Очевидно, в последние дни влияние Медины на психику юноши стало ослабевать, и надзиратель – Джейсон, или как там его звали, ничего не мог с этим поделать. Меркот начал воспринимать этого Джейсона уже не как воплощение ада, а как обидчика, вульгарного проходимца, которого он презирал. И как только прояснился передний план общей картины, проступил и задний план. Юноше начали являться образы его прежней жизни в Элстере – сначала как разрозненные видения, которые со временем все теснее связывались между собой. Затем явилась тоска по тому, что, как он уже знал, принадлежало ему… Это вынудило его вспомнить, что он – лорд Меркот, несмотря на то что носит одежду бродяги и грязен, как кочегар. Это привело его к некоторым, еще не вполне уверенным, выводам. С ним случилось нечто невероятное: он находится в чужой стране, даже не зная, в какой именно, с ним скверно обращаются и держат взаперти. Следовательно, он должен бежать и вернуться в свой привычный мир. О побеге Меркот думал в самых общих чертах, даже не пытаясь выработать хоть какой-то план. Главное – как можно скорее убраться с проклятого саэтера, и тогда все воспоминания оживут.
Но вскоре Джейсон исчез, а вместе него появился Ньюховер. Этот человек вселял в юношу безотчетный ужас, потому что его лицо каким-то образом присутствовало в его отрывочных воспоминаниях о мучительном промежутке между его старой и новой жизнью. Теперь выбора не оставалось – он должен бежать, и даже не из-за того, что находится в этом диком месте, а из-за присутствия Ньюховера, которое грозит еще худшими мучениями.
Подходящий случай подвернулся вчера вечером около восьми, когда в доме все сели ужинать. Смутный инстинкт направил Меркота в сторону Мюрдаля. В пути он услышал шаги за спиной – и стремительно юркнул в кусты… И тут появился я – человек, который в его глазах мог быть только врагом, и юноша в отчаянии попытался ускользнуть, а затем бросился на меня. Но я назвал его имя – и это в полном смысле слова вернуло ему самого себя: он снова стал студентом колледжа Крайст-Черч, потомком знатного английского рода – измученным, запуганным, нервным, но вполне здравомыслящим.
Больше всего меня волновал один вопрос: исцелился Меркот окончательно или Ньюховер сумел возобновить гипнотическое воздействие Медины? Не очень-то я в это верил, но полностью исключить такую возможность не мог. В любом случае, не стоило упускать ее из вида.
Сидя напротив меня, молодой человек курил турецкую папиросу и выглядел так, словно каждая затяжка на шаг приближала его к вратам рая. Несмотря на всклокоченные волосы, лохмотья и бороду, в нем все еще был виден обеспеченный молодой человек, получивший отменное воспитание. Он поинтересовался, когда отходит пароход – в его голосе звучало нетерпение, но в нем уже не было паники.
– Знаете ли, – сказал я, – мне кажется, вы не можете вот так взять и сразу уплыть отсюда. Теперь, когда вы почти в норме, я хочу, чтобы вы выслушали меня и попытались понять, в каком положении вы оказались.
В самых общих чертах я изложил ему версию Магиллври и историю всех трех заложников, и мне показалось, что Меркот испытал некоторое облегчение, узнав, что не он один угодил в эту чудовищную передрягу.
– Какая гнусность! – воскликнул он, когда я закончил. – Выходит, я – единственный, на чей след вы сумели напасть? Неужели о девушке и мальчике до сих пор ничего не известно?
– Ничего!
– Бедняги… – вполголоса вымолвил он.
Вместе с тем, мне показалось, что он не вполне разобрался в ситуации, так как слишком поглощен своими ощущениями и вновь обретенной свободой.
– Теперь вы знаете, что нас ждет. Магиллври назначил облаву на десятое июня. Мы не должны освобождать заложников до девятого, чтобы у преступного сообщества не возникло никаких подозрений. Мало того: нельзя освобождать кого-то одного без остальных, разве что к девятому июня не станется никакой надежды найти остальных. Вы понимаете, к чему я клоню?
Он решительно не понимал.
– Я хочу только одного – как можно быстрее вернуться домой, – молодой человек пожал плечами.
– Естественно. Но вы должны осознать, что это невозможно, иначе нам придется отказаться от всего и пожертвовать жизнями девушки и мальчугана.
Он уставился на меня, и я снова увидел в его глазах страх.
– Вы что, хотите сказать, что я должен вернуться в это проклятое место?
– Именно. Если вы поразмыслите, то поймете, что это единственный выход. Мы не должны совершить ни единого шага, который может повредить остальным двум заложникам. Вы джентльмен и знаете, что значит играть по правилам.
– Но это невозможно! – возопил он. – Боже праведный, вы просто не имеете права просить меня об этом!.. – Голос его задрожал, на глазах выступили слезы.
– Это очень тяжело, но я уверен, что вы согласитесь. Опасности для вас нет никакой, потому что к вам вернулась память и вы отчетливо понимаете, что с вами происходит. Теперь вы сможете вертеть своим надсмотрщиком как вам заблагорассудится. Отныне жертва не вы, а он. Вы будете продолжать играть роль придурковатого деревенского парня, исподтишка посмеиваясь над ним. Герр Гаудиан останется здесь и будет присматривать за вами, а когда настанет время – не позже, чем через пять недель, – я позволю вам сделать с доктором Ньюховером все, что угодно.
– Я не могу, не могу, я не выдержу!.. – заныл Меркот, и челюсть у него отвисла, как у перепуганного ребенка.
Тут вмешался Гаудиан:
– Думаю, лучше пока прекратить этот разговор. Лорд Меркот поступит именно так, как сочтет нужным. Вы слишком рано обрушили на него все это, Ричард. Вам, пожалуй, стоит пойти прогуляться. Осмотрите южный склон долины, там есть отличные места для подъема.
У двери он шепнул мне:
– Бедный мальчик просто растерян. Нельзя просить его принимать столь ответственные решения, когда он весь, словно оголенный нерв. Доверьтесь мне – у меня есть кое-какой опыт в подобных делах…
Когда я вернулся к ужину после прогулки по скалам, от которой у меня стонала каждая мышца, герр Гаудиан обучал лорда Меркота новому пасьянсу. Мы провели вполне приятный вечер, и я заметил, что Гаудиан то и дело переводил разговор на те темы, в которых молодой человек был осведомлен, и давал ему высказаться. Мы узнали, каких успехов он надеялся добиться в скачках, о его мечтах принять участие в «Гранд нэшнл»
[44], о желании заняться поло. Похоже, его собирались определить в королевскую гвардию, но предполагалось, что после окончания университетского курса он посвятит целый год путешествиям, и мы вместе разработали для него маршрут. Герр Гаудиан, объездивший весь белый свет, поведал ему о таких местах в Азии, куда не ступала нога западного туриста, а я, в свою очередь, рассказал о немногих районах Африки, где дикая природа все еще остается в неприкосновенности.
Меркота наши россказни воодушевили – в нем, несомненно, была авантюрная жилка, и вдруг он застенчиво спросил: действительно ли мы уверены, что он справится с теми задачами, которые мы перед ним поставили. Мы ответили, что ни секунды в этом не сомневаемся. «Это будет куда проще, чем попасть на „Гранд нэшнл“», – добавил я.
