Он смотрел и понимал, что никогда не знал этой женщины. Рядом с ним стояла его Лиза, матерая ведьма, которую он совершенно случайно встретил много лет назад, полюбил и вырвал из лап у смерти. Над полем, усеянным мертвецами, плыла королева всех миров — грязная, вымотанная вкрай, но все-таки королева. Ветер, пахнущий кровью и смертью, развевал ее рыжие локоны, и откуда-то издали доносился низкий тяжелый гул: это спешили шестирукие повелители времени, чтобы присягнуть на верность новой государыне.
— Рудину конец, это ясно, — негромко сказала Лиза, и Эльдар вздрогнул, услышав ее голос. Она взмахнула рукой, и полотно угасло и рассыпалось мелкими пестрыми каплями. Наваждение исчезло. Женская фигура, которая внушала Эльдару тошнотворный суеверный ужас, растворилась в ночи; Лиза, стоявшая рядом, пока не имела никакого отношения к той, которая была ближе к языческой голодной богине, чем к человеку. — Не знаю, я его убью или кто-то другой. Но у меня будет его корона.
Эльдар вдруг почувствовал горячую сухость в горле, как при тяжелой простуде.
— Хочешь властвовать над двумя мирами? — хрипло спросил он. Лиза усмехнулась.
— Я и говорю: ничего ты не понимаешь, Эльдар Поплавский, — промолвила она, снова взяла его за руку и потянула вперед, к замку. — Не надо мне двух миров. Мне и в одном-то сложно. Просто скоро у нас заварится такая каша, что я хочу держать в руках поварешку, а не барахтаться в котле.
Ночь была теплой и свежей, такой, какой и должна быть настоящая летняя ночь, но Эльдара пробрало звенящей стужей, словно открылась дверь в середину января.
— Что за каша, Лиз? — поинтересовался он. К его удивлению, Лиза неопределенно пожала плечами.
— Не знаю, — ответила она. — Пока я не вижу настолько далеко. Но ощущения у меня, мягко говоря, неприятные.
«Неудивительно, — подумал Эльдар. — Случись у меня такое видение, я бы удрал неведомо куда».
Ему вдруг пришло в голову, что, если будущее случится именно таким, какое предстало на колдовском полотне, то она уже никогда не будет его Лизой, его русалкой, его женщиной. Эльдару стало грустно.
— Ты мне не нравишься такой, — признался он. — Это слишком подавляет.
Лиза печально усмехнулась.
— Знаешь, я недавно читала в сети, — сказала она и процитировала: — Если ты меня любишь, то ты со мной и за меня всегда, во всем, в любых обстоятельствах. Ванильная ересь, конечно.
Туманная стена замка теперь была прямо перед ними — погруженный в свои размышления, Эльдар и не заметил, как они пришли обратно. Разумеется, ворота были закрыты по ночному времени, но он знал, где находится потайная дверь.
— Нет, почему же ересь…, - задумчиво произнес Эльдар. — Просто я тебя боюсь такую.
Он вдруг поймал себя на мысли о том, что Лиза до сих пор держит его за руку. Кажется, Лиза поняла, о чем именно он думает, потому что встала на носочки — без всегдашних каблуков она ростом едва была ему по плечо — и поцеловала Эльдара в щеку.
— Все будет хорошо, — сказала она. — Теперь моя очередь это обещать.
Глава 15
Артем жил в скромной двухкомнатной квартире в серой многоэтажке на окраине столицы. Входя за големом в темный длинный коридор, Катя почему-то ощутила прикосновение страха. Квартира показалась ей мрачной и очень неуютной — впрочем, первое впечатление довольно быстро сгладилось, когда Артем, пройдя в гостиную, раздвинул плотные шторы и открыл окно, впустив в комнату свежий весенний ветер.
— Я тут с прошлого года не был, — сообщил бывший денщик, когда Катя осторожно опустилась на краешек кресла. — Предлагаю чаю попить и в магазин спуститься, тут прямо в доме «Семейная выгода есть».
Катя осмотрелась. Квартира была самой обычной, почти типовой — в ней, как ни вглядывалась Катя, не находилось никаких индивидуальных черт, способных хоть как-то намекнуть на хозяина дома. Ни безделушек на полках, ни фотографий, ни даже кактусов в горшочке, ничего — просто неплохая мебель, книги из серии современной литературы, которые продавались в киосках в качестве приложений к пятничной газете и с которых даже не удосужились снять защитную пленку. Квартира казалась декорацией, и Кате почему-то стало жутко при мысли о том, что здесь придется пожить какое-то время.
— Там банкомат есть? — спросила Катя. — Мне бы денег снять, одежду купить, все такое…
— В декабре был, — сообщил Артем и предложил: — Пошли, покажу твою комнату. Только там не прибрано, извини.
Комната, в которой предстояло жить Кате, оказалась очень маленькой и очень настоящей, что ли. Здесь на раскладном столе у стены стоял старенький компьютер с пушистым зеленым монстриком, приклеенным на край монитора, стеллаж был доверху набит книгами, растрепанными журналами, дисками, на стенах живого места не было от постеров к фантастическим фильмам, среди которых скромно притулились несколько почетных грамот, а на диване, небрежно прикрытом пестрым пледом, вольготно расположился огромный плюшевый гусь.
— Я и говорю, не прибрано, — смущенно сказал Артем, вероятно, по-своему оценив восторженное молчание Кати.
— Комната замечательная, — улыбнулась Катя. — Ты тут раньше жил?
— Да, — кивнул Артем. Осторожно обойдя Катю, он взял гуся с дивана и усадил на ковер в углу, словно игрушечная птица чем-то могла помешать гостье. — Ну как сказать, детская, что ли? В гостиной, конечно, порядок, но там соседи за стеной шумные, всегда фестивалят в два часа ночи…
Он смутился окончательно, и Катя, быстро найдя выход из положения, предложила:
— А чего нам чай? Может, пойдем сразу в эту «Выгоду», я деньги сниму, и пообедаем где-нибудь?
Артем вздохнул с облегчением.
В магазине у банкомата Катя удивилась снова, когда на экранчике высветился баланс ее карты. Она пару раз пересчитала нули, а потом спросила у Артема:
— Тем, скажи, пожалуйста, какая там сумма?
Артем посмотрел и назвал. Теперь Катя опешила окончательно — такие деньги она видела только в кино и уж точно не могла предположить, что когда-то сможет заработать хотя бы четверть той суммы, которую отписала ей контора Знаменского.
— А что такого? — поинтересовался Артем. — Оклад, надбавка за вредность, премиальные. Ну ты же серьезными делами занималась, Кать, — он посмотрел по сторонам и сказал: — Сними пару тысяч, и пойдем. А то люди смотрят.
Катя подчинилась.
Через полчаса они сидели в небольшой пиццерии, и Катя, пластая ножом тугой треугольник пиццы, думала о том, насколько же это здорово: быть свободной, ни от кого не зависеть, делать то, что ты хочешь. С нее наконец-то сняли тяжеленные кандалы, которые она таскала с осени, и казалось, что она способна взлететь в любую минуту.
— Никакой магии, — задумчиво промолвила она. — Абсолютно никакой магии.
Артем пожал плечами. Ему, в отличие от Кати, дух свободы не ударил в голову.
