Девушка эта увлекалась нарядами, и вкус у нее был лучше, чем у большинства представительниц ее сословия. В тот день она надела новую шляпку, которая привела в восхищение ее спутницу. Однако горничная призналась, что не вполне довольна ею. Прихожанка-благотворительница выказала неожиданную осведомленность в моде, что трудно было предположить, глядя на ее невзрачный наряд. Она мгновенно обнаружила место, где была неправильно пришита отделка, сказала, что это легко исправить, и девушка – звали ее Элси Аутуэйт – с ней согласилась.
– Это займет не больше десяти минут, – было сказано горничной. – Быть может, когда у вас появится свободных полчаса, вы позволите мне заглянуть к вам, мы бы могли сделать это вместе. У меня со шляпками неплохо получается, я раньше помогала своим сестрам.
Лед был сломан, и осторожная Элси стала доверчивей. Ей нравилось ее место, жаловаться было не на что, она имела неплохой оклад и, главное, никогда не теряла самообладания. «Я занимаюся своим делом, а мадам – своим», – любила повторять она. Ее хозяйка была иностранкой, имела кое-какие причуды, но и достоинств не была лишена. Она не вмешивалась в жизнь прислуги без необходимости и не была злюкой. На Рождество все получали хорошие подарки, а порой бывало и так, что дом на время закрывался, и Элси на неделю-другую возвращалась в свой Кент с щедрым пособием. Правила в доме были не слишком строгие, и, разумеется, там частенько бывали посетители – клиенты мадам.
– Она массажистка, да, но очень-очень уважаемая.
Когда Элси спросили, живет ли в доме еще кто-нибудь, горничная мгновенно стала неразговорчивой.
– Близких родственников у них нету, – наконец призналась она. – Окромя старой леди, тетки мадам. Она иногда останавливается у нас, но я ее редко вижу. Мадам сама ее обихаживает, и у леди есть своя комната. Ну, и есть ишо… – Тут Элси словно о чем-то вспомнила и поспешила сменить тему.
Заботливая прихожанка выразила желание познакомиться с мадам, но это предложение не было поддержано.
– Не про вас она. Не одобряет она ни церковь, ни бога, ничего такого… Я слышала, сама она так говорила. Вам ее к Святому Иуде и на веревке не затащить, мисс.
– Но если она такая умная и приятная, я бы все равно хотела с ней познакомиться. Она могла бы мне что-нибудь посоветовать, а может, и помочь решить некоторые вопросы в этом приходе. Например, помочь устроить нам приходской праздник…
Элси поджала губы и покачала головой.
– Кабы вы были больной или нервной, мадам бы вами заинтересовалась, а так… Я-то, конечно, передам, но она вряд ли вас примет.
В конце концов, сошлись на том, что прихожанка завтра днем зайдет в дом номер четыре – принесет материалы для шляпки. Явилась она в назначенное время, но получила от ворот поворот.
– Мы сегодня так заняты, что у меня ну ни минутки, – отрезала Элси.
Сговорились на вечер следующего вторника.
На этот раз все сошло гладко. Мадам не оказалось дома, и прихожанка провела весьма плодотворный часок в комнате Элси. Ее ловкие пальцы вскоре превратили шляпку, купленную на рынке Квинс-Кресент за шесть шиллингов, в нечто, отдаленно напоминающее вещь намного более шикарную. Одновременно она проявила совершенно невинный интерес к обитателям дома и стала задавать вопросы, на которые Элси, пребывавшая в отменном настроении, отвечала с готовностью. Она узнала о привычках мадам, о приступах раздражения, которые с ней время от времени случались, о ее любви ко всем языкам, кроме английского.
– С этими иностранцами хуже всего то, – пожаловалась горничная, – что никогда толком не знаешь, что они о тебе думают. Половину времени, что я провожу с мадам и ее теткой, они лопочут промеж себя на каком-то варварском наречии.
Когда прихожанка уже собиралась уходить, ей был вручен набросок плана дома, который вызвал у нее неожиданное любопытство. Но прежде чем она ушла, случилось нечто непредвиденное: в замке щелкнул ключ, и Элси охватила паника.
– Сюда, мисс, я выпущу вас через кухню! – испуганно зашептала она, но ее гостья ничуть не смутилась.
– Я хочу познакомиться с мадам Бреда, – заявила она. – И сейчас самый подходящий случай.
При виде этой парочки на смуглом лице мадам отразились удивление и раздражение. Элси, ужасно нервничая, поспешила объясниться:
– Это леди из прихода Святого Иуды, мадам. Она помогает людям в округе и бывала в Рэдхерсте, откуда я родом, поэтому я позволила себе пригласить ее в дом.
– Очень рада познакомиться, мадам Бреда, – промолвила прихожанка. – Надеюсь, вы не возражаете, что я зашла к Элси Аутуэйт. Я хочу, чтобы она участвовала в работе Общества покровительства девушкам.
– Думаю, вы уже бывали здесь, – последовал сдержанный ответ. – Я несколько раз видела вас на площади. С моей стороны возражений нет, пусть Элси ходит на ваши собрания, только учтите – у нее очень мало свободного времени.
Женщина эта была иностранкой, но говорила на почти безупречном английском.
– Благодарю вас, вы очень добры! Мне следовало бы прежде спросить разрешения у вас, но, к сожалению, вы были заняты, когда я пришла сюда в первый раз. А с Элси мы познакомились совершенно случайно. Я надеюсь, вы позволите мне зайти к ней снова?
Пока гостья, уже в сумерках, спускалась по ступеням и выходила на площадь через ярко-зеленую калитку, мадам Бреда задумчиво следила за ней из окна.
В следующий раз леди наведалась на площадь через четыре дня – это было двадцать девятого мая. Открывшая дверь Элси выглядела взволнованной.
– Сегодня мы не сможем поговорить, мисс! Мадам велели, как только вы придете, сразу же проводить вас в ее комнату.
– Как это мило с ее стороны! – умилилась леди. – Я с огромным удовольствием побеседую с ней. И, Элси… у меня для вас замечательный подарок. Шляпка, которую подарила мне одна подруга. Я уже не так молода, чтобы щеголять такими вещами, поэтому хочу отдать ее вам, если, конечно, вы согласитесь. Я принесу ее через пару дней.
Прихожанку провели в комнату, примыкавшую к просторной гостиной, в которой мадам принимала пациентов. Там не оказалось никого, кроме странной девочки в льняной сорочке, которая жестом поманила ее к раздвижным дверям, отделявшим эту комнату от другой.
И тут леди повела себя неожиданно. Она подхватила девочку, на секунду задержала ее в объятиях, а потом, словно в порыве нежности, свойственном бездетным набожным женщинам, поцеловала. А затем шагнула за дверь.
Она оказалась в комнате, которая показалась ей гораздо больше, чем можно было предположить по внешнему виду дома. Несмотря на то что вечер был теплый, в камине тлели угли, испуская легкий голубоватый дымок. Мадам Бреда, в платье с глубоким вырезом, словно она только что вернулась со званого ужина, поднялась ей навстречу. В рассеянном свете ламп она казалась очень красивой, очень смуглой и очень экзотичной. В кресле у камина восседала какая-то старуха в белоснежной мантилье, накинутой на плечи. Комната эта до того не походила ни на что, виденное ею прежде, что гостья остановилась в нерешительности. Тем временем дверь позади нее закрылась.
