Разъяренно фыркнув, поднялся с земли третий: — у него был разбит нос, оба глаза заплыли.
Дмитрий сделал вид, что полностью сосредоточился на противнике с битой. А сам мстительно ударил в пах того, кто держал камень.
Противник скрючился, руки его разжались.
Дмитрий ринулся вперед и скрутил руки парню с битой. Приставил нож к его горлу.
— Достаточно повеселились? Разойдемся подобру-поздорову? — предложил он.
Налетчикам такая идея не понравилась. Двое опьяненных ненавистью бандитов вновь двинули на непокорную жертву.
— Вам не дорога жизнь друга? — уточнил Дмитрий.
Плоской стороной клинка он сдавил горло пленника, и тот захрипел.
— Троих тебе все равно не уложить, — оскалился один из ночных разбойников и вновь потянулся за битой. — А этого… мы за него отомстим.
Дмитрий засомневался: лишить жизни так просто — взмах лезвия, и соперников станет на одного меньше. Но чем обернется эта победа? И примет ли Милана убийцу?
Рука Дмитрия дрогнула, выпуская смертоносное жало.
— Слабак… — прохрипел освобожденный. — Думаешь, ты лучше нас? Кто оценит твои жалкие потуги?
Грабитель развернулся и пнул Дмитрия в живот. Сострадание жертвы не нашло в нем отклика.
Дмитрий упал. Удары посыпались него со всех сторон. Разбойники наслаждались безнаказанностью и мнимым могуществом.
Дмитрий не мог сопротивляться. В отчаянной попытке уцелеть, обхватил колени руками и прижал к груди подбородок.
В какой-то момент его тело потеряло чувствительность: замерло, не ощущая боли.
Налетчики сполна выместили накопившуюся в них злобу, превратив Дмитрия в фрикасе. Насытившись, они принялись обыскивать жертву.
Дмитрий наблюдал за их действиями словно со стороны: его лишили часов, кошелька, телефона. Один из бандитов стянул с поверженного противника обувь, пропитанную кровью куртку.
«Вещи, — подумал Дмитрий. — Разве эти тряпки стоят того, чтобы губить чужие жизни? Что они принесут новым владельцам — минутное удовлетворение нужд или окончательную гибель разума?»
Налетчики раздели Дмитрия до нижнего белья. Напоследок набросили на жертву презрительный взгляд и удалились, перебрасываясь похабными шутками.
Когда их возбужденные голоса затихли вдали, рядом с растерзанным телом Дмитрия опустилась птица: посмотрела на него мудрыми, по-человечески проницательными глазами.
— Лежишь, милок? — спросила она.
— Лежу… — еле разлепив разбитые губы, прошептал Дмитрий.
— Так поднимайся и ступай за мной, — приказало чудо природы. — После отдохнешь.
— Я пошевелиться не могу, не то, что встать, — выдохнул Дмитрий.
— Постарайся, поднапрягись, — потребовало создание. — Не ты подчиняешься телу, а оно тебе. Поднимайся!
Дмитрий дернулся. Встал на четвереньки. Поднял разбитую голову. «Живой! — восхитился он. — Все еще живой».
Повернулся к птице и уперся взглядом в лицо провидицы Настасьи — оно четко выделялось на фоне пернатой шеи, покрытого перьями тела и широких орлиных крыльев. Нереальное создание с телом птицы и головой женщины крепко стояло на когтистых лапах и внимательно наблюдало за происходящим.
Лик Настасьи был совершенно иным, не таким, каким его запомнил Дмитрий, — моложавым, неимоверно прекрасным. И только глаза… в них отражалась вся мудрость веков.
— Кто ты такая?.. — прохрипел Дмитрий.
— Вещая птица яви, посланник Велеса! Имя мое — гамаюн. Я несу в этот мир законы прави, но передаю их лишь тем, кто умеет слушать.
— Почему ты выбрала меня? — осторожно спросил Дмитрий.
Птица склонила голову на одну сторону, потом на другую.
— Ты еще сомневаешься в себе, волхв?
Чудо-создание трепыхнулось, взъерошило перья и приказало:
— Садись на мою спину, и я унесу тебя с собой. Твое время пришло.
— Куда?.. — насторожился Дмитрий и плюхнулся обратно на землю. — Я еще не готов отойти к праотцам.
— Боги с тобой, милок!.. — удивленно воскликнула гамаюн. — Я и не думала умерщвлять твое тело. Мне велено доставить тебя в безопасное место.
— Кем велено? — все еще не верил Дмитрий.
— Велесом, кем же еще?! — искренне вознегодовала гамаюн. — Или ты не ощущаешь его присутствия за своим плечом?
Медленно, осторожно, Дмитрий обернулся, но не увидел рядом с собой отца Змиуланы.
— Обманываешь, бабка, — расстроенно прошептал он.
— Странные вы, люди, — поделилась впечатлениями птица, — Есть вещи, понять которые можно лишь духом, не глазами.
— Что же твой Велес не вмешался раньше? — охнул Дмитрий. — Раскидал бы этих мужичков своими всемогущими лапами… или что там у него?
— В судьбу не могут вмешаться даже Боги! — гневно произнесла гамаюн. — Ты сам должен сделать выбор: прислушайся к себе, отыщи в мыслях зерно истины. У каждого свой путь, но осилить его не так просто.
Попеременно кряхтя и охая, Дмитрий поднялся, встал рядом с птицей. Морщась отболи в рассеченной скуле, усмехнулся.
— Как ты собираешься меня нести? Тебе и мышь не поднять на своих крыльях.
Гамаюн-птица начала раздуваться, расти. Остановилась она, когда ее перья стали размером с руку Дмитрия.
— Влезай! — выкрикнула гигантская птица. — Да держись покрепче!
Пораженный Дмитрий запрыгнул на подставленное крыло. Перебрался на шею птицы, мертвой хваткой вцепился в перья на загривке.
— Готов? — уточнила гамаюн.
— Вроде как… — неуверенно отозвался Дмитрий.
Птица взмыла ввысь, заставив седока не на шутку испугаться.
Гамаюн летела, словно гонимая ураганом, легко преодолевая огромные расстояния. Пространство мелькало перед глазами Дмитрия, превращая явный мир в калейдоскоп цветов и красок. Голова кружилась, в его ушах свистел ветер.
А бешеный полет все не кончался. Гамаюн неслась со скоростью света, наплевав на законы времени и пространства.
Добравшись до нужного места, зависла в воздухе и приказала:
— Прыгай!
— Совсем сдурела?! — возмутился Дмитрий и прижался к ее шее.
Гамаюн по-старушечьи крякнула, встрепенулась и сбросила несговорчивого наездника.
— Не сме-е-ей!.. — силясь переорать ветер, взвыл Дмитрий и потерял сознание.
Очнулся он в больнице: на голове — повязка, в вене — катетор, тело до пояса укрыто простыней. Холодный пот выступил на лбу Дмитрия. Руки судорожно сжали подозрительный покров. «Что, опять?!» — мелькнула тревожная мысль.
Нетерпеливым жестом Дмитрий скинул простыню. Облегченно вздохнул: позвоночник не поврежден. Многочисленные ссадины и ушибы не шли в расчет.
