Богумир скрестил руки на груди, в упор посмотрел на невесту:
— Признаться, не с этого я мечтал начать семейную жизнь.
— Нам не суждено стать обычными, — рассмеялась в ответ Милана. — Уж слишком мы необычны.
— Верно, — согласился Богумир. — А почему ты сама не пыталась добыть недостающий фрагмент ключа?
— Мне это не под силу, — печально отозвалась Милана. — Яга отдаст ключ тому, кого признает достаточно сильным, чтобы его удержать.
— То есть? — не понял он. — Что представляет собой этот предмет?
Милана подняла тяжелый фолиант, вытащила из ларца бархатную подушку. Под ней, в специальном углублении лежал золотой медальон — треугольник вершиной вверх.
Милана потянула за прикрепленную к нему цепочку и передала сокровище Богумиру.
— Теперь он твой.
Волхв принял дар, нацепил себе на шею. Долго вертел медальон в руках, но так и не ощутил ни исходящей от него силы, ни могущества.
«Возможно, мощь его проявится, если ключ будет полностью собран», — предположил Богумир. Он не стал делиться с Миланой сомненьями, поэтому притянул ее к себе и объявил:
— До наступления ночи у нас есть немного времени. И я знаю приятный способ его скоротать.
Милана вспыхнула и смущенно потупилась.
— Вначале мне следует покормить Яробора и уложить его спать. К тому же я… как бы сказать…
— Мне понятно, о чем ты думаешь, — успокоил ее Богумир. — Если помнишь, есть и другие способы доставить удовольствие любимым. Один из них, вроде бы, тебе понравился. И не говори, будто это не так. Я все равно не поверю.
Вспомнив о случившемся у источника, Милана покраснела еще сильнее и прижала ладони к пламенеющим щекам.
— Значит, я не ошибся, — заключил Богумир, — тебе правда понравилось.
Маленький Яробор ни чуточки не испугался обновленного облика отца. Напротив, Богумиру подумалось, что сын проникся к нему большей симпатией — крохотными ручонками малыш долго исследовал посеребренные нити его волос. Радостно взвизгнул, когда отец подкинул его вверх.
— Осторожней! — предупредила обеспокоенная Милана. — Мальчик только что поел.
Богумир согласно кивнул, прижал сына к груди и стал нежно укачивать, напевая незатейливый мотив.
Мальчик сразу уснул, но отец не спешил с ним расставаться. Дыхание малыша согревало Богумира, проникало глубоко в сердце.
— Ты кое-что мне обещал, — напомнила Милана, приникая к бедру возлюбленного.
— Я и не забыл, — шепотом отозвался Богумир.
Он перенес Яробора в люльку. Укутал легким одеялом. Но прежде чем вернуться к Милане, постучал по ящичку с «сюрпризом».
— Слышь, Митяня, ты не высовывайся пару часов — идет?
— Ха! — фыркнул домовой. — Не слишком ли ты высокого о себе мнения?
— Но-но! — пригрозил ему Богумир.
— Так и быть, подремлю минут пятнадцать, — проворчал Митяня и для убедительности захрапел.
Смеясь над неугомонностью домового, Богумир упал на слишком тесное для двоих ложе и потянул за собой Милану. Бесконечно долго он целовал ее губы, доводя обоих до вершин блаженства.
Милана полностью подчинилась его зову, вкладывая в движения всю страсть, на которую способна. Когда желание стало нестерпимым, она плотно прижала свое естество к ноге нареченного и инстинктивно потерлась об нее.
Эти плавные, кругообразные движения распалили Богумира. Он поспешно скинул с себя и с невесты разделявшую их одежду, прикоснулся к тому месту, где в этот миг полыхала страсть Миланы.
Она разомкнула колени и подалась навстречу блаженству. Ее рука замерла над достоинством Богумира, как колибри над цветком гибискуса.
— Если я притронусь к нему, это доставит тебе удовольствие? — отбросив стыд, поинтересовалась Милана.
— Небывалое, — хрипло прошептал Богумир.
Неумелые движения нежных пальчиков полностью компенсировались вложенным в них чувством. Милана открывала новые познания, и Богумир не смел мешать ей в этом. Он только умоляюще стонал, требуя новых порций ласк.
В какой-то момент мир закружился перед его глазами, разлетелся на куски. Богумир закусил кулак, чтобы криком не разбудить сына. А через секунду заметил, что Милана повторила его жест.
Опьяненная счастьем пара долго лежала, обнявшись, не смея словами нарушить очарование. Их единство проявлялось во всех смыслах, подтверждая одну простую истину — влюбленные всегда отыщут место и способ, чтобы доказать друг другу искренность чувств.
Глава 31
Считать, что время проходит, — вот величайшее заблуждение человека. Время — как берег: движемся мы, а кажется, что он.
Антуан де Ривароль
В этот вечер Милана и Дмитрий не любовались закатом. Едва над поселением сгустились сумерки, как они отправились в храм, дабы исполнить задуманное.
Милана ощутимо нервничала. Глаза ее лихорадочно блестели, ладошки вспотели, а голос подрагивал.
— Ты запомнил все, о чем я тебя предупредила? — в сотый раз переспросила она жениха.
На лице Богумира не дрогнул ни один мускул. Доблестный волхв был спокоен, как сытый питон.
— Не дышать, не разговаривать, не оглядываться и не позволять духам вводить меня в заблуждение, — повторил он заученное. И тут же поинтересовался: — Одного не понял: почему двигаться нужно назад, а не вперед?..
— В навьем мире действуют особые правила, — терпеливо пояснила Милана. — Ничему не удивляйся и не бойся — я буду идти за тобой след в след.
Богумир обнял подрагивающие от напряжения плечи невесты. Прикоснулся губами к хрупким ключицам, обогрел их дыханием.
— Достаточно разговоров, — произнес он. — С твоим отцом я уже познакомился, пора встретиться и с мачехой. Веди меня к ней.
Милана глубоко вздохнула и решительно шагнула к обгорелой стене храма.
— Видишь эти символы? — спросила она у жениха. — Это посолонь и противосолонь.
Полубогиня прикоснулась к выщербленным в камне знакам: колесам с шестью лучами. Концы одного загибались влево, а другого — вправо.
— Они символизируют продолжение жизни и бесконечность вселенной, — пояснила Милана.
Богумир присмотрелся к знакам и удивленно заметил:
— Такие эмблемы я встречал, и они ассоциируются у меня с иными понятиями.
— Солярные символы встречаются во многих культурах, — подтвердила Милана. — К сожалению, их настоящее значение было извращено. Но тебя это не должно огорчать — здесь, в храме, посолонь и противосолонь символизируют годичное вращение солнечного диска, бесконечность смены времен.
