– Я счастлив, – голосом сомнамбулы произнес я, и эти слова прозвучали, словно шепот призрака.
– Хотите чаще просыпаться в этом мире?
Я выразил согласие звуком, похожим на хриплое карканье.
– Но чтобы проснуться, сначала необходимо уснуть, и только я одна могу заставить вас засыпать и просыпаться. Но у всего есть своя цена. Вы заплатите ту цену, которую я назову?
Голос этот меня озадачил. Он был лишен богатых интонаций мадам Бреда, но в нем слышался заметный акцент, который я никак не мог истолковать. То мне казалось, что я слышу в нем напевность, характерную для региона Вестер Росс
[31], то модуляции, не свойственные шотландским говорам. Тембр этого голоса был совершенно необычный – воздушный и высокий, как у ребенка. Но мыслимо ли, чтобы это была странная маленькая помощница мадам? Нет, решил я, так как прикосновения рук к моему лбу и вискам показались мне совсем не детскими.
– Я заплачу любую цену, – глухо проговорил я, потому что от меня ждали именно такого ответа.
– Значит, вы станете моим слугой, как только я вас призову. А теперь засыпайте снова.
Становиться чьим-то слугой я собирался меньше всего. Пальцы снова пробежались по моим вискам, оказав на меня не большее действие, чем жужжание мухи. Меня охватило сумасшедшее желание расхохотаться, которое мне едва удалось подавить с помощью мысли о полной бессмысленности моих поступков в последние сутки…
Затем я почувствовал, как кушетка заскользила в обратном направлении, снова открылись и закрылись раздвижные двери. Потом с меня ловко сняли повязки, и я остался лежать с закрытыми глазами, чувствуя на веках свет и стараясь выглядеть, как изваяние на могильной плите. Кто-то надавил мне под левым ухом, чтобы вывести из сна, и я стал изображать пробуждение. Надеюсь, я преуспел. Выглядел я, должно быть, достаточно ошеломленным, потому что после длительного пребывания в кромешной тьме от яркого света у меня слезились глаза.
Я находился в первой комнате, рядом была только мадам. Одарив меня радушнейшей улыбкой, она помогла мне надеть воротничок, жилет и пиджак.
– Я внимательно за вами наблюдала, – сообщила она, – потому что сон часто дает понять, где находятся поврежденные участки нервов, и сделала определенные выводы, о которых сообщу доктору Ньюховеру… Нет-нет, гонорар не требуется. Доктор обо всем позаботится сам.
Мы вежливо простились, и я как ни в чем не бывало сбежал по ступеням парадного входа на брусчатку Пальмира-сквер, словно провел часок с массажистом по случаю банального прострела в пояснице.
Как только я оказался на свежем воздухе, на меня навалились неимоверная усталость и чувство зверского голода. К счастью, мне почти сразу удалось найти такси, и я велел водителю ехать в клуб. Взглянув на часы, я убедился, что уже почти десять. Я провел на кушетке несколько часов, сам того не заметив.
Первым, кого я увидел в клубе, был беспокойно меряющий шагами холл Сэнди.
– Слава богу! – воскликнул он. – Где ты пропадал, Дик? Дворецкий назвал мне какой-то идиотский адрес в Северном Лондоне. У тебя такой вид, будто тебе пора выпить. Как насчет этого?
– Прежде всего, я голоден, – ответил я. – Мне многое нужно тебе рассказать, но сначала я должен поесть. Я сегодня не обедал.
Пока я торопливо набивал желудок, Сэнди молча сидел напротив меня. Наконец я спросил:
– Почему у тебя вчера было такое скверное настроение?
– Не знаю, – с полной серьезностью ответил он. – Хотя нет, знаю: мне очень не понравился Медина.
– Хотел бы я знать, почему?
– Я бы тоже хотел это знать. Но я как пес – некоторые люди мне не нравятся с первого взгляда, и, что удивительно, это чутье меня еще не подводило.
– Что ж, похоже, ты в этом одинок. Что тебя настроило против него? Он воспитан, скромен, порядочен, да и разговоры о его уме не такое уж преувеличение.
– Вполне возможно. Но у меня возникло впечатление, что этот человек – одна сплошная ложь, причем огромная. Впрочем, пусть это пока останется моим мнением, не больше. Мне нужно еще кое в чем убедиться.
Маленькая курительная, расположенная в дальней части клуба, была пуста. Как только я раскурил трубку и уселся поудобнее, Сэнди придвинул свое кресло вплотную к моему.
– Итак, Дик? – вопросительно произнес он.
– Во-первых, – начал я, – тебе будет любопытно узнать, что Медина развлекается гипнозом.
– Я знаю это. Сообразил вчера вечером.
– Но как, черт возьми?…
– По некоторым случайно оброненным им фразам. Но это длинная история, я расскажу ее тебе попозже. Продолжай.
Я начал с финала обеда в клубе «Четверг», а затем рассказал ему все, что помнил о своем визите к Медине.
Скажу прямо – моя история имела грандиозный успех. Сэнди пришел в такое возбуждение, что вскочил и стал чуть ли не приплясывать передо мной на каминном коврике, пока я повествовал о том, как проснулся на следующее утро, чувствуя себя разбитым и не помня ни черта, кроме адреса какого-то доктора на Уимпол-стрит, и о том, как воспоминания по частям возвращались ко мне в течение всего дня.
В конце концов Сэнди принялся допрашивать меня, как адвокат во время слушания дела, а затем подвел итог:
– Яркий свет – обычный антураж гипнотизеров. Лицо, как бы висящее в пространстве, без тела, – характерный прием индийской магии. Ты говоришь, что как бы уснул, но в то же время не спал и мог слышать и отвечать на вопросы, и что все это время испытывал некое неприятие происходящего, что и сохранило твою волю. Поздравляю! Ты, Дик, наверно, самый устойчивый к гипнозу человек на свете, и благодари бога за этот дар!.. Ты обратил внимание на то, в чем тебя убеждали? Тебя призывали забыть прошлое и начать жизнь в качестве совершенно нового существа. Если б ты не сохранил ясную голову и поддался, ты вообще ничего бы не помнил о вчерашнем вечере: все это кануло в твое подсознание, а твоя воля оказалась в подчинении у этого человека. Но случилось так, что ты совершенно свободен, а человек, который пытался сделать из тебя свою марионетку, не знает об этом. Очко в твою пользу – ты знаешь, чего от него ждать, а он не знает, чего ждать от тебя.
– Как ты думаешь, чего Медина пытается добиться? И был ли это сам Медина? Мне кажется, что я видел в комнате еще одного мужчину перед тем, как уйти.
– Опиши его.
– Я плохо запомнил… Какое-то печальное серое лицо.
– В любом случае за этим безобразным экспериментом над тобой стоит Медина. Существует такая вещь, как похищение памяти, после чего человек остается один-одинешенек в этом мире, не имея никакого прошлого. Но в твоем случае цель, скорее всего, была иной. Они пытались установить контроль над твоим подсознанием. Однако с человеком, имеющим такое прошлое, как у тебя, сделать это в один прием им не удалось, и тогда было организовано продолжение. Пока ты находился в трансе, они внедрили в твое сознание имя врача, и следующий этап был доверен ему. Ты проснулся, испытывая болезненную слабость и с адресом доктора в голове. Они рассчитывали, что ты без всяких колебаний отправишься прямиком к нему, решив, что кто-то из друзей расхваливал его как отличного специалиста. И не забывай: они уверены, что кроме этого, ты ничего не помнишь о вчерашнем вечере. Теперь расскажи об этом докторе. Ты был у него?
