– Мэри, – серьезно проговорил я, – мой хрупкий рассудок может не выдержать новых потрясений. Прошу тебя: давай присядем, и ты расскажешь обо всем, чем занималась с той минуты, когда мы с тобой простились в Фоссе.
– Во-первых, – с готовностью начала она, – ко мне явился странствующий театральный критик – мистер Александр Томсон. Он сообщил мне, что вы старые друзья, и что именно ты предложил ему познакомиться со мной. Он трижды появлялся в Фоссе, но только однажды побывал в доме, а еще два раза мы встречались в лесу. Он много любопытного мне рассказал, в том числе и то, что ни у него, ни у тебя ничего не получится без моей помощи. Он убежден, что если похищена женщина, то найти ее может только женщина. В конце концов, он убедил в этом и меня… Дик, ты ведь сам сказал, что няня вполне справится с Питером Джоном, если рядом доктор Гринслейд. Она ежедневно связывается со мной. Питер Джон здоров и доволен жизнью.
– Когда ты приехала в Лондон?
– В тот же день, когда ты вернулся из Норвегии.
– Но я же регулярно получал от тебя письма.
– Я договорилась с Пэддоком и посвятила его в наши дела. Я посылала ему пачки писем, а он отправлял их тебе по одному.
– Значит, ты здесь уже больше двух недель! Ты виделась с Сэнди?
– Дважды. Он наладил мою новую жизнь и познакомил меня с моим партнером по танцам – маркизом де ла Тур дю Пин, которого ты зовешь Турпином. Наверно, еще ни одна женщина не переживала такой кошмар. Я угодила в компанию вульгарных и беспутных людей, мало того – мне надлежало стать самой вульгарной среди них. Знаешь, Дик, я начинаю думать, что я и в самом деле неплохая актриса. У меня появился какой-то металлический голос, глупый смех и наглый взгляд. По ночам, уже лежа в постели, я сгораю от стыда из-за своего бесстыдства. Я догадываюсь, тебе это не очень нравится, но сама я все это ненавижу. Но без этого не обойтись.
– И есть успехи?
– О, да, – утомленно сказала она. – Я ведь нашла мисс Аделу Виктор. Это оказалось совсем не сложно. Когда я подружилась с теми людьми, которые там постоянно бывают, нетрудно было заметить, кто из них кое-чем выделяется. Они, вообще-то, все как манекены, но та, которую я искала, должна была казаться еще большим манекеном, существом без разума и души. К тому же у меня с самого начала был ключ – мистер Оделл.
– Девушка в зеленом!
Мэри кивнула.
– Я, конечно, не могла быть уверена на все сто, но мне помог ее возлюбленный. Твой маркиз – хороший человек, а свою роль он сыграл просто блестяще. Видишь ли, сейчас нельзя будить мисс Аделу. Нет никакой уверенности, что она, очнувшись, сумеет делать вид, будто ничего не произошло, и не вызывать ни у кого подозрений до самого девятого июня. Но все равно ее нельзя оставить на произвол судьбы – и как раз этим я и занимаюсь. Я подружилась с ней, мы подолгу разговариваем, и я постепенно приучаю ее к себе, как собаку. Это даст возможность, когда придет время, сделать все, что необходимо, быстро и точно. Душу, которую украли, нельзя просто так взять и вернуть на место. Мы должны быть очень и очень осторожны, потому что за девушкой постоянно следят, но я думаю – нет, пожалуй, даже уверена, – что все идет как надо.
– Браво! – я не смог сдержаться. – Значит, у нас теперь есть и «номер два»! Тогда я могу тебе сообщить, что нашел и «номер один».
В двух словах я поведал Мэри о своих приключениях в Норвегии, закончив словами:
– По крайней мере, хоть эти двое несчастных выберутся из клетки. Как ты думаешь, стоит ли сообщить об этом мистеру Виктору и герцогу, чтобы хоть отчасти их успокоить?
– Я тоже подумала об этом, – ответила она, – но полковник Арбутнот категорически против. Он уверен, что это может все погубить. Он очень серьезно относится к этому делу. Кстати, я видела мистера Медину.
– Где? – поразился я.
– Я уговорила тетушку Дориа взять меня с собой на один прием, где он должен был присутствовать. Не волнуйся, меня не представили ему, он даже имени моего не знает. Но я все время наблюдала за ним, и после всего, что мне стало известно, испытала такой страх, какого не испытывала еще никогда. Он невероятно привлекателен… Нет, не то слово… Скорее – обольстителен. И при этом он тверд и холоден, как закаленная сталь. Ты же знаешь – у меня иногда самым необъяснимым образом возникают оценки людей. Так вот, Медина показался мне каким-то… чуть ли не сверхчеловеком. От него исходит скрытая сила, как от божества, но это божество из какого-то допотопного, давно исчезнувшего мира. И подобно языческому божеству, он жаждет властвовать над человеческими душами. Обычная безнравственность кажется высокой добродетелью рядом с гордыней этого Люцифера. Думаю, если бы я когда-нибудь решилась на убийство, я бы первым делом забрала жизнь у него. И чувствовала бы себя, как Шарлотта Корде. Ох, я отчаянно его боюсь!..
– А я нет, – твердо возразил я. – Потому что знаю его ближе, чем кто бы то ни было.
– Полковник Арбутнот опасается за тебя, – сказала Мэри. – Оба раза, когда я виделась с ним в Лондоне, он твердил, что тебе нужно держаться как можно ближе к нему. Он говорил, что когда вступаешь в поединок с врагом, у которого есть оружие для дальнего боя, твой единственный шанс – прижаться к противнику вплотную. Дик, ты, кажется, говорил, что Медина предлагал тебе поселиться у него? Знаешь, я много об этом думала, и мне кажется, это самое безопасное место. Он забудет о тебе, как только убедится, что ты полностью в его руках.
– Это адски неудобно, потому что я лишусь свободы передвижения. Тем не менее, я полностью согласен с тобой. Ближе к финалу этой пьески может начаться большая суматоха.
– Кроме того, там ты сможешь хоть что-нибудь узнать о «номере три». Из-за этого мальчика у меня просто сердце разрывается. Остальные могли бы и сами спастись… со временем, но если мы не найдем малыша, он пропадет навеки. Полковник Арбутнот считает, что если даже мы его разыщем и вырвем из лап тюремщиков, вернуть ему память будет очень сложно. Если только… если только…
Лицо Мэри сделалось непреклонным, а взгляд устремился в пространство.
– Я, я его найду! – убежденно воскликнула она. – Дик, Медина презирает женщин и не подпускает их к своей жизни, за исключением тех случаев, когда может их использовать. Но есть одна женщина, которая не остановится ни перед чем, чтобы поставить его на место. Когда я думаю о маленьком Дэвиде, я забываю о своем страхе. Я чувствую такую ярость, что сама себя боюсь. Ты дашь мне надежду, Дик?
– У меня ни одной зацепки, – сокрушенно признался я. – А что у Сэнди?
Она покачала головой.
– Бедный малыш!.. Он такой маленький, его так легко спрятать…
– Будь мы в Центральной Африке, я бы взял Медину за глотку, привязал к пальме и пытал бы раскаленным железом, пока не признается.
Мэри снова покачала головой.
– Это бесполезно. Он не трус и просто рассмеется тебе в лицо… По крайней мере, мне так кажется. Его прекрасно охраняют, а кроме того, он всегда сможет прикрыться своей блестящей репутацией и широкой известностью, а голова у него работает лучше, чем у всех нас вместе взятых. Он способен сделать так, что весь мир ослепнет и оглохнет.
