях появилась напористая уверенность. Эльдар запустил пальцы в длинные мокрые волосы Лизы и сцепил замком на затылке — не только для того, чтобы задать нужный темп, но и затем, чтобы прочитать изменения в ауре, которые привели к таким неожиданным переменам в отношении.
Эльдар не обольщался — он прекрасно понимал, что Лиза, прекрасная актриса и авантюристка, приехала в Велецк не по доброте душевной и вовсе не потому, что после семи лет разлуки, наполненной делами и отношениями, соскучилась по бывшему мужу. Отнюдь. Будущее готовило нечто действительное важное и наверняка опасное, иначе Лиза сейчас проводила бы время в другом месте и с другими людьми. Эльдар прикрыл глаза, и сияющий кокон ауры, который окутывал Лизу, рассыпался целым водопадом пестрых картинок. Мысленно подхватив одну из них, Эльдар всмотрелся в изображение и довольно улыбнулся. Увиденное пришлось ему по душе.
Постепенно Лиза стала уставать — медленно, но верно в движениях исчезала сосредоточенность, превращая их почти в трудовую повинность. Эльдар разжал руки и мягко отстранил Лизу; картинки ее воспоминаний замедлили бег и легли обратно в колоду. Сияние ауры угасло. Лиза смотрела на него снизу вверх, потерянно и немного испуганно — она как будто вынырнула из-под воды и снова получила возможность слышать звуки за окном, видеть краски и обонять запахи.
— Рудина сместят? — спросил Эльдар. Он помог Лизе подняться и теперь держал за предплечья: вроде мягко, любя, но при всем желании не вырвешься. Легкое ведьминское косоглазие и припухшие губы сейчас делали ее особенно растерянной и смущенной.
— Да, — еле слышно промолвила она. — За то, что созвал трибунал и хотел устранить эндору.
Эльдар сжал пальцы и подумал, что цепочка синяков будет очень похожа на татуировку. Лиза коротко ахнула.
— Кто займет его место в Велецке?
— Ты.
Видимо, она подумала, что Эльдар убьет ее — такой смертельный ужас сейчас отплясывал в Лизиных глазах. Эльдар улыбнулся. Разгадка была банальной, и в ней не было ни слова о любви. Он провел подушечкой большого пальца по ее губам и произнес:
— Никогда не ври мне. Никогда.
— Не буду. Никогда, — послушно кивнула Лиза. Эльдар криво усмехнулся, прислушался к возне камня меречи в груди и подумал, что все хорошо. Впервые за очень долгое время все действительно было хорошо. Он сумел спасти эндору, вернулся домой живым, и будущее не обещало ему сильной боли в качестве расплаты за удачу.
Если Катя иногда станет думать о нем, то это будет просто замечательно.
Он толкнул Лизу в комнату и, неторопливо расстегивая рубашку, двинулся за ней. Меречь ворочалась за спиной, меречь хотела вырваться на свободу, и Эльдар, похоже, не имел ничего против. Когда он буквально вмял Лизу в постель, практически похоронив под собой, она жалобно пискнула — ей, похоже, банально не хватало воздуха — и ударила его кулачком по плечу.
— Лучше не дергайся, — шепнул Эльдар в маленькое розовое ухо с бриллиантовой капелькой сережки. — Больно будет.
Вздохнув, она послушно подалась ему навстречу. Эльдар посмотрел на свои руки: превращение уже началось, и костяные иззубренные пластинки оставляли багровые царапины на коже Лизы. Кого он обманывал — ему действительно хотелось причинить ей боль. За все эти годы он не видел от Лизы ничего, кроме брезгливого страха и презрения — что ж, пожалуй, ей пора заплатить.
Каждое его движение, напористое и глубокое, было для Лизы мучительным, почти невыносимым, и Эльдар чувствовал невольную и очень язвительную радость. Сказала бы сразу: я поймала видение, ты скоро станешь очень важной шишкой, и мне ужасно хочется побыть в роли рыбы-прилипалы — так было бы намного честнее. Но, похоже, честность не для нее, Лиза предпочитает манипулировать и играть на чувствах. Вот и теперь сориентировалась быстро: на бледных поначалу щеках выступил румянец, гримаска боли разгладилась, уступив место кошачьей расслабленности, в дыхании появилась легкая хрипотца — получает искреннее удовольствие от ситуации.
— Кого ты хочешь обмануть? — усмехнулся Эльдар. Головы меречи за его спиной оскалились, с языка одной из них сорвалась капля слюны и упала Лизе на плечо. Маска показного блаженства растаяла без следа: содрогнувшись от омерзения, Лиза резко дернулась в сторону в отчаянной и напрасной попытке вырваться. Вот теперь она была собой — алчной самолюбивой стервой, и ее истинное лицо настолько пришлось Эльдару по душе, что развязка наступила почти сразу.
Кажется, Лиза всхлипывала. Чувство опустошения, нахлынувшее на Эльдара, было приятным и спокойным — словно занозу вытащили. Он вытянулся на кровати, заложил руки за голову и негромко осведомился:
— Бумаги по смещению уже подписаны?
Лиза шмыгнула носом. Эльдар видел, как ее аура плещет во все стороны алыми брызгами ненависти и смущения. Она его презирала и ненавидела — но ей, черт побери, было хорошо. Да, надо было ее сразу за патлы таскать, может, тогда бы из их давних мучительных отношений и вышел толк.
— Да, — откликнулась Лиза. Она сидела на краю кровати, опустив голову и с преувеличенным вниманием рассматривая заусенец на пальце. Видимо, старалась изо всех сил не броситься на Эльдара с кулаками.
— Больше никогда не ври мне, — сказал он и закрыл глаза.
Глава 7
Рабочий кабинет Кати был белым: кафель пола, панели стен, натяжной потолок, мебель — все имело цвет свежевыпавшего снега. Она настояла на этом и теперь считала, что поступила правильно. Белый никогда не был ее любимым, и сейчас Катя таким образом отделяла себя от эндоры. Эндоре — белый медицинский халат и белые стены. Кате — сбойную пестроту небольшого жилого помещения.
Такое разделение помогало ей хоть как-то оставаться в границах той реальности, которую Катя считала нормальной.
Каждый день начинался в семь утра. Катю вежливо будил молодой человек по имени Артем — он был чем-то вроде денщика, приставленным к ней в первый же день после перевода сюда. После душа и завтрака она отправлялась по длинному коридору к лифту, спускалась на несколько этажей вниз и входила в белый кабинет, где на столе ее уже ждал свежий труп. Артем, вооруженный планшетом с записями, вставал чуть поодаль, и Катя, надев халат, приступала к работе.
Душа болталась над трупом, как золотой воздушный шарик, привязанный за ниточку. Чем больше времени проходило со дня смерти, тем длиннее и тоньше становился этот сияющий канатик — Катя одним движением обрывала его, а вторым загоняла шарик в тело. Дальнейшее ее не интересовало; Катя садилась на крутящийся стул, разворачивалась спиной к ожившему мертвецу и надевала наушники. Артем собрал для нее целую коллекцию качественной музыки, но из нескольких тысяч треков в плеере Катя всегда выбирала только «Би-2». Ей казалось, что так она будет хоть немного ближе к Эльдару. Артем занимался допросом возвращенного, и иногда Катя слышала крики, стенания и даже рев, в другое время пробиравший бы до нутра. Пару раз раздавались выстрелы.
