Что ему снится? Поля под красным небом, цветы, которые называют короной мертвых? Габриэль ведь не виноват в том, что стал Привратником Смерти — у него не было выхода, в точности так же, как и у Эльзы. Он вынужден делать свою работу, грязную и страшную, и никогда не сможет от нее отказаться.
И с людьми он ведет себя так, как привык. Джентльмену королевских кровей положено быть гордым, заносчивым и равнодушным к тому, что хотят и чувствуют окружающие. Габриэль просто берет то, что хочет. Захотел Эльзу — и взял ее. Шантажом. Просто потому, что не знает, как иначе добиться девушки. Ему никогда не приходилось добиваться любви — наверняка благородные дамы сами прыгали в его кровать, желая попробовать что-то необычное и опасное.
Эльза почувствовала, как в груди копится гнев. Она неслышно выбралась из-под одеяла и, подойдя к маленькому столику у окна, плеснула в стакан ледяной минеральной воды. Габриэль в самом деле одинок и очень несчастен. Стоит посреди своего нарциссового поля и знает, что оттуда нет выхода. Он не просто слуга Смерти, он ее пленник, и в его клетке нет дверцы.
И он и дальше будет душить Эльзу — по той простой причине, что любит то, что умирает, и боится чего-то другого.
— Не спится?
Эльза вздрогнула и едва не расплескала воду. Габриэль смотрел на нее, в его глазах не было ни капли сонной мути — Привратник Смерти выглядел бодрым и энергичным. Должно быть, всегда поднимался на рассвете.
Сейчас он казался Эльзе счастливым.
— Мне нужно домой, — сказала Эльза. А ведь она и не думала, что вернется в свою квартиру. Ей хотелось уехать в Алехандрию и начать там новую жизнь…
Габриэль усмехнулся. Похлопал ладонью по одеялу рядом с собой.
— Отвезу после завтрака. Иди сюда.
Эльза послушно приблизилась к кровати. Габриэль задумчиво взял ее за руку, провел указательным пальцем по синякам на запястье.
— Твой багаж сгорел, насколько я понимаю, — сказал он и потянул Эльзу к себе. Она села на край кровати и ответила:
— Да. Но дома есть вещи, конечно. И надо купить для массажа…
Габриэль усмехнулся и сказал так, что у Эльзы пропало всякое желание с ним спорить:
— Пациент у тебя теперь один. Я. Мы и так пропустили несколько сеансов.
Чего-то в этом роде Эльза и ожидала. Такой, как королевский палач, не допустит, чтоб его женщина прикасалась к кому-то еще. Постоянное существование рядом со смертью невольно превращает человека в собственника. Габриэль словно прочитал мысли Эльзы, потому что спокойно добавил:
— Можешь считать меня драконом, который сторожит сокровище. У меня сейчас похожее чувство.
— Драконов не бывает, — только и смогла ответить Эльза. Габриэль улыбнулся.
— Говорят, на юге еще живут. Крадут самородки у старателей, — и он добавил без перехода: — У меня квартира в Лютном проулке, после обеда поедем туда. У меня пока нет какой-то особенной работы, но если появится, я просто приеду во дворец. Там очень хорошо, сама увидишь.
Лютный проулок… Когда-то Эльза жила там — не в самом лучшем доме, почти на краю района, но все же. Тогда мама была еще жива, а отец не успел проиграться. Возле их дома был маленький вишневый сад, а над красной дверью была нарисована золотая лютня, как и над всеми дверями в этом районе. Эльза все бы отдала, чтоб вернуться туда — повернуть бронзовую ручку, толкнуть красную дверь и войти в мир, в котором все по-прежнему хорошо.
— Я там жила в детстве, — призналась Эльза, и голос прозвучал печально и глухо. — Лютный, сто пять. А потом отец проигрался, и нас выселили…
Габриэль снова взял ее за руку. Мягко пробежался кончиками пальцев по ладони, словно хотел прочитать судьбу по начерченным линиям. Помнится, мама гадала Эльзе, рассматривая ее руки, и говорила: дочка, ты проживешь очень долгую и очень счастливую жизнь, и твой любимый всегда будет рядом.
Линии лгут.
— Мне очень жаль, — спокойно сказал Габриэль. — Хочешь, выкуплю этот дом? Будет только твой. Будешь делать там все, что захочешь.
Что-то внутри так и заорало во всю мощь голосом баронессы Маргжетты: «Не хлопай ушами, пусть покупает! Рано или поздно, ты ему надоешь, а дом останется! Твой, в котором ты выросла, в котором в каждом уголке живут твои воспоминания и твое детство..!»
Эльза отрицательно покачала головой.
— Нет, Габриэль. Это лишнее. Это слишком дорогой подарок.
— Как строго, — усмехнулся Габриэль. — Подруг ведь положено баловать, а ты не позволяешь мне этого делать.
— Это слишком, — строго сказала Эльза. Габриэль улыбнулся и снова погладил ее по запястью.
— Хорошо, придумаю что-нибудь еще. И дам тебе мазь от этих синяков, — он вздохнул и добавил: — Надо бы еще узнать, как дела у ауф Переса.
— Оставь его в покое! — буквально взвилась Эльза. — Он ничего тебе не сделал! И во взрыве он не виноват!
Она и сама не знала, что вызвало у нее такую волну гнева и обиды. Возможно, лишнее напоминание о том, как именно Габриэль вынудил ее быть с ним — или вновь всплывшее понимание того, что она чисто случайно избежала страшной, мучительной смерти. Все это время Эльза отталкивала от себя понимание того, что поезд взорвался, что люди в нем погибли — это было страшное горе, это было слишком жутко и больно. В ноздрях до сих пор стоял запах гари: Эльза всеми силами старалась не замечать его, потому что иначе у нее началась бы истерика.
Если бы не Бен, который остался в Лесном Углу и, возможно, уже арестован за преступление, которого не совершал, Эльза сейчас была бы мертва.
Габриэль миролюбиво вскинул руки, словно сдавался.
— Я ведь обещал, что не трону его. Будь так добра мне поверить.
Эльза прекрасно понимала, что ей будет очень трудно это сделать. Почти невозможно.
По звонку Габриэля служанка принесла поднос с кофе, тостами и джемом — Эльза подумала, что завтрак какой-то девичий, так кушают только юные и не очень леди, которые пристально следят за количеством жира на талии и бедрах. Но Привратник Смерти обошелся лишь чашкой кофе и, выглянув в окно, сообщил:
— Собирайся, Эльза, надеюсь, мы успеем до дождя. Заберем твои вещи и купим новые.
Но они не успели. В дверь постучали — на пороге обнаружился очень чопорно выглядевший господин в черном костюме домоправителя. Он смерил Эльзу пристальным оценивающим взглядом, затем уже подчеркнуто уважительно взглянул на Габриэля и проговорил:
— Ваша светлость, его величество Георг и ее величество Марта желают побеседовать с вашей подругой. Сейчас.
Эльза так и села — опустилась на край кресла и растерянно подумала о двух вещах: она и предположить не смела, что когда-нибудь станет разговаривать с королем и королевой — и при этом предстанет перед владыками в простеньком, почти затрапезном платье, в котором еще вчера ходила по лесу. Наверняка они подумают, что Габриэль крайне неразборчив, притащил во дворец какую-то замарашку… Эльза оторопело взглянула на Габриэля, но тот только кивнул.
