Она была одета в простенькое дорожное платье, вырез едва-едва открывал очертания маленькой груди, скованной корсетом. Габриэль вспомнил, как заставил ее раздеться в их первый вечер, как в глазах Эльзы плескался ужас и стыд…
— Твоему товарищу Беньямину предъявят обвинение во взрыве поезда, — сообщил Габриэль. И тогда Эльза ожила — обернулась к нему, и на ее щеках появился тревожный румянец. Теперь она была по-настоящему взволнована, и Габриэль ощутил легкий укол неприятного чувства, похожего на ревность.
— Он этого не делал, — выдохнула Эльза. — Ты знаешь, что он этого не делал.
Габриэль улыбнулся. Погладил Эльзу по прохладной щеке, убрал за ухо кудрявый локон, выпавший из прически. Он сейчас снова чувствовал себя живым, и ему нравилось это чувство.
— Я ему признателен за то, что он тебя спас, — улыбнулся Габриэль. — Но это не помешает мне его казнить за теракт. В поезде был один из заместителей министра безопасности, а у таких людей больше врагов, чем товарищей.
Эльза молчала. Похоже, она поняла, куда именно клонит Габриэль, и по ее усталому лицу скользнула тень. Габриэль подумал, что и сам устал с этими погонями за прекрасной дамой.
— Оставайся со мной, — сказал он, пытаясь вложить в эти слова все возможное душевное тепло. — Будь умницей и не пытайся убегать. И тогда твой друг проживет долгую и спокойную жизнь, в которой мы никогда не встретимся. Ну а если нет… Знаешь, какое наказание за участие в теракте против высших чиновников королевства? Снимание кожи. А я, к сожалению, давно не практиковался.
— Он этого не делал, — уверенно сказала Эльза. Сейчас, когда ее страх немного отступил, Габриэль поймал себя на мысли, что такая Эльза — живая и готовая сражаться — нравится ему еще больше.
— Ну так что? — спросил он. Солнце уже уползло за деревья, и лес наполнился таинственным золотистым сумраком. Пора отправляться домой — пластинка артефакта была наготове. — Что, Эльза? Да или нет?
— Будь ты проклят, — прошептала Эльза. — Да.
Габриэль устало подумал, что не успел сделать ей ничего дурного. Впрочем, ничего иного он и не ожидал. Трудно быть милой с тем, кто собирается спустить кожу с твоего спасителя.
— Моя умница, — улыбнулся Габриэль и, поднявшись с дерева, притянул Эльзу к себе. — Летим домой.
* * *
Артефакт послушно выплюнул их во дворце: увидев знакомые покои Габриэля, погруженные в спокойную вечернюю тишину, Эльза невольно вздохнула с облегчением. Не Красные комнаты, слава Богу. Впрочем, Привратнику Смерти никто не помешает проявлять его палаческое мастерство и в собственной спальне.
Габриэль аккуратно поставил сумку Эльзы в ближайшее кресло и как-то очень умиротворенно и по-домашнему признался:
— Что-то я вымотался сегодня, как собака. Не люблю эти артефакты.
Эльза не знала, что на это можно ответить. Внутренний голос запоздало говорил, что ей следовало просто плюнуть на Бена — кто он ей такой, она его знает меньше двух дней, а ради таких случайных знакомств не следует совать голову в петлю. Совесть тотчас же подсказывала, что Бен вообще-то спас Эльзу и, конечно, не имеет никакого отношения к взрыву — он слишком порядочен и добр, чтоб вот так запросто убивать несколько десятков человек. В конце концов, если знаешь, что в поезде бомба, то зачем садиться в него, а потом сходить, навлекая на себя подозрения? А холодное здравомыслие утверждало, что она не смогла бы убежать от Привратника Смерти — он не отпустил бы ее просто так, и их общение могло бы закончиться для Эльзы на дне болота. Спальня Габриэля была намного приятнее.
Мысли метались, словно листья, подхваченные осенней бурей. Эльза никак не могла сосредоточиться на чем-то одном. Когда Габриэль подошел и с привычной вкрадчивой мягкостью опустил руки ей на плечи, Эльза вздрогнула и едва не закричала от неожиданности.
— Пойдем в бассейн, — негромко сказал Габриэль. Осторожно коснулся ее уха губами, пробежался кончиком языка по завитку раковины, слегка прикусил мочку: Эльзу охватило какой-то тягучей внутренней дрожью: так мед, пропитанный летним солнцем, медленно стекает с ложки. — Потом поужинаем. Потом спать.
«Оставайся со мной», — вспомнила Эльза, и ей показалось, что она услышала грохот решетки упавшей за спиной. Клетка захлопнулась, уже не убежишь.
Бассейн оказался небольшим и изящным. Эльза вспомнила рассказы баронессы Маргжетты, которыми она щедро делилась во время сеансов массажа: в подобных местах аристократы частенько устраивали любовные свидания. Интересно, сколько благородных дам побывало на этом маленьком диванчике, обтянутом красным шелком с золотой вышивкой… Габриэль постучал по мраморному краю бассейна, приводя в действие внутреннюю систему, и вода забурлила: в бассейн высыпались ароматические соли, поплыли белоснежные облака пушистой пены с едва заметным запахом лимона, над водой стали завиваться струйки пара.
— Ну вот, отлично, — Габриэль разделся, небрежно швырнул одежду на диванчик и спустился в воду. Запах лимона усилился, в него вплелись какие-то прохладные острые нотки. Габриэль поймал большой ком пены, устало подул на него и сказал: — Спускайся, Эльза. Я тебя не укушу, не бойся.
Ох, если бы дело было только в этом…
Негнущимися пальцами Эльза распустила шнуровку на платье и, медленно освободившись от одежды, подумала, что она со своим страхом и неумелой робостью сейчас похожа на крестьянку перед владетельным сеньором. Платье упало на мрамор пола, и Эльза медленно избавилась от белья — так, словно лишалась последней защиты.
«Хватит строить из себя невинность, — фыркнул внутренний голос. — Чего он у тебя не видел?»
Вода оказалась идеальной: не слишком горячей и не слишком холодной. По телу пробежала дрожь. В бассейне обнаружился внутренний бортик: Эльза присела на него так, чтоб из воды выступала только голова. Конечно, Габриэлю ничто не помешает подплыть и овладеть ею прямо среди всей этой пены. А потом придушить.
Впрочем, если бы он хотел ее смерти, то закончил бы всю эту историю еще в лесу.
— Что я сделал не так? — лениво поинтересовался Габриэль, запрокинув бледное осунувшееся лицо к изящным лампам под высоким потолком. Седые волосы распушились от пара.
— Ты меня душил, — призналась Эльза. Габриэль усмехнулся, снова поймал ком пены и сдул с пальцев.
— Тебе понравилось, я заметил, — сказал он, и Эльза смущенно отвела взгляд, вспомнив, каким страхом и томительной сладостью был наполнен тот миг перед обмороком. — Да и прежде никто не жаловался.
— Наверно, не все выжили, — съязвила Эльза и тотчас же пожалела об этом. Габриэль усмехнулся и, с мягким испытующим прищуром посмотрев на нее, ответил:
— На самом деле умерла всего одна женщина. Моя вторая жена. И тут виной уже не мои действия, а то, что она стала дергаться, отбиваться и перетянула петлю. Я просто не успел ничего сделать.
Он говорил об этом с таким спокойствием, что Эльзу пробрал озноб. Именно этого она и боялась. Габриэль убил свою вторую жену, еще неизвестно, куда девалась первая, и ясно, что Эльзу вряд ли ждет что-то хорошее.
